По классу прошел смешок. Ребята стали оборачиваться на Андрея. Савченко покраснел до корней волос, ему тяжело, но он по-прежнему с преувеличенным вниманием изучает школьный двор.

- Если кто-то старается вас обидеть, это нередко значит: вы этому человеку глубоко небезразличны, - продолжала Елена Алексеевна.

- Ничего подобного, - выдавил побагровевший Савченко.

Класс засмеялся. Громче всех Костя. И Елена беззастенчиво перевела стрелки:

- Костя, а как ты поступаешь, когда тебе кто-то нравится?..

- А он ее линейкой бьет, - подали голос с задних парт.

Посыпались варианты:

- Учебником!..

- Портфелем по голове!..

- Ребята, я же Костю спрашиваю, а не вас, - призвала к порядку.

Костя Васильев встал. Помедлил, как перед прыжком в воду. И оттолкнулся от воображаемого трамплина:

- Я ей мороженое покупаю!..

Девчонки ахнули.

Елена Алексеевна кивнула. Подошла к доске и все стерла.

- Савченко, к доске. Остальные откройте тетради. Пишите:

Жди меня, и я вернусь.

Только очень жди...

Савченко, Савченко, что за почерк у тебя! Как курица лапой.

Жди, когда наводят грусть

Желтые дожди...

Она читала стихи, а сама перебирала: что-то еще она сегодня должна сказать в классе. Чтобы Света Петракова разулыбалась. Чтобы Савченко засмеялся. Что именно, она пока не знала. Но время есть, все придет, все само совершится.

Она знала, ученики любят ее, любят ее уроки...

Жарко. Первая за этот год волна настоящего тепла внезапно накрыла улицы, дома и москвичей. От жары каждый спасался по-своему. Табуны авто потянулись за город, на речки, озера, пруды... Елена восседала на колченогом стуле в своей кухоньке и обмахивалась веером. Веер был обычный, туристическая безделка, сувенир, привезенный Майкой из Европы. Он был расписан изображениями испанок, танцующих фламенко, и не менее горячих испанских быков, глядящих исподлобья на тореадоров. Одна пластинка этого великолепия откололась, в веере зиял пробел, но от этого он только приобретал - с биографией вещь.

Вот о чем надо было сказать во время прямого эфира. О биографии. Прежде всего самих творцов. Нет биографии, нет пережитого, нет падений- нет и взлетов. И биографии произведений. Если ты их не сжигал, не мучил недоверием, не отвергал, сам, наедине с самим собой, нечего им делать на людях.

О чем она? Посреди кухонной утвари, в выцветшем халатике, со щербатым испанским веером?

- Слушай, возьмешь меня антрепренером? - шепчет Майка с горящими глазами. - Литературным агентом, продюсером, менеджером?.. Соглашайся, тебе одной с этими акулами бизнеса не справиться. А вместе мы такие дела завернем, точно тебе говорю!..

- Майя, остынь. - Елена помахала на подругу веером. - Кто меня во все это втянул? Вот пусть она и скажет, что делать дальше...

Майка не торопится с ответом. Майка довольна. Майка положила в чашечку кофе ложечку сахара. Потом еще одну. Размешала. Сделала воробьиный глоточек и поставила чашку на стол. Взялась за бутерброд...

- Не томи, Распашонка!

- Боже мой, бель Элен, о чем же тут думать? - воскликнула Майя. - Тебе предлагают новую жизнь, новые впечатления, новых друзей и как следует оторваться. У меня бы характера не хватило выдержать эти три дня, которые ты у них испросила. "На размышления", подумать только!.. Какая разница, доверять им или нет? Ты об отношениях? Брось. Кирилл повернулся другой стороной, а чем она хуже прежней? Напротив. Держи ухо востро, вот и все, что от тебя требуется. Будь такой же непредсказуемой, и люди к тебе потянутся!

Майя размахивала во время этой тирады бутербродом и все же уронила его.

- Орел или решка? - Елена встала на телефонный звонок.

- Не поверишь, но маслом вверх! - громко сказала Майка.

- Алло?.. Да... - В голосе подруги Майя уловила легкое удивление. Господин Богаделов, ведущий телепрограммы, как же, отлично помню. Ну что вы, наверное, это я должна принести свои извинения... Да, слушаю. Пожалуйста, не могли бы вы поподробнее? Да? - Елена умолкла надолго, минуты на три, которые показались Майке вечностью. - Ну что ж... Я должна подумать. Да, через пару дней!.. Да-да, до свидания...

- Что, что такое? - Майка не утерпела, выскочила в коридор.

Она увидела Елену сидящей на полу, безжизненный веер валялся забытым.

- Что случилось?

- Новую работу предложили, - без выражения произнесла Елена.

- Какую?

- Передачу вести. На телевидении.

Майка крутнулась на пятке:

- Йес!

- А чему тут радоваться? Так не бывает. Чтобы человек с улицы пришел в студию, наплел чего-то, а ему потом программу...

- Ошибаешься, - тоном знатока сказала Майка. - Только так и бывает, ты уж мне поверь. Именно так!..

- Странно все это, - упорствовала Елена. - У меня голова кругом. Это неспроста.

- Дура!

- Что? - Елена подняла на подругу глаза.

- Дура, черт возьми. Какая же ты дура! - Миловидное личико Майки исказилось, из глаз брызнули слезы.

- Ты чего, Май? - не узнала в таком переходе свою подругу Елена.

- Прости меня, Лен, это я тебе завидую. - Майка опустилась рядом с ней, не прекращая рыдать. - Все само плывет тебе в руки. Без усилий, просто так, за здорово живешь. А ты еще нос воротишь. Я не понимаю тебя. Я себя не понимаю. Я вообще ничего не понимаю.

- Майя, опомнись!.. Окстись!..

- И знаешь, что больше всего меня убивает? Ты сейчас меня просто возненавидишь. Я злюсь на себя за то, что... это я познакомила тебя с Кириллом. Что втащила тебя на подиум!.. Я сама виновата в твоем успехе, сама там была и ничего не могу поделать, завидую тебе страшно...

- Майя!

- Не перебивай! Сейчас я тебе скажу то, что ты не ждешь от меня услышать. Это мой стыд, но правда. Тебе всегда доставалось самое лучшее. Все самые красивые парни за тобой увивались, а в мою сторону даже не глядели. Я старалась тебя затмить, перещеголять, тряпки дорогие покупала, такие, что ты никогда не могла себе позволить!.. И все равно - даже школьная форма смотрелась на тебе как чудесное одеяние. А я... я... Я просто какая-то неудачница... - Майка самозабвенно засморкалась в платок.

- Что ты, Майя......

Елена слушала бред и не верила своим ушам. На самом деле это она всегда смотрела на Майю снизу вверх, старалась подражать ей. Ее уверенности в себе, ее независимости. Да что она лепечет? Когда это вокруг Елены вились поклонники? Это Митя, что ли? Когда это школьная форма, которую из года в год перешивала ей мама, сидела на ней не как седло на корове?.. В какой это момент удача улыбалась ей, Елене, закомплексованной, нескладной, в школе она сутулилась, стесняясь своего роста, длинных ног, и готова была скорее умереть от застенчивости, чем распустить вечную косу свободными волнами по плечам?.. Она и на школьные дискотеки-то, на которых Майка неизменно оказывалась королевой бала, не ходила, потому что пришлось бы завивать волосы, подводить губы и одеваться во что-нибудь более нарядное, чем форма, пусть даже и с белым фартуком.

Глава четвертая

Кирилл привез Елену на смотровую площадку Воробьевых гор. Отсюда Москва была великолепна. Солнце, тусклый оранжевый шар, стелило длинные тени. В преддверии вечера фиолетово-сизый город примолк, готовясь окунуться в ночную жизнь. Обернешься - фоном, слегка устрашающей декорацией высится громада университета. Облицовку фасада драят специальной жидкой смесью с песком, и верхняя половина здания светлая, а нижняя пока еще сохраняет неопределенно-бурый цвет.

- Что же вы решили? - задал вопрос Кирилл.

- Я согласна на ваш прожект. Да, кстати, возможно, вам будет интересно. Ваше предложение - не единственное. В последнюю неделю, похоже, открыта охота на учителей средней школы.

Наверное, она не должна была этого говорить, но ей захотелось как-нибудь уязвить Кирилла. Его давешние слова о ней как о материале, из которого только предстоит что-то сделать, были обидны.