Тут же прислуга оборачивается, возвращаясь к разбитому стеклу, и начинает собирать осколки.

— Поразительно, — вздыхает Мара.

Я хмурюсь, пока наблюдаю за женщиной, замечая клейменную кожу рядом с запястьем, когда та обнажается.

Мара сделала это с ней — заклеймила ее.

— Насколько было бы легко контролировать их, будь у нас такая, как ты, — размышляет Мара. — Такие, как она, еще существуют? — спрашивает королева Деса.

Я впиваюсь пальцами в подлокотники кресла.

Человек. Раб. Жертва. Кем я однажды была, кем является прислуга. И королева, что сидит рядом со мной, является ее поработительницей, мучителем. Мара та, которая заслуживает моей ярости.

Я поворачиваюсь обратно к королеве, ощущая безумие. Встаю, и сила вибрацией разливается во мне. Вот оно зло, чтобы победить, королева, чтобы завоевать, душа, чтобы сломиться и тело, чтобы истечь кровью.

Боковым взглядом я вижу, как Дес напрягается. Непоколебимый король теперь на грани. Как мило.

Я направляюсь к Маре, и медленно опускаюсь к ней на колени.

— Не возражаешь? — спрашиваю я, не заботясь, каким будет ответ.

Ее рот изгибается в улыбке.

— У тебя же пара, чаровница, — напоминает она.

— А он не против. — Пока что.

Королева приподнимает брови.

— Тогда это все меняет.

Я вижу в ее глазах желание. Феи, походу, более похотливы, чем люди. Я кладу руки по разные стороны от ее головы и наклоняюсь ближе.

— Почему ты держишь их? — Мой взгляд опускается к ней на шею. Ее утонченную шею — довольно хрупкая часть ее тела. Я не могу контролировать эту женщину, но я могу соблазнить ее и сделать больно.

Когти заострились, прокалывая ткань кресла. Мара и понятия не имеет, что лишь ее слова определяют то, как мне поступать.

— Кого? — не понимает королева, образуя грешными губами идеальную форму «о».

— Рабов, — говорю я. — Ты помечаешь их и держишь за слуг. Почему?

Тяжелая рука пробирается мне под плечо.

— На этом забав достаточно, любимая, — произносит Дес, снимая меня с колен Мары.

Мне даже хотелось воспротивиться. Я практически могла ощутить ее кровь у меня между пальцами.

Он шепчет очень тихо.

— Попридержи свои вендетты, ангелочек.

Вместо того чтобы усадить меня на кресло, Дес устраивает нас на своем, толкая меня к себе на колени. Месть сразу пресекается медленными поглаживаниями рукой по ногам.

Мара наблюдает за нами с приопущенными веками.

— Ты слышала историю о моей сестре? — спрашивает она апатично.

Королева даже не ждет моего ответа.

— Талия Вердана, — продолжает она, — самая могущественная наследница Флоры в этом тысячелетие. Не прям красива, но что красота для власти? — Взгляд Мары где-то вдалеке. — Конечно, для Талии красота была всем. Она жаждала того, чего у нее не было. — Взгляд Королевы Флоры касается нас с Десом. — Конечно, каждый знает, что красота не нужна, если нашел любовь — и она нашла ее в менестреле-путешественнике. По крайне мере, мы думали, что он таковым был. — Мара бездумно помешивает чай в кружке. — Родители были возмущены подобной связью, но это не мешало Талии видеться с ним. Ты не знала, что феи могут торговаться своей властью? — говорит мне Мара. — Они могут разделить ее, подарить, но не могут завещать ее — смерть обнуляет все сделки. — Королева осматривает мою светящуюся кожу. — Он оказался чаровником — феей, который мог заворожить других фей одним желанием и поцелуем. Талия попала под его чары… — Она прочищает горло. — Родители убили его прежде, чем он мог бы разрушить королевство. Конечно, Талию давно покинул разум, и она последовала за ним в Царство Смерти. Вот так я стала правительницей своего королевства. — Мара натянуто улыбается нам. — Прошло очень много времени, когда я в последний раз видела чаровника — и никогда не встречала людей такого рода. И все равно, несмотря на мое самообладание, ты пленяешь… — Ее глаза наполнены желанием, пока осматривают меня.

— Да, Калли может так влиять на людей, — произносит Дес немного с ноткой собственности. — Так о чем мы разговаривали? — Он смотрит сначала на меня, потом на Мару, и щелкает пальцами. — Ах, да, теперь вспомнил. Мара, ты намекала, что я стою за недавними исчезновениями.

Она немного поправляет себя в кресле.

— Когда несколько свидетелей видят одно и тоже, то стоит задуматься…

Это уже во второй раз за два дня, когда правитель ставит под сомнение невиновность Деса. Мне хочется вновь на нее наброситься.

— Это не он, — воплю я. Звук, что вырвался у меня из уст, одновременно грубый и мелодичный. — Янус похитил меня. Или ты бросаешь тень сомнения на обоих королей, или ни на одного из них.

Королева Флоры тянется до одной из лоз, и она начинает извиваться вверх по ее руке.

— Ни одна из похищенных женщин не жаловалась, что Король Дня похищал их, — оправдывается Мара. — Только ты, пара Короля Ночи, заявила такое. Откуда мне знать, что ты просто не защищаешь его? — Только железная хватка Деса на талии мешает мне придушить эту королеву фей. — Более того, — продолжает она, — все захваченные женщины сказали, что были похищены, когда спали. Сон, как ты знаешь, управляется Царством Ночи.

Все это ведет к Десу. Почему это все ведет к Десу?

Кожа тускнеет, пока я размышляю над этой беспокойной мыслью.

— И вот мы все еще здесь, сидим и разговариваем, как цивилизованный народ. — Дес наклоняется вперед. — Ты обвиняешь мое королевство и не выкидываешь с празднества. Не запретила мне участвовать в торжестве, хотя я нарушил нейтралитет две ночи назад, когда ударил Януса. Твои действия — или их отсутствие — не производят никакого впечатления, как и беспокоящаяся королева.

Лозы вокруг Мары начинают хлестать во все стороны.

— Не смей утверждать, что знаешь мои намерения, Десмонд Флинн. — Ее силы охватывают всю комнату. Воздух до тошноты наполняется запахами цветов.

А глаза Деса все поблескивают.

— Так отправь меня и мою пару обратно, Мара. Мы уйдем, Солнцестояние продолжится, как ни в чем не бывало, а ты сможешь испытать свою теорию относительно моей виновности, — бросает Торговец ей вызов гипнотическим тоном.

Сила королевы все еще витает в комнате, словно дождевое облако, которое вот-вот разразится. Но вместо того, чтобы выпустить гнев, Мара оценивающе смотрит на Деса.

— Дай мне клятву, что ты не причастен, и тогда все закончится, — говорит она.

Торговец, который пол жизни отдал на составление сделок с глупцами, даже сейчас не колеблется.

— Я дам тебе клятву в обмен на твою.

— Прошу прощения? — произносит Мара, выглядя оскорбленной.

— Я поклянусь в невиновности, если ты, в свою очередь, пообещаешь мне пятьдесят лет нерушимого альянса между Царством Флоры и Ночи.

В глазах Мары вспыхивает гнев, цветочный запах снова наполняет воздух.

— Ты смеешь пользоваться моей милостью?

— Мне бы хотелось иметь тебя в качестве союзника, а не врага.

Подумать только, что несколько минут назад, я была готова надрать задницу этой женщине. Слова Деса, похоже, усмиряют большую часть ее гнева. Мара обратно облокачивается на кресло.

— Ладно.

Одной рукой все еще удерживая меня, Торговец вытягивает другую Маре, и та берется за нее.

В тот момент, когда они пожимают руки, воздух от них исходит рябью, как на воде.

— Клянусь Бессмертными Богами, я не стою за исчезновениями.

Тело королевы, кажется, расслабляется. Она кивает.

— Клянусь Бессмертными Богами от имени своего королевства, что в течение пятидесяти лет мы будем союзниками с Царством Ночи.

В момент, когда все слова сказаны, магия, что витала вокруг них, взрывается, засасывая себя обратно в сомкнутые руки.

И на этом все заканчивается.

ГЛАВА 37

— Развлекаешься, рабыня?

Я оборачиваюсь, разыскивая в темном лесу Царства Флоры мужчину, который говорил. Священные дубы дрожат вокруг меня в ночном воздухе.