На следующий день мы отправились на тренировку по квиддичу и в перерыве Сириус даже дал мне прокатиться на метле. В этот раз Джеймс уже не так контролировал своих игроков, предоставив им возможность тренироваться самостоятельно, а сам завис вверх головой на метле рядом с Эванс, выпрашивая поцелуй, чем веселил не только ее, но и своих игроков, и тех, кто пришел посмотреть на тренировку. Мы с Ремом расположились дальше остальных, достали горячий чай и бутерброды и делали ставки – сколько Джеймс еще сможет так продержаться, пока Люпин не наклонился совсем близко ко мне и не зашептал на ухо – это заставило меня отвлечься от происходящего на поле:

– Послушай… Мэри, по поводу вчерашнего… я не хотел тебя обидеть и ничего такого не имел ввиду. Просто…

– Тсс… – Я коснулась его губ пальцем. – Все прекрасно.

– Просто я хочу, чтобы ты знала… может, ты и не вейла, но я никогда тебя не обижу.

Мы оба рассмеялись, но тут с поля послышался дикий вопль.

– Я НЕ СОБИРАЮСЬ МОРОЗИТЬ СВОЮ ЗАДНИЦУ ПРОСТО ТАК, ПОТТЕР! ЛИБО МЫ ИГРАЕМ, ЛИБО ТЫ МИЛУЕШЬСЯ С ЛИЛИ! – Доркас запустила бладжер в Джеймса.

Он легко увернулся и подлетел к загонщице. Они о чем-то поговорили, и Медоуз покинула поле, а Джеймс сосредоточился на тренировке, которая, впрочем, быстро закончилась. У выхода из раздевалки я столкнулась с Алисой – она ждала Марлин, а я – Сириуса.

– Ты не видела Доркас?

– Нет, я была наверху. А что случилось?

– Не знаю, где она. – Стоун нервничала.

– Если увижу, передам, что ты ее искала.

– Мэри, малышка, ты идешь? – Сириус уже вышел, и теперь они с Римусом ждали меня у дороги к Хагриду – мы собирались заглянуть к нему на чай.

Когда поле для квиддича почти скрылось из виду, Блэк вспомнил, что забыл в раздевалке гитару, и я вызвалась принести ее. Вернувшись, решила, что никого уже не застану, но, внезапно, услышала плач – в дальнем углу раздевалки, поджав ноги и упершись лбом в колени, сидела Доркас и плакала навзрыд.

– Кхм-кхм. – Я дала о себе знать, и она тут же вскинула голову:

– Чего тебе? Раздевалка только для игроков команды.

– Я пришла за гитарой Сириуса. Он оставил ее где-то здесь…

– Его шкафчик вон там, – она указала на дверцу справа от меня, – бери и уходи.

Я молча открыла дверцу, достала гитару и собралась уже выйти, но неожиданно для себя остановилась и повернулась к Доркас.

– Может я могу чем-то помочь?

– Ты? Это вряд ли…

– Расскажи, в чем дело, и мы вместе...

– Стюарт, иди своей дорогой.

– Это из-за твоих родителей? – Я опустилась на корточки рядом с девушкой. – Я понимаю, что ты чувствуешь.

– О, я тебя умоляю! – Доркас вытерла слезы и повернула ко мне голову.

– Правда понимаю. Я тоже осталась одна…

– Я не одна!

– Доркас, я знаю, что произошло, и мне очень-очень жаль, но, знаешь что? У тебя есть воспоминания о твоих родных, и это самое ценное! Береги их…

– Разве они заменят мне их? – Медоуз больше не кричала на меня.

– Послушай, – я вздохнула, – я потеряла своих близких и, хуже того, меня лишили памяти. Поэтому я ничего вам и не рассказывала – у меня попросту нет воспоминаний о своей жизни, о тех, кому я была нужна и дорога. И я просыпаюсь каждый день с пустотой внутри, стараясь отыскать способ вспомнить хоть что-то, но вместо этого теряю и теряю надежду вернуть свою прежнюю жизнь, поэтому, поверь, воспоминания ценны.

Она молча выслушала меня, и, когда я повернулась, чтобы уйти, окликнула:

– Мэри… мне жаль.

– Не стоит. Здесь не так плохо, – я улыбнулась, – и я могу начать все сначала.

– Это не из-за родителей… точнее, не только из-за них. Тогда я действительно была не одна. Когда все это случилось, со мной был Джеймс. Если бы не он, я бы, наверное, наложила на себя руки… Он организовал дополнительные занятия для меня с Макгонагалл и с Грюмом – великим мракоборцем. Направил мою злость в нужное русло, помог смириться с потерей, был как… как Римус для тебя… И мне очень больно от того, что теперь он не со мной.

– Ты говорила с ним? Он знает о твоих чувствах?

– Нет. А смысл? Он сохнет по Эванс чуть ли не с первого курса.

– Но что, если бы ты открылась ему.

– Я не так глупа, чтобы портить нашу дружбу.

– Тогда что это было сегодня?

– Я уже извинилась…

– Ты? Извинилась?

Доркас рассмеялась.

– Я не плохой человек, Мэри. Но так много плохого произошло со мной, что я живу только ради мести.

– Но ведь в жизни есть и хорошие люди. Ты не должна жить только болью!

– Говоришь совсем как Джеймс. – Она усмехнулась. – Но мои родители… они не пропали. Я видела их… изуродованных пытками. И братика… он ведь ни в чем не был виноват, а эти мерзкие твари истязали его! – Чем больше она говорила, тем холоднее звучал ее голос. – И клянусь тебе, если мне выпадет шанс, я уничтожу каждого! Каждого, кто причастен к этому!

Я поставила гитару у двери, подошла и обняла девушку:

– Не знаю, что произошло с моей семьей, но, клянусь, если смогу, я отомщу за твою!

И тут случилось невероятное – Доркас обняла меня в ответ и прошептала: «спасибо».

Неделя пролетела быстро – я помогала Робу выучить азы игры на гитаре, стала общаться с Доркас – она выслушала мою историю еще раз и обещала сохранить ее в тайне. Мы с Римусом много занимались, подтянули ЗОТИ и повысили балл по зельеварению, я стала чаще задерживаться у него под предлогом подготовки, но на самом деле мне нравилось сидеть с ним рядом и читать или лежать вместе и разговаривать.

В субботу с самого утра мы с девчонками готовились к балу. Алиса выпросила для меня у Марлин длинное темно-зеленое платье и туфли, Лили занялась прическами, а МакКиннон пыталась подобрать идеальный макияж для каждой из нас. Доркас готовилась к балу самостоятельно, а мы помогали и одновременно мешали друг другу в суете предпраздничного вечера.

– Марли, с кем ты в итоге идешь на бал? – Спросила Алиса. – С Томом или Джоном?

– Одна.

– Что? – Мы с Лили обернулись.

– Ну, да. Я решила, что прекрасно проведу время одна.

– Разве ты не собиралась прийти и доказать Робу, что вовсе не горюешь о нем? – Алиса накладывала чары на наши платья, чтобы они не мялись.

– Я и не горюю. Тем более, если он тоже придет один, то, может, успокоится и…

– Так ты хочешь его вернуть? – Лили водила палочкой над моей головой, но остановилась и повернулась к МакКиннон.

– Давайте оставим эту тему…

– Хочет-хочет, – подтвердила Алиса, натягивая чулки и указывая на платье Марлин, – или зачем ей это небесно-голубое облако?

– Так, а чего ждешь ты от этого бала?

– Танцев с Френком… ну, или не только танцев. – Стоун захихикала и кокетливо повертела попой.

– А что насчет тебя, Лили?

– Ничего не жду. – Староста покраснела. – Я собираюсь уйти пораньше и заняться сочинением…

– Ой, да брось. – Вмешалась Доркас. – У нас не так много поводов для радости, расслабься хоть на один вечер.

– Как думаете, с кем придет Сириус? – Снова спросила Алиса.

– Какая разница? – Лениво протянула Марлин, хотя голос ее дрогнул. – Тебе не все равно?

– Мне интересно – кто эта его таинственная девушка?

– А мне нет… – МакКиннон закончила со своими ресницами и занялась румянцем. – А ты, Мэри? Что там у тебя со старостой?

– Ничего. Мы только друзья. – Я ждала этого вопроса и подготовилась заранее.

– Друзья, которые чуть ли не ночуют вместе? – Девушка обернулась. – Ты ведь с ним все время проводишь. Чем вы там занимаетесь?

– Учимся! – Я закрыла глаза, пока Лили укладывала локоны у моего лица. – Он помогает мне с сочинениями для Вилсона, дает прочесть полезные книги…

– Может, он гей?

– Что? Нет!

– Откуда ты знаешь?

– Ну…

– Раз он до сих пор не предложил тебе встречаться, и, если ты говоришь, что ничего нет… это странно. – Рассуждала Марлин.