Дело в том, что Лизель поручили перенести эти документы в другую ячейку, которая находилась в другом квартале.

Собрав все нужные бумаги, девушка быстро вышла на улицу. Как только партизанка убедилась в безопасности прохода, то тотчас же двинулась вперёд. Шла она достаточно быстро и осторожно, оглядываясь и прислушиваясь. Осторожность никому и никогда не вредила, особенно в сегодняшнее неспокойное кровавое время.

Однако что-то тревожило душу Лизель. Судя по всему, это было плохое предчувствие, уже успевшее сжать своими склизкими крепкими щупальцами душу девушки. Это предчувствие гнало Мареш вперёд, заставляя её как можно скорее покинуть эту улицу.

Вскоре румынка, пройдя середину пути, начала отчётливо чувствовать жуткую усталость. Ноги болели, было жарко, а сердце бешено колотилось, как будто готовилось выпрыгнуть из груди. Лизель прижалась спиной к прохладной серой стене и осела на землю, прижав сумку с документами себе.

Девушка даже не подозревала о том, что Шварц со своим отрядом и парой собак-ищеек уже направлялись к штаб-квартире, которую Мареш недавно покинула.

Кёнинг тихо поднялся по лестнице и, приложив дуло пистолета к замочной скважине, выстрелил. Дверь с треском распахнулась. Немцы ворвались в квартиру, убивая сопротивлявшихся партизан. Когда квартиру зачистили, Шварц, горделиво выпрямившись, прошёл внутрь и тут же принялся обыскивать ящики. Документов не было. Зато он нашёл карикатуры на себя. Много карикатур.

Немец усмехнулся, взял лист с рисунком и аккуратно сложил его в карман, радуясь найденной улике. Теперь найти эту маленькую дрянь будет гораздо легче.

Немного отдохнув, Мареш вновь двинулась в путь. Через некоторое время девушка уже была у указанного в записке подъезда. Лизель осторожно юркнула внутрь, поднялась наверх и, отстучав необходимое количество раз, зашла внутрь, когда её впустили.

Девушка отдала документы руководителю этой ячейки и только собралась уходить, как начался сильный ливень. Идти обратно было сложно в таких условиях, поэтому румынке предложили остаться до тех пор, пока ливень не кончится. Лизель с радостью приняла это предложение.

Шварц быстро вышел на улицу. Увидев собак, сидящих на привязи, он отвязал их, достал из кармана карикатуру и дал им понюхать. Собаки громко залаяли, рвясь с привязи. Кёнинг улыбнулся, отвязал их и, крепко держа их, быстро зашагал по следу партизанки, несмотря на ливень и поднявшийся ветер.

========== Глава 4 ==========

Шварц шёл по следу, не смотря на жуткий ливень и сильный ветер. Было холодно, а сам Кёнинг промок до нитки, но продолжал идти.

Отступить ему не позволяли гордость и гнев. Он по-прежнему злился на эту маленькую рыженькую стерву, которая так легко обвела его вокруг пальца.Но всё же он, в какой-то степени, симпатизировал ей.

Тем временем Лизель сидела в другом квартале, в штаб-квартире этой ячейки и смотрела в окно, ожидая конца ливня. Через сорок минут, он наконец-то перешёл в мелкую неприятную морось, которая должна была также скоро прекратиться. Девушке не терпелось пойти обратно в штаб, доделать последние приготовления к убийству и наконец-то убить этого надоедливого немца. Поэтому, сказав, что она уже хорошо отдохнула и может идти обратно, она встала и вышла из подъезда. Но вскоре, она пожалела о том, что сделала это, потому что она заметила Шварца, направляющегося с собаками-ищейками по её следу. Мареш бросилась бежать, пробежав десять минут, она заметила вдалеке переулок и добежав туда за четыре минуты, мгновенно юркнула в него и побежала дальше, словно мышка от голодного кота

Мужчина заметил, как партизанка забежала в переулок, поэтому побежал туда, повернув собак в ту сторону, ранее из-за дождя собаки потеряли след и уже было отчаявшийся Шварц готов был рвать на себе волосы от досады, осыпая румынку самыми непристойными выражениями, которые только были в немецком языке. Добежав до переулка, он заметил убегающую Лизель и пустился за ней в погоню.

Лизель услышала за спиной стук кованных каблуков об асфальт и тяжёлое дыхание. Обернувшись на бегу, девушка увидела Шварца с четырьмя собаками, после этого она побежала так быстро, как будто это был последний забег в её жизни. Переулок стал сворачивать влево, соответственно Лизель добежав до поворота, повернула и побежала дальше. Кёнинг не отставал, не уставая мысленно проклинать партизанку.

Тут Мареш резко заметила, что дневной свет стал, что означало, что переулок близится к концу. Выбежав из него, она увидела совсем недалеко железную дорогу и побежала туда. Как только она оказалась там, Лизель услышала звук приближения поезда. Она незамедлительно, разогнавшись, прыгнула на него, благо скоро должна быть остановка и поезд ехал медленно.

Шварц заметил, что эта рыжая чертовка запрыгнула на поезд, поэтому, добежав до остановки поезда, он зашёл в первый вагон, где находился машинист, и приказал ему дальше не ехать, так как было подозрение, что в одном из вагонов скрывалась преследуемая партизанка. Предварительно немец показал машинисту своё удостоверение личности. Машинист согласился, и Кёнинг сразу отправился на поиски Мареш, с собаками обследовав все вагоны. Он её не нашёл, но, потом вспомнив, что во многих погонях, в которых он участвовал, преступники лезли на крышу поезда. Немец решил проверить своё предположение и быстро полез на крышу, где заметил партизанку, которая была готова спрыгнуть в любой момент.

Прыгнув на поезд, Мареш сразу же полезла на крышу и побежала по ней. Через пару минут, она услышала звуки погони и поняла, что Шварц её догоняет, поэтому она спрыгнула с поезда и быстро побежала в лес, около которого проходила железная дорога. Поднявшись на ноги, румынка поняла, что её колени расцарапаны, а из небольшой ранки на виске тоненькой струйкой бежит кровь:

“Этого ещё не хватало” - раздражённо подумала Мареш и пустилась дальше.

Лизель задыхалась, а сердце болело, но она не сбавляла ходу, понимая, что если она остановится, то ей конец.

Кёнинг бросился за Лизель. Когда она спрыгнула в сторону леса, покатившись кубарем по небольшому косогору, он ехидно рассмеялся, после чего слез с поезда, поблагодарил машиниста и пустился в погоню. Эта девчонка уже надоела ему, поэтому Шварц решил припугнуть её и одновременно уменьшить скорость её бега, тем самым облегчив себе задачу. Он достал маузер и на ходу выстрелил в Лизель, целясь ей в ногу:

“Жаль такие ножки портить, но что поделаешь.”

Лизель бежала по лесу, чувствуя, что силы уже на исходе. Тут она услышала звук выстрела и почувствовала резкую боль в ноге, заставившую её упасть. На глазах Мареш выступили слёзы. Девушка свалилась на траву, коротко вскрикнув от боли и почувствовала, как её разум постепенно затемняется. Голова кружилась, а в ушах звенело. Сердце так сильно колотилось, будто готово было выпрыгнуть из груди партизанки. Лизель бессильно опала на траву, потеряв сознание.

Подоспевший Кёнинг, усмехнувшись, присел рядом оглядывая румынку. Сейчас он больше напоминала не ту грозную партизанку, при упоминании которой солдаты в казармах долго не могли спать, а раненую молодую лань.

Шварц улыбнулся, небрежно взвалив девушку себе на плечо.

========== Глава 5 ==========

Лизель приоткрыла глаза и огляделась. К своему ужасу девушка поняла, что находится в допросной.

Нога болела уже не так сильно. Кроме этого её кто-то обработал и забинтовал. Мареш невольно вздохнула с облегчением, радуясь тому, что пуля не задела кость.