– Хотите сделать из меня объект для испытания «квантового электрошока Старка»? Забудьте. Это ничего не даст.

Алекс кивнул.

– Да, без обид, но с тем же успехом можно дать каждой из них по столовой вилке и попросить сунуть их в розетку.

– Ну, вообще-то... – сказал Тони, глядя в потолок. Но затем покачал головой. – Нет, не обращайте внимания. Мы это уже делали в попытке номер семь. Давайте-ка лучше попробуем вот что. – Он снова поднял руки с искрящимися проводами.

Ава посмотрела на него, как на сумасшедшего – что, по мнению Наташи, было довольно справедливой оценкой.

– Я пас. Может, позовете нас после того, как сделаете свой «квантовый сжигатель Старка». А пока – я устала от всего этого дерьма.

– Мои изобретения, – сказал Тони, – никогда не бывают дерьмовыми. Почти никогда.

Алекс посмотрел на четырнадцать неудачных прототипов, разбросанных вокруг, и поднял бровь.

Тони пожал плечами.

– Ладно, бывают, но редко. И вообще, давайте оставим эту тему.

– Ава, если бы был другой путь, нас бы здесь не было, –сказала Наташа. – Поверь мне.

– Почему? С чего вдруг я должна тебе верить? – Ава соскользнула со стула и, попятившись назад, сшибла с лабораторного стола половину коммутационных схем, мотков проволоки, электрических переключателей, паяльников и множество других инструментов. По лицу Авы было понятно, что она больше не допустит, чтобы хоть что-то из этого еще раз приблизилось к ее голове.

– Почему? А как насчет национальной безопасности? Или даже международной? – Наташа встала. Она понятия не имела, как следует разговаривать с девочкой – с той, которая была так на нее похожа, но в то же время была совсем другой.

Ей всего семнадцать.

Наташа смотрела на Аву и перебирала в голове разные варианты. Еще один испуганный кролик, угодивший в ловушку, – думала она. Ей это было знакомо.

Как же она похожа на меня в ее возрасте.

И как же она все-таки меня сейчас ненавидит.

Ава продолжала пятиться и успела добраться до самого входа в лабораторию, когда двое вооруженных военных преградили ей путь. Она сложила руки на груди.

– Серьезно? Хотите удержать меня силой? А я-то думала, что все эти замки нужны для того, чтобы не впускать людей.

В комнате повисла тишина – до того момента, пока случайная искра не угодила в ближайшую мусорную корзину.

Раздался взрыв, и лабораторный стол на колесиках отбросило в сторону, прямо на двоих техников.

– Не трогать! – рявкнул Тони на испуганных техников. – Что это, по-вашему, тостер? – Он сделал паузу. – Ладно. Я поясню. Его можно использовать в качестве тостера: поджарить хлеб. Например, французский батон. Или, скажем, поджарить всю Францию целиком. Но лучше не трогайте. Просто убирайтесь отсюда. Сейчас же.

Техники поспешили к выходу, один из военных ввел на стальной панели кодового замка комбинацию цифр, и дверь открылась.

– О, значит, им уйти можно? Только мне нельзя? А я думала, Америка – свободная страна. – Ава смотрела на Тони в упор.

– Может быть, пора сделать перерыв, – предложил Алекс. – Большой такой перерыв.

Наташа посмотрела на Тони, но тот лишь пожал плечами.

Ну, спасибо за помощь, Старк.

Она подошла к стоящей у дверей Аве и неловко положила руку на плечо девочки.

– Ава... – начала Наташа. –Я знаю, это нелегко.

– Ох, прошу тебя. – Ава развернулась на каблуках лицом к ней.

– Что?

– Не надо. Просто не надо. Не надо вести себя так, словно ты моя подруга. Никакая ты мне не сестра. У меня нет сестер, я даже родителей своих не помню, спасибо Ивану Сомодорову. – В голосе Авы звучала досада. Алекс с сочувствием посмотрел на нее.

– Я знаю, каково это – потерять родителей, – кивнув, сказала Наташа. – Если бы ты только позволила мне...

– Нет. Второй раз я на это не попадусь. Я тебя не боюсь. Больше не боюсь.

Наташу поразило полное решимости лицо Авы. Оно выражало искреннюю веру в собственную правоту.

Но ты должна бояться, девочка. Ты. должна бояться многого.

Этот мир не щадит девочек Ивана.

Последовала продолжительная пауза; Наташа обдумывала варианты. Наконец, она попыталась снова:

– Ава, послушай. Может, ты не веришь, но я здесь, чтобы помочь тебе. Я пытаюсь не позволить Ивану Сомодорову поджарить тебя во второй раз. Я знаю, что это такое. Я ведь была рядом, помнишь?

И когда-то я была такой же, как ты.

– Ты была рядом? – Ава фыркнула. – Когда ты была действительно нужна, тебя рядом не было. И нечего вмешиваться в мою жизнь теперь, когда тебе вдруг захотелось почувствовать себя героем. Я прекрасно справлялась в одиночку с тех пор, как ты меня бросила.

– Прекрасно справлялась? – Наташа подняла бровь. – Ты сбежала. Живешь в подвале, питаешься в убежищах и столовых для бездомных. Фактически ты беспризорница.

Алекс был в шоке.

Щеки Авы вспыхнули.

– По крайней мере, я не шатаюсь по турнирам по фехтованию, пугая всех своим ненастоящим лицом.

Тони улыбнулся.

– Видите, вот это я называю коммуникацией. Ну вот, мы уже сдвинулись с мертвой точки. Мы уже начали делиться мыслями.

Наташа тупо уставилась на нее. Все, сдаюсь.

– Кто-то сказал, перерыв? Я согласен. Отличная идея. – Алекс потянулся к Аве, но она отдернула руку. Она еще не закончила.

Ее глаза сверкали.

– Я так счастлива, что ты наблюдала, сестра. Так счастлива, что тебе было не все равно. – Она вытащила из кармана старый поцарапанный плеер и швырнула его через всю комнату. Наташа моргнула, но Ава не останавливалась: – Можешь забрать свой плеер. Забирай хоть все свои подарки, которые ты присылала мне на день рождения, без подписи, без открытки. Мне они были не нужны, – сказала Ава. – Мне был нужен друг. Хотя бы одно знакомое лицо в стране, полной чужих людей. Наверное, я слишком многого хотела.

– Пойдем, Ава. – Алекс бережно положил руку ей на плечо.

Наташа попыталась снова:

– Просто выслушай меня. У меня есть идея. И я не позволю Ивану Сомодорову добраться до тебя. Даю слово.

Ну же.

Позволь помочь тебе.

Мы нужны, друг другу, хочется тебе этого или нет.

– Даешь слово? – Ава усмехнулась. – И где были твои слова последние восемь лет? Где были вы все? Все, что сделал для меня ЩИТ, – это запер в комнате ради моего же блага, но поверь, благом там и не пахло. Это благо – провести восемь лет в одиночестве? В «7Б», в машине без опознавательных знаков, в штабе, где наставник заставлял меня зубрить конституцию страны, которую я уже начинала ненавидеть.

Теперь уже Наташа побагровела от ярости.

– Ненавидеть? А они тебя били? Промывали тебе мозги? Сковывали тебя цепью? Заставляли воровать, лгать, убивать? – Наташа выкрикивала слова, не в силах остановиться. – Нет? Ну что ж, мне так жаль, что у тебя было мало времени на погремушки. Так жаль, что ты не попала на большие танцульки. Так жаль, что тебя кормили, одевали и пытались спасти от смерти.

Она помотала головой, чтобы отогнать воспоминания, снова и снова возникающие у нее перед глазами. Избиения и травмы. Провалы и угрозы. Шрамы, оставленные Иваном на ее коже и в ее психике.

– Спасти от смерти? Может быть, моя жизнь была бы куда лучше, если бы вы не пытались меня спасать.

Взгляд Наташи стал суровым и злым.

– Не говори так. Ты понятия не имеешь, о чем говоришь. Твоя жизнь была бы не лучше, она была бы короче...

– На игрушки, – перебил ее Алекс.

В комнате повисло молчание. Никто не знал, что сказать.

Алекс продолжал:

– Правильно говорить – «игрушки», а не «погремушки». У детей бывают игрушки. Я имею в виду обычных детей, конечно. Не таких, как вы двое.

Наташа метнула на него испепеляющий взгляд. На лице у Авы застыло отвращение.

Но Алексу, похоже, было все равно. Он только пожал плечами.

– А эти большие танцульки называются «выпускной». Похоже, в вашем календаре такой даты не было.