– Я не спёр! – возмутился Сашка. – Доску выкинули, значит, она ничья. А ты чего тут стоишь?

– Мусоровоз жду, – ответил мальчик. – Я ушёл из дома.

– Да? – поразился Сашка. – Я тоже! Но я недалеко ушёл, вон туда, под тополь.

– А я далеко, – мрачно сообщил мальчик. – Сейчас приедет мусоровоз, я заберусь в бак, меня погрузят и увезут далеко-далеко.

– Фу, – поморщился Сашка. – А почему ты не можешь сесть в автобус? Там меньше воняет.

– Я пробовал в автобус, – вздохнул мальчик. – Кондукторша тут же прицепилась: где мои родители, нельзя ребёнку одному ездить – и домой доставила. А в мусоровозе кондукторш нет.

– Меня брат избивает тапкой и ругает по-всякому, – сказал Сашка. – Вот я и ушёл. А ты почему?

Тут мальчик опять начал реветь, и в промежутках между всхлипываниями выяснилось, что жизнь у него действительно ужасная. Мама и папа на полгода уехали по работе «на севера» (что это значит, Сашка не понял), а его, Кирилла, не взяли! И чтобы он не жил один, вызвали из Староуткинска бабушку! А бабушка такая злая! Она говорит, что Кирилл очень толстый и неспортивный! И не даёт ни конфет, ни тортиков! И заставляет делать зарядку! И бегать с ней вокруг дома! И зовёт его Киря! А он Кирилл!

– Бегать ещё ничего, мне вот наоборот все кричат: «Не бегай! Не бегай!», – сказал Сашка. – Но без конфет не жизнь. Знаешь что? Не уезжай в мусорном баке, он вонючий. Лучше давай построим дом и будем в нём жить.

– Найдёт, – неуверенно возразил Кирилл, косясь на мусорные баки.

– Не найдёт, там кусты во какие! – убеждал Сашка, который понял, что вдвоём таскать доски гораздо удобнее, чем одному.

И они построили замечательный дом: стены из досок, крыша из расправленной картонной коробки, всё это забросали травой и спиленными ветками тополей – зачем их пилят в начале каждого лета, Сашка никогда не мог понять. Снаружи вообще ничего не видно, а внутри было уютно. Сашка постелил на пол полотенце с зайчиками, и стало красиво, как будто ковёр в квартире, и сидеть стало удобно. Бимка лёг у входа и высунул язык – мол, никого не пущу!

– Бимка, конечно, мощный зверь, – сказал Сашка. – Но всё-таки хорошо, что у нас во дворе нет хищников. Например, крокодилов.

– Хорошо, – согласился Кирилл.

Они ещё немножко поговорили про крокодилов. Потом Кирилл подметил, что зря они не запаслись продовольствием.

Сашка торжественно вытащил из кармана шортов бутерброд с колбасой – ага, а я-то запасся! Бутерброд немного расплющился, потому что Сашка на нём сидел, и вообще стал не очень похож на бутерброд, поэтому ребята решили, что это убитый ими на охоте олень.

– Это благородный олень, или марал, – пояснил Кирилл, тыча пальцем в белые кружочки жира на розовом фоне колбасы. – Видишь белые пятна на шкуре? У них окраска такая. Охраняется государством. Если придёт полиция, нас арестуют.

– Надо скорее оленя съесть, чтобы не осталось улик, – кивнул Сашка. – А ты откуда знаешь про пятна?

– Читал, – сказал Кирилл. – Я люблю про животных читать.

Сашка промолчал: он буквы знал, но читать книжки пока не получалось.

Они разделили и съели «оленя», тревожно поглядывая по сторонам, не идёт ли полиция. Бимка вскочил и тявкнул.

– Полиция! – воскликнул Сашка. – Они выследили нас! Живой я им не дамся! Мы будем отстреливаться! – И вытащил пистолет, перемотанный скотчем.

– Лучше бы полиция, – простонал Кирилл. – Это моя бабушка!

В дом заглянуло весёлое, совсем не старое лицо, полузакрытое ярко-малиновыми кудрями.

– Ах вот ты где, Киря! – радостно сказало «лицо». – А я тебя обыскалась. Вылезай немедленно, нам пора бежать кросс вокруг дома!

– Я ушёл из дома, – безнадёжно сообщил Кирилл. – Я тебе сто раз говорил.

– Ушёл и ушёл, а бегать всё равно надо, – возразила неправильно-малиновая бабушка. – Я ещё сделаю из тебя могучего и стройного красавца, Киря! А то смотри, складки какие висят! Не мальчишка, а пельмень!

И она ткнула пальцем в живот Кириллу. Вообще-то там было куда ткнуть.

– Не трогай меня! И я не Киря, а Кирилл! – протестовал Кирилл, выбираясь из дома. Сашка тоже вылез – рассмотреть Кириллову бабушку. Она была худая, в джинсах и кроссовках и в точно такой же футболке, как у Данила, – с Дартом Вейдером, только без цветочков, конечно. И с малиновыми волосами. И шустрая, как девчонка.

– Вы не похожи на бабушку, – сказал Сашка. – Вы похожи на тётеньку. Вы притворяетесь?

Лжебабушка расхохоталась звонко-звонко, на весь двор.

– Как ты догадался? – спросила она заговорщическим тоном. – Только никому не говори. Я не бабушка, я заколдованная принцесса.

– Принцессы зарядку не делают, – сказал Кирилл. – И кросс не бегают.

– Делают и бегают, – возразила лжебабушка. – Поэтому они стройные и красивые. И ты тоже такой будешь, Киря, если перестанешь лопать конфеты тоннами.

– Вы не зовите его Киря, он же Кирилл, – попросил Сашка.

Лжебабушка посмотрела на Сашку и кивнула:

– Хорошо, я постараюсь. Хотя это трудно: он больше похож на Кирю, чем на Кирилла.

И они ушли – вернее, убежали. Сашка посмотрел им вслед: лжебабушка бежала красиво, как фигуристка в телевизоре, а Кирилл – тяжело и переваливаясь. Сашка и Бимка остались вдвоём в своём доме. Бимка думал, скоро ли дадут поесть. А Сашка думал, что уже вечер, пришли родители, и сейчас, конечно, в доме переполох. Все бегают по квартире, заглядывают под кровати и в шкафы и кричат: «Сашка! Где ты?».

– Он ушёл из дома! – рыдает мама. – Его никто не ценил, и он ушёл из дома!

– Кто теперь съест мой пирог с грибами и курятиной? – плачет бабушка.

– Его похитили! – кричит папа и хватается за телефон. – Его украли бандиты! Надо вызывать полицию, МЧС и пожарных!

– А пожарных зачем? – спрашивает мама, на минуту прервав рыдания.

– А вдруг они его сожгут!

Тут мама начинает рыдать с удвоенной силой.

– Это я виноват: я придирался к нему, я избивал его тапками, я не разрешал ему рисовать цветочки на Дарте Вейдере! – всхлипывает Данил. – О, вернись, вернись, любимый брат, а я разрешу тебе нарисовать на Дарте Вейдере не только цветы, но и рога, копыта и взрывающуюся Звезду Смерти!

А Анечка…

Но Сашка не успел придумать, что сказала Анечка, потому что Бимка радостно затявкал, завилял хвостом и лизнул в нос заглянувшую в домик маму.

– Привет! – сказала мама. – Хороший какой шалашик.

– Я теперь здесь живу, – мрачно объяснил Сашка. Он обиделся, что мама не рыдает, а вполне себе весёлая и обычная. Как будто её сыновья каждый день уходят из дома.

– Это правильно, – кивнула мама. – А то в квартире тесновато. Папа завтра выбросит твою кровать, и Данилу будет просторнее и удобнее.

Сашка совсем расстроился: это что же, он своим уходом сделал хорошо злодею Даньке?

– Ну, счастливо оставаться, – сказала мама. – Я пойду, а то бабушка испекла пирог с курятиной и грибами, он остынет. Кстати, ночью обещают сильный дождь. Но у тебя, я вижу, есть полотенце, так что не забудь вытереться после дождя.

– Но ведь полотенце тоже намокнет от дождя! – воскликнул Сашка.

– Да, правда, я об этом не подумала, – признала мама. – Тогда, может, имеет смысл переночевать под нормальной крышей в своей комнате, а утром снова уйти из дома?

Сашка задумался – мысль была здравая. Опять же – пирог…

– Анечка просила меня после ужина рассказать сказку про ребят из каменного века, – сказала мама. – У неё какие-то неприятности, она поссорилась с подружкой и плакала полвечера, а сейчас очень грустная сидит у себя в комнате. Она сказала, что мои сказки помогают от грусти и от них всё делается хорошо. Так что после пирога планируется сказка. Но ты, конечно, можешь жить в этом шалашике под дождём без пирога и без сказки.

Сашка взвесил все за и против и вылез из дома, который мама неуважительно назвала шалашиком. В конце концов, побег можно повторить и завтра, и послезавтра. Мама взяла его за руку, и они вернулись домой.

Дома Сашка подошёл к грустной Анечке и сказал: