– Да, мисс. Хозяйка Розмерта приказать слушаться мистер Блэк. Вам понравиться?

– Шутите? Это было восхитительно! Вы – настоящие мастера своего дела. – Я опустилась на корточки, рядом с одним из домовиков, что держал виолончель своей худой ручкой. – Хотела бы я тоже уметь играть на всем этом!

– Мы мочь учить. Если вы хотеть, мисс…

– Красиво играть вчера, – ко мне подошла молодая эльфийка и протянула свою ручку, – Криспи слушать и плакать. Песня быть очень красивой!

– Спасибо, Криспи, это высшая похвала!.. Только, я забыла тут гитару.

– ДА! ДА! – Наперебой заговорили домовики. – Мисс забыть. Мы убрать. Другой парень хотеть взять, но мы все убрать…

– Что? Какой парень? – Я переводила взгляд с одного домовика на другого.

– Бездельники! Вы должны играть, а не болтать! – Прикрикнула на домовиков хозяйка бара.

– Мэри, иди сюда… – Позвал меня Римус.

– Простите, что отвлекла, и… спасибо вам. – Попрощалась я с эльфами и тут же переключилась на Люпина, который протянул мне гитару. – О! Спасибо! Я так боялась, что кто-то уже забрал ее…

Обхватив инструмент, провела по нему пальцами, проверяя – все ли струны на месте.

– Сириус еще утром написал Розмерте, так что она спрятала твою гитару. – Римус призвал палочкой два бокала со сливочным пивом и протянул мне один.

– Разве нам не нужно возвращаться?

– Ты же сама хотела ночную вылазку, – улыбнулся староста, – наслаждайся!

– Раз ты настаиваешь!.. – Я отложила гитару и с удовольствием отпила сливочного пива.

Римус подсел ближе ко мне, так что локти наши соприкасались, и, когда я отстранилась от кружки, накрыл мои губы поцелуем, слизывая пену с верхней губы. Внутри зажегся огонь и растекся по венам – я осмелела настолько, что коснулась шеи Люпина и начала гладить ее, отвечая на поцелуй все более страстно.

– Мэри… – Выдохнул Рем, когда мы наконец отстранились друг от друга, – ты ведь… мы же вместе теперь?

– Да. – Дрожащим от волнения и смущения голосом ответила я.

– Ты еще можешь передумать…

Вместо ответа я поцеловала его, приблизившись вплотную.

– Ты, кажется, хотел мне что-то показать. – Сказала я, когда мы, наконец, отстранились друг от друга.

– Да, точно! – Римус засмеялся. – Все позабыл…

Я снова покраснела, стараясь скрыть лицо волосами, но Люпин провел по моему подбородку большим пальцем, и я невольно подалась вперед. Затем он отстранился, достал из кармана пергамент, сложенный несколько раз, отставил наши кружки и развернул его на столе.

– Занимательно зрелище, – прокомментировала я, – что это?

– Это – одно из лучших наших изобретений. – Люпин достал палочку, дотронулся до него и произнес, – торжественно клянусь, что замышляю шалость, и только шалость!

На пергаменте появился текст: «Господа Лунатик, Бродяга, Сохатый и Хвост, поставщики вспомогательных средств для волшебников-шалунов с гордостью представляют свое новое изобретение – Карту Мародеров…»

– Лунатик, Бродяга, Сохатый и Хвост… – Перечислила я. – Мародеры? Вы все так себя называете?

– Да, бывает… Согласен, звучит глупо, но… эти прозвища мы придумали еще в детстве.

– Нет… нет! Звучит… здорово!

Я наклонилась, чтобы изучить появляющиеся на Карте обозначения и не сдержала восторженного возгласа:

– Это ведь Хогвартс!

– Да, мы исходили его весь, и создали эту карту, нанеся на нее всех, кто когда-либо учился и учится в нашей школе, связав ее с архивами и памятью самого Замка.

– Невероятно! Вы, ребята, просто гении! Ой, это что, Слизнорт?

– Да, кажется, отправился на кухню за десертом. – Усмехнулся Рем.

– Эта карта показывает каждого?

– Да, абсолютно всех.

– Тогда… может она покажет мое настоящее имя?

Римус хлопнул себя по лбу:

– И как я не догадался? Пойдем скорее! Проверим твою теорию!

– Подожди, только гитару захвачу. – Рассмеялась я в ответ и, повесив на плечо инструмент, направилась вслед за Люпином.

Спустившись вниз по улице и свернув в переулок, Рем снова поцеловал меня – казалось, он сам еще не верил до конца, что может сделать это когда захочет. Мы прошли через магазинчик и спустились в подвал, затем свернули в коридор и преодолели его и все последующие быстрее, чем за пятнадцать минут. Оказавшись в Хогвартсе, Римус снова достал карту, отыскал на ней Филча, Макгонагалл и остальных – карта показывала даже привидений!

– Тебе нужно выйти отсюда, – напутствовал меня Рем, – и ты сразу же появишься вот здесь…

Он указал на точку на карте и передал ее мне, затем открыл потайную дверь, и я сделала шаг, а за мной следом вышел Рем. Тут же на этом месте появились две точки – Римус Люпин и Мэри Стюарт.

– Странно… Я был уверен, что это сработает. Карта не лжет никогда!

– Ладно… – Казалось, что Римус расстроен больше моего, а потому я хотела успокоить его. – Мне нравится мое имя.

Он слабо улыбнулся в ответ, просмотрел наш путь до гостиной и, взяв меня за руку, повел наверх. Я шла молча, боясь привлечь ненужное внимание, и думала о том, что еще одна возможная ниточка к моей памяти оборвалась сегодня. Однако, меня не покидало чувство, что я упустила что-то еще, но столько событий произошло за этот день, что мысли об амнезии я решила оставить на потом. Римус назвал пароль, и мы вошли в гостиную – в камине догорал огонь, Гриффиндорцы уже разошлись по спальням – в преддверии учебной недели все предпочитали ложиться пораньше.

– Так, ты… теперь моя девушка, верно? – Смущаясь, произнес он, отводя взгляд вниз и в сторону.

– Да. – Я стояла на одну ступеньку выше.

– Мы… можем пока оставить это в тайне?

– Да, конечно.

– Я просто не хочу, чтобы ты становилась объектом… шуток и сплетен.

– Я понимаю, да… спасибо за этот вечер и спокойной ночи.

– Спокойной ночи. – Он поднялся, встал рядом и поцеловал меня в лоб, проведя большим пальцем по щеке и слегка коснувшись шеи, от чего по телу побежали мурашки, а внизу живота снова затрепетали крылья бабочек.

Я направилась в спальню, стараясь не шуметь – на губах застыла блаженная улыбка, а в руках я сжимала гитару, которую больше никогда не собиралась терять. Открыв дверь, сначала замерла, прислушиваясь к сонному бормотанию соседок и вошла, но тут же остановилась – у окна, на подоконнике, виднелась фигура плачущей девушки – в темноте было не разобрать кого именно.

– Марлин? – Шепотом позвала я, надеясь, что угадала.

– Это я, – также тихо ответила Алиса, бесшумно спрыгнула с подоконника и прошла мимо меня в ванную, утирая слезы, – уже ложусь.

Быстро поставив гитару у изголовья кровати, направилась вслед за Стоун.

– Что случилось? – Я закрыла дверь ванной и наложила «оглохни».

– Ничего-ничего, – она умылась и вытерла лицо, но опухлость и краснота глаз не пропали, – пойдем спать.

– Нет, расскажи мне – в чем дело? Я могу как-то помочь?

– О, Мэри, – она вдруг разрыдалась и опустилась на пол в ванной, – это конец!

– Что? – Все еще не понимала я.

– Вот, прочти, – она протянула мне письмо, – там на второй странице, на обороте.

Послушно развернув пергамент, я пробежала глазами несколько строк:

«…если ты думаешь, что она составит тебе достойную партию, то заблуждаешься – без достойного образования и правильного воспитания в нашей семье ей делать нечего. Поскорее оставь ее, пока не сделал ребенка, и займись подготовкой к экзаменам – ты не можешь опозорить имя отца! Если я узнаю, что ты все еще водишься с этой девкой, клянусь Мерлиновой бородой, я заберу тебя из школы с позором и переведу в Дурмстранг!

С любовью, мама.»

– Чье это письмо?

– При-пришло сегодня Френку… Он как прочел его, так сразу стал сам не свой. – Причитала Стоун. – Я… я выкрала его после ужина… Что теперь делать, Мэри?

Я молчала, не зная, что сказать.

– Нам… нам придется расстаться теперь...

– Это вовсе не обязательно…

– Ты видела, что она пишет?

– Я, конечно, не близко знакома с Френком, но, думаю, он не позволит никому разрушить ваши отношения.