***

Проснулся грифон оттого, что Шайлих заворочалась, отнимая голову от его плеча, зато приникая в поисках тепла гораздо ближе всем телом. Одной рукой она перехватила его за дальнее плечо, другой неожиданно ловко залезла за шиворот, освежая ледяным прикосновением: как бы то ни было, девушка замерзла.

Её голова оказалась напротив его сердца, она завозилась, пытаясь игнорировать веревки, как-то их подвинуть, пробормотала неразборчивое «Онгхус», которое Лорканн больше додумал, чем услышал. Это укололо достаточно больно, но грифон хорошо умел держать себя в руках (и даже в связанных руках!), а потому не вздрогнул, не вздохнул невпопад, не отстранился.

Вполне логично, что девушка пыталась найти опору в том, кто до сегодняшнего утра, видимо, опорой всё-таки был.

Впрочем, как бы ни был осторожен Лорканн, предусмотреть реакции самой Шайлих он не мог, а чуткая разведчица, ощутившая особую структуру волокон его оригинальных, чтобы не сказать идиотских, пут, сквозь сон сопоставила ощущения и открыла глаза.

В белых отблесках воды, серебрящейся в лунном свете, синие глаза Шайлих выглядели черными, она вздрогнула, убрала руки, отвернулась, отодвинулась, не глядя на Лорканна, всячески пытаясь, видимо, укротить чувство неловкости. Поплотнее запахнула плащ и поправила капюшон, отгораживаясь от грифона всеми возможными барьерами.

Когда он почувствовал, что она и отсесть от него собирается, внутри проснулась обида: ну уж не настолько он смутителен и ужасен!

— Вы воистину непредсказуемая, бунтовщица, охотно признаю, но прямо сейчас ваша непредсказуемость все же должна иметь рамки по объективным причинам, — голос звучал обыкновенно, хотя слегка надтреснуто от долгого молчания, — иначе говоря: отсаживаться тут попросту некуда.

Шайлих поддернула капюшон еще более нервно, на что Лорканн вздохнул тяжелее:

— Не порите горячку, победительница Древнего Зла, воды кругом много и она холодная, сейчас все-таки ранняя весна, вы рискуете своим здоровьем и немного репутацией!

На этот раз ему удалось пронять собеседницу, не ожидавшая подобных слов Шайлих обернулась и вскинула глаза, озадаченно разглядывая его лицо в таких же холодных серебристых бликах. Лорканн просиял желтыми глазами, разбавляя графику ночи ярким янтарным отсветом.

— Что вы имеете в виду? — голос её звучал тоже глуше, от невыплаканных рыданий он стал слегка хриплым, в интонации таилось самое настоящее непонимание.

Чем Лорканн не преминул воспользоваться: загадочно подвигал бровями, возвел очи к небу, повздыхал, а когда Шайлих уже отчетливо нахмурилась и приготовилась отчитать его за баловство и увиливание, смилостивился, снисходя до ответа.

— Я имею в виду, что сопливая победительница Древнего Зла явно будет не такой грозной, как здоровая и внушающая трепет Древнему Злу настолько, что оно ежедневно теряет сознание!

Шайлих слегка фыркнула и опять придвинулась ближе, прихватывая за рукав несколько несмело и, видимо, неосознанно.

— А мне казалось, что Древнее Зло теряет сознание по несколько иным причинам, — придвинулась еще чуть ближе, стараясь заглянуть в его лицо, оперлась одной ладонью о плечо, а второй перехватила за локоть. — И как, кстати говоря, поживает ваша голова? Не кружится? Не болит?

Грифон подавил неуместные слова, что кружится у него голова в основном, похоже, от любви, быстро прикинул возможный ответ, но не нашел ничего лучше, чем просто обрисовать действительное положение вещей.

— Нет, с головой, как ни странно, все в порядке, то ли Онгхус прав, и страдать внутри уже нечему, а вы имеете сомнительное удовольствие общаться с сумасшедшим, то ли мне на самом деле лучше.

На имени главаря бунтовщиков девушка немного отстранилась, а Лорканн не успел отругать себя последними словами, когда она приложила уже знакомую на ощупь узкую длинную ладонь к его лбу, пробормотала:

— Странно, голова, вроде, не горячая, — поймала его взгляд и приподняла иронично бровь, проговаривая яснее. — Чтобы вы допустили возможность правоты Онгхуса, пусть и с оговорками, должно было случиться что-то воистину ужасающее. И самое удивительное, вы, похоже, даже не бредите! — синие глаза сузились несколько мстительно.

Грифон поймал себя на очередном восторге не по делу: Шайлих не терпела неаккуратного обращения со своими душевными ранами и легко возвращала удар. Особенно тем, кто способен был его вынести, Лорканн бы уверен, что нащупай она и впрямь лихорадку, никаких пояснений бы не последовало.

— Жаль вас разочаровывать, — грифон хмыкнул, — возможно, так на меня влияет ненастье или излишне полная луна! Видимо, переобщался с одним благим волчарой!

Шайлих улыбнулась, позволяя этому выпаду остаться без ответа, вместо этого нащупывая ладони связанного грифона. Лорканн подивился, насколько девушка успела замерзнуть, задумался о причинах, когда разведчица озвучила их сама, сильнее приваливаясь к легко одетому Лорканну, сидящему даже без плаща, в поисках тепла.

— И как вам только удается быть таким теплым посреди ненастья! — ткнулась холодным носом в плечо, что ощущалось и сквозь рубашку. — С вами хорошо коротать время в дождь!

***

— И не только в дождь, — ребенок сидел теперь на шее у склонившегося памятника и беззаботно болтал ногами.

Лорканн успел поразиться нахальству мелкого неблагого создания, но сердиться сил не было. Зато была возможность приоткрыть немного глаза и изучить белые с голубым небольшие туфли с серебристыми пряжками, бессовестно болтающиеся по бокам от его лица. Видимо, какой-то паж, а может просто ребенок его Дома — цвета Четвертой стихии перепутать было бы невозможно, слишком долго Лорканн за них боролся.

Сбрасывать расшалившееся создание не хотелось, уж больно несчастно мальчишка сопел чуть раньше, поэтому Лорканн переместил поудобнее руки и опять провалился в сон.

***

Шайлих опять задремала на плече грифона, но сон её не продлился долго: ледяные порывы ветра с мелкими брызгами пробирали ее, очевидно, и через плащ, сейчас не верилось, что это та же самая девушка, которая прошла сквозь белую стену ливня, оставшись сухой и незапятнанной.

Вероятнее всего, в этом было виновато особое эмоциональное состояние Шайлих, задействовавшее все ее способности для защиты организма, чуть не ухнувшего в сон-жизнь. Значит, способности были! Другое дело, что их следовало развивать, дабы применение талантов по назначению диктовали не случайности или стечения обстоятельств, а сама Шайлих.

В голову Лорканну пришла мысль сделать какие-нибудь особенные курсы для магов: начинающих и продвинутых, иначе, если знания будут по-прежнему передаваться исключительно в пределах Дома, маги рискуют не развить свои способности до настоящих пределов.

А после долгой борьбы с Семиглавым, и особенно — после нежданного финала схватки Лорканн хотел быть уверен, что его спину смогут в случае чего прикрыть сильным тылом. Странно, что эта мысль посетила его только сейчас. Видимо, опять благотворное влияние Шайлих.

Той самой Шайлих, которая жалась к нему все более жалко и тесно, скручиваясь каким-то вовсе невообразимым калачиком под теплым вроде бы плащом. И тут Лорканна, наконец, осенило: пережившая большое душевное потрясение неслабая магичка и серьезная разведчица, Шайлих расплачивалась за душевный надлом плохим самочувствием. В таких случаях помогает только живое присутствие рядом. Которое Лорканн как раз мог ей обеспечить.

Проблема: преподнести предложение так, чтобы своенравная водяная согласилась!

Видимо, удары по голове все-таки не прошли даром, грифон никак не мог сообразить, с какого конца тут лучше подступиться. После нескольких минут размышлений вариант, однако, образовался. Уж не настолько Лорканн был безнадежен!

— Если вы, уважаемая победительница Древнего Зла, срочно не воспользуетесь хоть каким-то преимуществом своей победы, то рискуете так и проворочаться до утра, — грифон проворчал это недовольно, чтобы дополнительно подстегнуть ее принять предложение тем, будто она мешает ему спать. — Все же теплее меня сейчас вокруг нет никого и ничего, а если вы не согреетесь, вы не уснете.