На дне пакета обнаружилась упаковка никотиновых пластырей. Фыркнув, я закинула их обратно, подхватила со столика сигареты и крутанула ручку двери – оказалось не заперто. Но запах свежесваренного кофе впервые оборвал все надежды на счастливый новый день – за столом сидел Киран. А перед ним лежало два пистолета.

Я с тоской глянула на дверь и переложила пачку сигарет из одной руки в другую, протерев о штанину вспотевшую ладонь.

– Пластыри не нашла? – хмуро поинтересовался он и повернулся ко мне.

От его взгляда каждый волос на теле, казалось, встал дыбом, и солнечное утро вмиг показалось глубоким вечером.

– Нашла, – стиснула пачку, так и не определившись с направлением.

– Тогда в чем проблема? – он вдруг резко поднялся и направился ко мне. Не успела я отшатнуться, как он подхватил меня под бедра. Пришлось вцепиться в его плечи, чтобы не упасть. В груди все оборвалось, будто меня скинули с высоты. А Киран устроил меня на столешнице и втиснулся между моих разведенных ног. – Просто помолчи, – уткнулся мне в шею, сжимая в объятьях. Одна рука скользнула между лопаток вверх, вторая ощутимо сдавила ребра. Он вжал меня в себя так, что я едва дышала, боясь пошевелиться и всколыхнуть мысли в голове. «Просто помолчи» – хороший совет. И я молчала, слушая его медленное спокойное дыхание на шее, пока оно вдруг не начало продираться внутрь и падать тяжелым горячим желанием в живот. Незнакомое – и от того пугающее – чувство запустило механизмы самозащиты. Я зашевелилась, рвано вздохнув, но он не выпустил.

– Пусти, – прошептала упрямо.

– Нет, – его губы скользнули по шее и легко прихватили мочку уха, снова вводя в оцепенение. Тело отреагировало острее, я едва подавила стон, прикусывая губу. Но ум все же успел принять меры:

– Если я шлюха, это не значит, что тебе можно…

Он медленно отстранился и взглянул на меня так, что показалось – пристрелит. Взгляд Кирана стал таким темным и злым, что сейчас я точно не сомневалась – лучше быть от него подальше. Он наклонился почти вплотную, касаясь своими губами моих:

– Я не буду повторять, Элль, поэтому слушай и запоминай: ты – моя шлюха, – хрипло прошептал и прихватил мой подбородок зубами. Я дернулась, но он запустил пальцы мне в волосы и сжал их, не позволяя мотнуть головой, – можешь вырываться, злиться, орать… – он скользнул носом по моей натянутой шее. Его дыхание стало тяжелым и рваным, и я прикрыла глаза, не понимая сама, от страха или предвкушения, – ты никуда не денешься. Я не отпущу больше.

– Ты тронулся… – уперлась руками в его грудь, еле соображая.

Он замер, тяжело дыша, и неожиданно выпустил. Стало холодно, и я съежилась, обхватив себя руками. А Киран отошел к столу и оперся на него руками, свесив голову:

– Сегодня ночью убили Дика…

Я уже собиралась слезть, но замерла.

– Что?..

– Он был другом моего отца, Элль… – Я не верила ушам, вытаращившись на спину Кирана. – Дик прятал тебя все это время, не давая подобраться тем, кому не надо.

– Мне говорили, что ты – именно тот, кому не надо! – повысила голос. Хоть мы говорили, ощущение навязчивой липкой тишины давило.

– Нет, Чили, – усмехнулся он, наконец, оглядываясь на меня. – Тебя берегли не от меня… А для меня.

Я моргнула, медленно опуская ноги на пол.

– Дик… все это время… был за тебя? – пыталась хоть что-то разложить по полочкам, но пока что все это напоминало пазл с категорически отказывающимися стыковаться краями.

– Мы не на стороне закона, – он потянулся за глоком и убрал его за пояс под футболку.

– Но я думала, меня прячет правительство…

Второй пистолет остался лежать.

– Так и было, Дик ведь агент ФБР. Садись, я сделаю завтрак.

Я растерянно прошла к столу.

– Как это произошло?

– Застрелили на парковке у дома.

До меня начало доходить… Дик мне нравился. Мягкий и доброжелательный, всегда казалось, что он искренне переживал за меня. А еще он всегда беспокоился о Кролике, и нанимал специальные службы, чтобы перевезти коня максимально благополучно. На самом деле, я мстила всем этим агентам, чтобы те кочевряжились с лошадью. Но Дик ни разу не выказал недовольства. Он же и договаривался всегда о стойле, осмотрах и прочем, не говоря мне ни слова о том, что вообще-то таскать за собой коня – дурь редкого пошиба. Но месяц назад я сдалась и предложила забрать ему Кролика на время к себе, и после Майами мы решили, что перевезем его в последний раз…

– Зачем тебе столько пушек? – подняла взгляд.

Киран ответил не сразу:

– Те, кто когда-то убил отца, очень боятся, что я вернусь, – он поставил на печку кастрюлю и налил молока. – Поэтому одной защищаться, другой… мстить.

– И… ты уже кому-то отомстил?

– Да, – обернулся он. – И я буду убивать виновных дальше, Элль. Тебе все правильно про меня говорили.

Только сейчас до меня дошло, насколько я не верила словам агентов о нем.

– Зачем? – я медленно привстала. – Зачем убивать? Ты не вернешь этим отца… – Киран даже не обернулся. Спокойно открыл шкаф и принялся что-то искать. – Киран!

– Доброе утро, – хмуро констатировал Фейс, входя в кухню и настороженно глядя на меня. – Смотрю, у вас все никак не наладится. Старик, что с девочкой?

– Ничего, – отмахнулся Киран, выставляя банки на стол.

– И почему же ты так уверен? – раздраженно поинтересовалась я, задыхаясь от эмоций. – Ты убиваешь людей!

– И что? – наконец, обернулся он и сложил руки на груди. – Дика тоже кто-то убил. И у того, кто это сделал, не было столько душевных мучений, как у тебя сейчас!

Фейс напряженно покосился на меня:

– Айзек говорит, нужно валить.

– Скорее всего, он прав, – Киран не спускал с меня блестящего взгляда.

– Одно дело – защищаться, но другое – просто в отместку щелкать каждого причастного! – голос дрожал от волнения, а сердце скакало в груди, как в последний раз, заставляя сгибаться пополам.

– Точно, – спокойно возразил он и, оттолкнувшись от стола, направился ко мне, – я буду щелкать каждого…

– Не подходи, – цедила я.

– Старик, не надо, – Фейс переводил испуганный взгляд с меня на Кирана, не зная, к кому взывать. – Элль, успокойся!

Киран подошел ко мне вплотную, заглядывая в глаза:

– …Каждого, кто разрушил мою и твою семью, каждого, кому плевать на все, кроме денег и власти, Элль!

– Киран, – в голосе темнокожего слышалось неодобрение, но Киран, кажется, не слышал.

– Может, этого не было в твоем мире, когда в нем появился я, но теперь добро пожаловать в мой мир! В нем все покупается и продается за деньги, а жизнь вообще ничего не стоит! Если я не успею, пришьют и меня, и тебя!

– Киран, не надо! – вскричал Фейс. – Не пугай ее!

Да куда уж больше! Я оттолкнула его и бросилась в комнату.

***

– Что ты делаешь?! – взвыл Фейс.

– Я?! – рывком обернулся, стряхивая муть усталости. Бессонная дикая ночь не прошла даром, нервы были натянуты до предела.

– На черта ты сказал про то, что убил Мейсона?! – орал Фейс. – Вот только не говори, что не предусмотрел ее реакции! Интересно стало, да?!

Скорее всего. Захотелось рухнуть с ней в бездну, чтобы она все узнала. Только ему не понравилось то, как среагировала Элль. Ненавидит, боится… И он, кажется, не изменит этого. Ничего не вернуть. Он слишком изменился. А после сегодняшней ночи – безвозвратно. Не высказать все Айзеку стоило многого. Как вышло, что его люди потеряли из виду Дика Фрейдли, почему позволили его пристрелить, ведь он просил не спускать с него глаз?! Фейс тоже не спал всю ночь, и был не в лучшей форме.

– Киран, – рычал Фейс позади, но послушно следовал за ним, – я не узнаю тебя, так нельзя!

А вот он наконец-то себя узнал – жажда мести вытеснила все остальное. Страшно было другое: он готов был придушить сейчас Элль, если бы она хоть чем-то обозначила себя, как бесконтрольную проблему. Вот это реально сковывало льдом кровь в венах.

И начало утра… Он все же готов был стоять так часами, держа ее в руках! Почему не удается остановится на этом, почему все постоянно срывается с катушек?!