Алекс снова с интересом посмотрел на агента Коулсона.

– Серьезно? Инопланетяне? В смысле, инопланетные инопланетяне? А как же парень с большой пушкой?

– Словосочетание «большие пушки» применимо к большинству моих знакомых, – сказал Коулсон. – И их самолетам. И иногда к их летающим машинам.

– Я говорю о том накачанном парне – ну, который с молотом.

– Напомните мне, что он тут вообще делает? – Агент Коулсон посмотрел на Романофф.

– Перестаньте, Фил, – раздраженно отозвалась та. – Говорите, у вас связаны руки? Ну, так развяжите их. Вы же были той ночью в Одессе. Если Сомодоров жив, значит, он вернулся за Авой и планирует закончить начатое.

Ава сделала вид, словно не расслышала этого комментария, но Алекс все равно заметил, как ее ледяные пальцы сжали его руку.

Что же произошло той ночью, и кто такой Иван?

Почему все так его боятся?

Но Алекс понимал, что спрашивать бесполезно. Он не был уверен, чем вообще занимается ЩИТ, знал только, что это какая-то тайная служба разведки, но кем бы они ни были, Алекс предполагал, что вряд ли они охотнее делятся информацией, чем то же ЦРУ.

– Забудьте вы об этом русском, – сказал Алекс. – Нам нужно в больницу. У Авы, похоже, что-то серьезное. Если бы она отключилась чуть раньше, на улицах Филли... – он не закончил фразу.

– Ее бы убили, – сказала Романофф. – Или убили бы всех нас. – У нее не было проблем с завершением трудных фраз, потому что это была Наташа Романофф. По крайней мере, так показалось Алексу. Ох уж эти русские.

– Но ее не убили, – возразила Ава.

Коулсон покачал головой, он казался недовольным сильнее, чем обычно.

– Вам следовало подумать об этом прежде, чем впутывать в это дело двоих детей, агент Романофф.

– Детей? Это мы-то дети? – запротестовала Ава.

– Перестаньте, – отмахнулась Романофф. – Моей задачей было защитить Аву от Ивана, откуда я могла знать, что за нами увяжется какой-то мальчик? – Она посмотрела на Алекса. – Этот парень – ходячая проблема, он все только усложняет. Нужно избавиться от него. А потом подумаем, что делать дальше.

– Избавиться от меня? – Самолет качнулся, и Алекс свободной рукой схватился за ремень на груди, удерживающий его в кресле. – Что я такого сделал? Я просто хотел помочь.

– Тебе не нужно было вмешиваться. – Романофф нахмурилась. – Не нужно было открывать ту дверь и уж точно не нужно было шастать по крыше.

– Со мной заигрывает симпатичная девушка, затем ее вроде как похищают, так что я в любом случае должен вмешаться. Разве я не прав? – Алекс не мог поверить своим ушам. Можно подумать, это я нападал.

– Это я-то заигрывала? – щеки Авы порозовели. Она отдернула свои холодные пальцы. – А зачем ты вообще пошел за мной? Что, понравилась?

– Нет, конечно, – смутился Алекс. И почувствовал, что краснеет. – В смысле, ты милая, конечно же.

Ава, казалось, вот-вот отвесит ему пощечину.

– Серьезно? Нам грозила смертельная опасность, а ты оценивал, насколько я милая?

– Нет, – сказал он, не зная, какой ответ правильный. У него было не так уж много опыта общения с девушками. – Это было еще до того, как все произошло.

Она уставилась на него. Алекс понял, что сделал только хуже.

Остановись, парень. И беги. Беги, пока можешь.

Алекс попытался найти правильную линию защиты, но он был на чужой территории.

– Для справки: то, что ты делала, и называется – заигрывать. – Он потопал ногой по дрожащему металлическому полу под сиденьем. Нервная привычка.

Ава отвернулась.

– Если тогда я заигрывала, то что, по-твоему, происходит сейчас? Свидание?

– Хватит! – рявкнула Романофф. – Оглянитесь вокруг. Вы на военном судне. Никто ни с кем не заигрывает. ЩИТ – не служба знакомств.

– Ну, – сказал Коулсон, – в каком-то смысле я отношусь к этому неодобрительно, но, по правде говоря...

Романофф просверлила его взглядом, и Коулсон умолк. Она снова перевела взгляд на Аву с Алексом.

– Вы двое совсем не знаете друг друга, вы не знаете, что происходит. Может, стоит всем, наконец, заткнуться?

Все заткнулись.

– Не думаю, что это подходящий метод общения с детьми, агент, – осмелился заметить Коулсон.

– Это не дети. Это случайные пострадавшие.

– В виде детей, – осторожно добавил Коулсон. – Случайно пострадавшие дети, которые, возможно, случайно страдают из-за вас еще сильнее.

Ава зарычала.

Алекс чувствовал, как нарастает напряжение на борту.

Он машинально сунул руку в карман и наткнулся на подтаявший кусочек батончика «Сникерс». Вытащил его. Он был в отчаянии.

Романофф посмотрела на Коулсона.

– Дети они или нет, но, как бы то ни было, у нас на хвосте сидели головорезы Сомодорова. Я уверена.

– Вы хотели сказать, «я полагаю», – поправил ее Коулсон.

– Я хотела сказать, что мне посчастливилось немножко поболтать с одним из наемников Ивана. Я дала ему выбор: говори или умри. Он выразил желание поговорить.

– Умный парень, – Коулсон казался заинтересованным.

– Иван нанял не меньше десяти человек. Наемники, солдаты, все в таком духе. Все русские, разумеется. Он хотя бы придерживается своих принципов.

– Он всерьез думал, что пули наемников вас остановят? – Коулсон улыбнулся от этой мысли.

Романофф покачала головой.

– В том-то и дело. Наш друг поведал, что, согласно контракту, они не должны были стрелять на поражение.

– А зачем еще стрелять в кого-то? – нахмурился Алекс.

– Ранить, – объяснила Романофф. – Держать под контролем. Сопровождать объект. Подгонять в нужном направлении. Все очень просто.

– Думаете, он гнал вас, словно скот? – удивился Коулсон.

– Это одна из теорий, – продолжала Романофф.

Она откинулась на спинку кресла. – Эта миссия, направленная на наш захват. Он сказал, как она называется. – Она посмотрела Коулсону в глаза. – «Красная метка».

– Да? Звучит. Вам это знакомо? – Коулсон поднял бровь.

– Знакомо, – медленно проговорила Наташа. – Эти слова Иван сказал мне той ночью. В Одессе.

– Что-то еще?

– Вот. – Наташа вытащила черный мобильный телефон, экран которого был весь покрыт трещинами. – Наш наемник отправил Ивану сообщение за секунду до того, как я его уложила. Всего два слова.

Все смотрели на нее в ожидании продолжения. Она показала экран. Синхронизация завершена. Наташа бросила телефон Коулсону.

– Похоже, все было подстроено. Есть вероятность, что я ему подыграла. Снова. – На лице Наташи отразилась боль.

– То есть Иван преследует Аву, потому что знает, что следом явитесь вы. – На этих словах Коулсон принялся рассматривать телефон.

– Какая ирония, – фыркнула Ава.

– Не вижу иронии. Я же пришла, разве нет? – Наташа смотрела на нее в упор.

– Конечно. Восемь лет спустя. – Ава взглянула на Коулсона. – В этом должен быть еще какой-то смысл, – сказала она. – Зачем все это? И почему я, после стольких лет?

– И что значит «синхронизация»? – Алекс выглядел озадаченным.

– И почему Ава вырубилась? – Наташа обвела всех взглядом. – Не знаю, но, учитывая, что Таинственный Иван бывал замечен в проведении экспериментов над людьми, полагаю, все это взаимосвязано. – Она покачала головой. – Поэтому я думаю, что гражданская больница ничем Аве не поможет.

Вдруг заинтересовавшись своей бутылкой, Ава опустила глаза,

– Так, значит, в этом вся суть? У Ивана осталось незаконченное дело? – Коулсон помрачнел.

– Кто знает. – Наташа взглянула на Аву. – Но у меня такое чувство, что все станет еще более странным, прежде чем мы выясним, в чем дело.

Алекс заметил, что бутылка в руках у Авы дрожит; тогда он взял ее своей теплой рукой. Их взгляды пересеклись.

Знаю. Я тоже волнуюсь.

– Мы не можем начинать операцию против Ивана, – сказал Коулсон. – Пока не можем. Мы даже еще не получили от Министерства обороны подтверждение, что он находится на территории Штатов. После Панамы его никто не видел. Насколько нам известно, официально он до сих пор числится умершим.