В этот момент Джон должен был сделать со своим сердцем тоже самое, что и когда-то с камерой — уничтожить и выбросить. Но пока, оно только уничтожено. Парень проходил по улицам, ничего не видя перед собой, задевая плечом прохожих. Его душили слёзы. В нём билось желание спрятаться, исчезнуть, испариться, или наконец разбиться о скалы. Боль пронизывала всё тело словно острой иглой, и Джон быстро шёл вперёд, как будто бы от этого можно куда-то убежать.

Он жалел, что вылет в Монреаль ещё нужно ждать, что нельзя прямо сейчас сесть на этот чёртов самолёт и улететь. Как будто бы побег спасёт его от цунами, происходящего внутри него. Скорее всего, Финн был прав — побег от себя невозможен. Но казалось, что Джону ничего больше не остаётся, как бежать туда, где его чувственность заканчивается, чтобы вновь обрасти бронёй пофигизма. Детство в Монреале однажды уже вырастило из него жёсткого, хотя бы снаружи, человека, который не отдаётся с головой чувствам, которому важнее собственная независимость, чем тепло человеческих чувств. Сейчас уже сложно поверить, что Джон может вновь таким быть.

***

Он долго плутал по улицам, пока в итоге хоть немного не пришёл в себя. Теперь он мог понимать куда идёт, видеть перед собой, и ясно думать. Джон не понимал, облегчение это или опустошение — когда буря эмоций утихала. Но это всегда было долгожданным чувством. Потому что способность ясно думать ему точно нужна в жизни.

Проходя уже по пустым улицам, он понял что зашёл вглубь с центральной улицы в многоквартирные дома — там, где более тихо. Темнота уже опустилась на город, и от неё было как-то спокойнее. Парень дошёл до последнего места, которое собирался посетить. Фонарь. Их было много вокруг, и все одинаковые, на первый взгляд. И только для Джона этот фонарь обозначал нечто большее и особенное. Возле этого фонаря год назад он в первый раз встретил незнакомца, который в последствии изменил его жизнь до неузнаваемости: тот, кто сделал его самым счастливым; показал, что такое настоящая семья; подарил величайшее чувство любви и тепла; который смог вытащить чувственного Джона из скорлупы внешней чёрствости.

Мёрфи не был на этом месте ни разу с тех самых пор, а сейчас он чувствует столько волнения от воспоминаний. Всё выглядит в точности как тогда. В голове проносятся кадры памяти того вечера — каждый кадр, один за другим. Только нет дождя, который обрамляет световой шар, и нет камеры у Джона в руках. Но складывалось ощущение, будто бы он вернулся в прошлое на год назад. Будто, вот он, вышел просто прогуляться, и сейчас достанет свой фотоаппарат и будет делать кадры, смотря в небо. Будто бы, как только он опустит свою камеру, он увидит приближение загадочного силуэта, а после незнакомец с магнетическим взглядом подарит ему поцелуй и исчезнет. А Джон будет в замешательстве и поисках объяснения произошедшему. Будет сидеть на кухне с друзьями и своей девушкой, и мечтать увидеть этого парня снова. Будет истязать себя догадками, а через пару месяцев их случайно познакомит Линкольн. И Джон будет злиться, разочаруется, но не надолго. Беллами снова очарует его, и очень быстро.

Джон почти что верил в то, что так сейчас и будет, что незнакомец вот-вот появиться. И парню представиться шанс всё исправить, поступить по-другому. От этого ощущения прошлась лёгкая дрожь по телу, а на сердце стало легче. Надежда и наивная вера в чудо спасает людей, помогая справиться с любой тяжестью и болью.

Парень залип на этом моменте, не замечая сколько времени уже стоит на одном месте и наслаждается приятным чувством дежавю. И стоило ему только посмотреть в ту самую сторону, с которой он ждёт Его, загадочный силуэт, будто бы явившись из мечтаний Джона, реалистично приближается к нему. Мёрфи даже не удивился тому, что сошёл с ума — это рано или поздно должно было случиться с его-то пулей в башке. Но вдруг он чувствует реальное тепло от прикосновения чужих губ на своих, и слишком тёплые руки на своей шее, слишком родной вкус на губах — эти ощущения не могут быть галлюцинацией. Он перестаёт дышать от напряжённости момента, и от страха спугнуть эту недоиллюзию-недореальность.

Неужели он видит реального Беллами перед собой? Или он всё-таки спятил? Но этот поцелуй, словно разряд тока по нервам, импульс за импульсом, проходится по всему телу, и оживляет, заставляет поверить, что перед ним Он. Его губы целуют так же, как в первый раз: так же уверенно, так же раскованно, так же вовлекая в свою игру.

Беллами отрывается от губ Джона, смотрит на, сбитого столку, парня, у которого трясутся руки от неожиданности и переполненности чувствами, чей взгляд наполнен непониманием и влагой, и с той непосредственной улыбкой, как год назад, произносит:

— Привет, парень. Извини, что так вторгаюсь в твоё личное пространство. Меня зовут Беллами Блейк. Надеюсь, ты не против познакомиться со мной?

Комментарий к Фотоаппарат в Его руках, кадры памяти, силуэт под уличным фонарём.

Halsey - Sorry - саундтрек переглядки у дома Беллами.

========== Лучи солнца, падающие на плечи; лепестки Магнолии в волосах; весенние краски в отражении глаз. ==========

Джон боялся засыпать на полу в детстве; боялся оставаться один; боялся расстроить родителей. После, он боялся быть таким, как они; боялся, что, хотя бы самая маленькая часть в нём, будет такой же как у них; он боялся не встретить искренних друзей, не найти единомышленников. Когда встретил Беллами взамен старым страхам пришли новые: он боялся своих сильных чувств; того, что так и не научиться ими управлять; что станет слишком зависим от них; и не сможет жить без парня. Но все эти страхи пустой звук по сравнению с тем, что он испытывал сейчас: он боялся открыть глаза и обнаружить, что это сон или фантазия; что Беллами не стоит сейчас перед ним, и не смотрит ему в глаза в ожидании ответа.

Парень был в замешательстве. Он смотрел на Беллами ничего не понимающим взглядом, и на самом деле не мог произнести и слова. В голове стоял лишь один вопрос: «Что?». И он приложил усилия чтобы его озвучить:

— Что?

— Немного неожиданно, я понимаю, — ответил Беллами. А у Джона в голове возник второй вопрос: «Немного?»

Беллами выглядел почти точно так же, как в вечер их первой встречи. И Джон уже почти поверил, что как-то с помощью силы мысли смог провернуть эту штуку с возвратом в прошлое. Якобы он очень хотел, и как-то это случилось — скорее с головой у него что-то случилось. Смущал только факт, что всё было не совсем так, и Беллами не исчез, а знакомился. И взгляд у него был не такой лёгкий и бесшабашный как в тот раз. Видно, что сейчас он был более продуманный и целенаправленный.

— Значит, что насчёт знакомства? — с улыбкой продолжил Блейк. — Я не сумасшедший, как может показаться. И больно не кусаюсь. Скажи что-нибудь.

— Я… я не понимаю, — выдавил из себя Джон, пытаясь прийти в себя.

Он уже стал подозревать, что Блейка кто-то ударил по голове, и тот потерял память — другого объяснения происходящему он не мог найти.

— Думаю, что нам с тобой следует познакомиться заново и начать всё с чистого листа, оставив все неприятности позади, как будто их и не было. Может быть, если бы я ещё тогда с тобой познакомился, всё вышло бы иначе. Но надо же исправлять ошибки, верно?

— Ты… действительно хочешь… вернуть… всё? — спрашивал парень урывками, как будто что-то ему мешало говорить. Это было его замешательство.

Джон загнал себя в непонимание ещё глубже. Он словно бы перестал чувствовать собственное тело, и ему необходима была точка опоры, ибо на ногах устоять было очень сложно. И Беллами, словно почувствовав это, взял парня за руку. Его рука обдала приятной теплотой кожу Джона, так, что он даже от этого вздрогнул, будто бы очень давно не ощущал на себе человеческое тепло. Для него это почти так и было, ведь он так давно не ощущал тепла Беллами.