— Ты чем вообще думал, когда приказал нам бросить тебя? Ты понимаешь, что если бы не Мёрфи, то ты бы умер здесь?

— Что ж, он упустил шанс сбежать от меня, — послышался ухмыляющийся голос Блейка.

— Ему это теперь не нужно. Хотя ты то ещё дерево.

— Дерево? В каком смысле? — озадаченно спрашивал парень.

— Дуб! Потому, что только «дуб» мог бы додуматься до такого идиотского плана! Не говори мне, что это ты им предложил меня усыпить? — раздражённо говорила Октавия.

— Давай закроем тему. Вы всё равно остались на острове.

— Хорошо. Тогда может объяснишь, что такого ты не можешь дать землянам ради защиты кода? Ты же говорил, что важнее него у нас быть ничего не должно.

Беллами выдохнул и сменил тон на серьёзный:

— Первое, что спросил их командующий у меня так, это выжил ли Мёрфи. Он хочет, чтобы мы отдали им «предателя».

Джон замер, пытаясь заставить себя поверить, в то, что слышит.

«Он продаст тебя с потрохами, если потребуется».

Землянин говорил именно об этом. Сердце в груди Джона забилось в бешеном ритме, словно пыталось сломать рёбра. Слишком несправедливо по отношению к нему. Для Беллами защита кода означает спасение всего человечества, а Джон один, не особо нужный, человек. Как говорил землянин: «Ты не будешь его великой жертвой».

— Зачем он им? Он ничего им не сделал, — звучал полный непонимания голос Октавии.

— Меня заверили, что его не убьют.

— Но тогда зачем он им нужен?

— Не знаю. Могу лишь предположить.

— И ты взял время на размышление? Ты серьёзно собираешься над этим думать? — произнесла девушка, упрекая брата.

Осознание происходящего сдавило горло Джону, страх и несогласие перекрывал кислород. Осознание того, что к нему относятся как к вещи, которую можно на что-то обменять, било под дых. Джон не впервые чувствует себя ненужным, но сейчас это ощущается по-особенному болезненно. Он срывается и заходит в комнату со словами:

— Так отдай меня им. Я вас предал — мне отвечать.

Беллами ошарашенно смотрел на парня. Джон, конечно же, всем своим нутром чувствовал отрицание и нежелание идти к тому сумасшедшему землянину. Но ему было так больно от мысли, что Блейк мог бы дать на это своё согласие, что уже было и плевать на то, что с ним сделают дальше. Зато, он мог надеяться, что хотя бы так искупит свою вину за предательство перед Беллами.

— Ты охренел совсем? — отозвался грубый голос Блейка.

Парень пытал суровым взглядом Джона. И тот ответил недоумением во взгляде: «Что опять не так?»

— Я и не думал об этом, — продолжил Беллами.

Сначала Джону показалось, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Но Беллами так уверенно и серьёзно смотрел ему в глаза, что сомнения унесло прочь из его головы, уступив место облегчению и некоторому удивлению.

— Сколько у нас времени? И что ты тогда планируешь делать дальше? — вмешалась девушка.

— Временные рамки землянин не обозначил. Мы свяжемся с Аркадией, как закончится шторм в океане и сможем уловить связь. Мы предупредим о том, что возникли проблемы. Возможно, нам дадут координаты другого места. Придётся отплыть с острова.

Октавия удовлетворительно кивнула, а после глянула на парней и, слегка улыбаясь, вышла из комнаты. Джон всё ещё приходил в себя и не мог поверить, что ради него собираются покинуть остров. Беллами осмотрел парня и подошёл ближе к нему.

— Это откуда? — спросил Блейк, слегка прикоснувшись пальцами к следам на шее Джона.

Джон вздрогнул от прикосновения, съежился от волнения внутри себя, с трудом заставляя себя выглядеть снаружи непринуждённым. Но получилось у него не очень: он прикрыл глаза, нервно сглотнул, попробовал ответить Блейку, но вышло не сразу, так как мысли разбежались в разные стороны. Кажется, он вообще не мог думать, когда Беллами к нему хоть как-то прикасался. Он думал только о том, что чувствует сейчас тепло его пальцев на своей шее, пытаясь всеми силами подавить желание прикоснуться к нему в ответ. Беллами увидел, какую реакцию вызвал у парня своим невинным прикосновением и убрал руку. Ещё немного помявшись, собирая мысли назад в голову, Джон ответил:

— Это после того, как меня навестил их командующий этой ночью.

Беллами с резко разозлившимися видом требовательно произнёс:

— Что он тебе сделал?

— Ничего, — насторожившись реакцией парня, ответил Джон. — Лишь сказал, что я должен прийти к нему в лагерь, вместо тебя.

— И ты собирался пойти? — уже более спокойно, но отчитывающим тоном, спросил Блейк.

— Это могло спасти тебя…

Джона прервал твёрдый приказной тон парня: — Не вздумай, ни при каких условиях, туда направляться. Ты меня понял?

Мёрфи на некоторое время уставился на него, даже приоткрыв рот от удивления, а после обескураженно и еле слышно ответил:

— Да.

Он не мог понять, что такого наговорил Блейку землянин, чем вызвал такую злость у парня. Беллами явно видел его замешательство и неуверенность в происходящем.

— Прекрати считать себя лишним. Ты уже достаточно поплатился за всё, что сделал. Ты заслуживаешь прощения, — Беллами положил руку на плечо Джону.

Кажется, всё! В эту минуту Мёрфи не стало. Ему словно молнией шибануло в голову: он перестал думать, понимать, что происходит, и контролировать себя. И это не он сорвался и потянулся к парню, а его неосмотрительность, бессилие, бесхребетная чувственность. Джон обнял Беллами, обхватив его торс обеими руками, а только потом подумал о том, что он сделал. Блейк не отстранился и слегка приобнял его за плечи в ответ. А Мёрфи, одумавшись, не позволял себе вцепиться в парня крепче и прижаться так, как ему этого хотелось. Но Джон пылал, как дорога в ад, даже от таких, скорее дружеских, объятий. Такое приятное тепло исходило от тела Беллами, и этот волнующий запах, сам Блейк обладал чем-то невероятно притягательным. Ему бы хотелось, чтобы время застыло, а мира и вовсе не существовало. Чтобы этот момент никто из них не решился прервать. Но Джону пришлось силком заставить себя отстраниться от парня потому, что стал чувствовать, что теряет контроль над собой, и что может сделать что-то непоправимое.

***

Джон проспал пол дня. Ну, а что ему было делать? Когда ему даже двинуться лишний раз не давали. Хотя ему, на самом деле, нравилось то, как Блейк шипит на него каждый раз, как видит чрезмерную самостоятельность раненного. Это было очень мило. Октавия вечно подшучивала над ними, как только не называя, то «сладкой парочкой», то называла Джона «твой подопечный», когда обращалась к брату. Джона всё очень даже устраивало, но и Беллами никогда не возражал, позволяя сестре издеваться, сколько ей хочется. Иногда Джон специально начинал лезть куда-то или делать что-то, за что Беллами пропишет ему выговор и постельный режим. Жаль, что не рядом с собой. Но привлекать внимание парня к своей персоне оказалось по-детски весело и чертовски приятно.

В эту ночь дежурил Беллами. Он решил, что нужно не изменять своим принципам, несмотря ни на что, и продолжать вести себя так, как до того, когда они узнали о землянах. Джону он сказал идти спать и то, что он справиться сам. Но парень, повалявшись немного в постели, решил не слушать зануду Блейка и направился к нему на пост караула. Когда он подошёл к Беллами, то увидел, что Октавия сладко спала на его коленях. Беллами широко улыбнулся, заметив прилипший взгляд Джона к девушке:

— Она сказала, что будет караулить со мной, но всё-таки вырубилась.

— И доверяй потом девушкам после такого, — прокомментировал Джон, присаживаясь рядом с Блейками.

— Пускай спит. Она очень вымоталась за последнее время.

Беллами произнес это с такой любовью в голосе, что Джон тяжело сглотнул. Беллами так успешно может скрывать свои истинные чувства, что даже Мёрфи может ещё поучиться у него. Только в особенные моменты можно их заметить. Этот — тоже особенный. И Джон вновь подумал о том, как же Октавии повезло. Удивительно, что из их народа только Блейки знают, что такое любовь брата и сестры. Остальные могут об этом только догадываться. А за последнее время почти что все потеряли своих близких и хотят найти тех, ради кого стоит выживать. Джон раньше думал, что ему одному это не нужно. Но Беллами всё перевернул вверх дном в его мире.