— Что ты чувствовала, когда его осудили?

— Отчаяние, страх, ненависть, вину — столько всего, что всё и не вспомнить. Впрочем, я бы и не хотела вспоминать. Это было самое тяжелое время. Я рада, что мы наконец вылезли из этого. И рада, что у нас уже почти получается жить так, как будто ничего и не было. Это долгий и тяжёлый процесс, но главное, чтобы было кому помочь справиться с ним.

— Не знаю, могу ли я вообще кому-то помочь, — с горечью ответил Джон.

— Ты уже это сделал, и всегда будешь делать. У меня насчёт этого, в отличии от тебя, нет никаких сомнений, — с улыбкой сказала Блейк и поцеловала парня в щёку, обняв его за плечо.

***

Дело оставалось за малым. Нужно было встретиться с Эмори и поговорить с ней, но это было не так просто, как казалось. С другой стороны, он ей ничего не обещал, а значит ничего не должен. Он пытался договориться, был готов пойти на крайние меры, но это не сработало. И в этом нет его вины. В этой он и пытался себя убедить всё время, пока ждал девушку в сквере их университета.

— Привет, Джон, — девушка чмокнула его в щёку и посмотрела на него с надеждой во взгляде. В её глазах были ещё вера, надежды на лучшее и ожидание тотального облегчения. Жаль, что придётся уничтожить это.

— Привет. Слушай, с Эхо не удалось договориться, но мы нашли лучшего адвоката в регионе. Тебе не придётся платить за него — вопрос решён.

— Почему не получилось договориться? — жалобно спросила девушка, словно не слушая дальше одного предложения. — Мне рассказывали, что Беллами с ней встречается.

— Как раз в этом и дело. Они разбежались до того, как начали встречаться. Осталось не очень хорошее отношение…

— Что она хочет? Ты деньги ей предлагал?

— Ей не нужны деньги. Это не важно. Адвокат поможет ему. У него практика больше 20 лет, и ни одного проигрышного дела за последние 7.

— И чего он добьется? Что нужно отсидеть пять лет вместо десяти? Мой брат был там, Джон! Он виновен! — голос Эмори дрожал от подступающих к горлу слёз. И следующие слова Джону не давались легко:

— Я не могу ничем помочь. Прости.

— Джон, умоляю тебя! Что угодно проси, только не оставляй меня! Я знаю, ты можешь. Я знаю, ей что-то нужно, всем что-то нужно! Так что?! — она твердила без остановки как заговорённая, не сдерживая слёз и отчаяния. — Я же виновата в этом. Я не усмотрела за ним.

— Ты не виновата. Он взрослый парень. У него своя голова на плечах есть.

— Но мы всё, что есть друг у друга. Ты же знаешь, что мама всё время в путешествиях, ей плевать было на нас с самого детства. Я заменяла ему её, я заменяла всех! И это я не досмотрела, куда он встрял! Я не прощу себе этого никогда в жизни!

Джон не мог с собой ничего поделать. Он видел в её лице Октавию. Он видел ту самую ужасную историю со сломанными молодыми жизнями: где ещё юный вспыльчивый Беллами сидит за решёткой, а 14-летняя сестра от отчаяния идёт удовлетворять прихоти извращенца, лишь бы вытащить единственного родного ей человека из ада. И как до сих пор им обоим приходится бороться за то, чтобы оставить это в прошлом и не вспоминать. И то как тяжело это даётся. Он видел перед глазами наполненный болью взгляд Беллами и слышал слова Октавии: «Каждый день, мы пытаемся исправить ошибки, которые натворили. Для того, чтобы снова обрести право быть счастливыми.» Семья Блейков — это самое прекрасное, что он когда-либо встречал в жизни, и одновременно самое печальное.

— Не плачь, Эмори. Я спасу его. Обещаю.

========== Тонкая нить реки; бездна под ногами; падение с моста, разбившись о скалы. ==========

Сегодня на улице прохладно и стыло. Джон озяб, но его руки дрожали вовсе не из-за холода. Нервный срыв был уже не за горами, и парень из последних сил желал, чтобы эта заваруха поскорей закончилась. Он ждал девушку возле юридического университета уже около полутора часа. Девушку, лишь от воспоминания о которой бросает в мандраж. От Эхо каждый раз веяло страстным себялюбием и разрушительностью. Сложно было понять, чем она могла привлечь Беллами, кроме как симпатичной мордашкой и модельной комплекцией. Хотя, может быть, дурной вкус — это один из минусов Блейка. И именно поэтому ему нравится Джон. Нет, не нравится. Он любит Джона. После того, как Беллами сказал об этом вслух, можно позволить себе так думать. На минуту от этой мысли бальзамом растеклось тепло по израненному сердцу. И Бальзам этот легчайшей и нежнейшей текстуры, как говорят в рекламе новомодного геля для душа.

Но неприятные чувства быстро вернулись в его голову, как к себе домой. Нужно было решать что-то с этим, уже порядком заебавшим, вопросом, и Мёрфи не знал как. Только теперь он обещал, и хочешь не хочешь, надо выполнять. Вот какого хрена, спрашивается?! Кто его тянул за язык? Нужно было просто пожалеть её, погладив по головке, сказать что-то утешительное. Нет же! Джон решил вытащить из задницы своё благородство, которое встретилось с проблемами этой гребаной реальности, и захотело залезть обратно и поглубже.

Эхо появилась в поле зрения Джона, а вот план дальнейших действий нет. Парень решил, что будет импровизировать.

— Опять ты, — безрадостно встретила его Эхо и продолжила с ехидным самодовольством: — У меня ничего не поменялось. Я не стала человечней и осталась всё той же сукой. А у тебя как дела?

— Я понимаю: ты зла и хочешь отомстить. Но ты мстишь не мне сейчас, — Джон чувствовал себя полным придурком. Да так и было. Но осознание своей никчёмности никак не поможет решить дело с минимальными для него рисками.

— Причём здесь месть? Она лишь приятный бонус.

— Может придём к какому-нибудь компромиссу? Обычно, людей устраивают деньги — они всё решают. Назови сумму, какую хочешь.

— Мне не нужно чтобы ты и твои друзья попродавали всё самое ценное, вплоть до почек, чтобы со мною рассчитаться. Я не настолько кровожадная.

— Да прошу тебя! — эмоции Джона вырывались наружу, придавая голосу оттенки отчаяния и мольбы. — Не лишай меня самого важного в моей жизни!

— Я ничего не лишаю тебя. Это ты делаешь выбор.

— Беллами тоже был осуждён.

— Что? — девушка была очень шокирована, и усмешка исчезла с её лица.

— Его приговорили за то, что он искалечил парня. Если бы он не выжил, то за убийство. Только благодаря Октавии он избежал этой участи. И поверь, это всё ещё мешает ему жить.

— Сомневаюсь, что Беллами хотел бы, чтобы ты мне это рассказал.

— Ты не оставляешь мне выбора. Этот парень не хуже Беллами: он также оступился, но это не делает его плохим человеком. Он и его сестра не заслуживают этого — я их достаточно знаю. Просто будь милосердна. Проси всё, что хочешь…

— Всё это очень печально. И я искренне сочувствую тебе, Джон. Но я прошу, то что уже попросила. Мне абсолютно плевать, что происходит с такими придурками, как Грэг! Каким бы крутым, не был ваш адвокат — дело вы не выиграете. А стимула вам помогать у меня нет. Ты не знаешь, как мне это даётся. Ты иногда бываешь хорошим парнем. Так что, забей на это всё! Грэг ещё так молод. 18 лет. Когда выйдет, ему и 30 не будет — вся жизнь впереди. А ты со временем справишься с чувством вины — ты ведь такой эгоист, я в тебя верю.

После этих слов девушка ушла, оставив ошеломлённого Джона с подступающей паникой. Она просматривала дело Грэга. Ей и не составило труда найти его. Какой же было глупостью вообще обращаться к ней! Ведь теперь в её власти уничтожить последние шансы на победу в суде.

***

Вечером Джон не мог вынести зудящего внутреннего состояния. Нужно было отвлечь себя хоть чем-нибудь, и парень пригласил Беллами сходить на вечеринку с его друзьями. Блейк был удивлён тем, что ДЖОН это предложил, но не стал задалбывать расспросами.

В баре были шум, компания и алкоголь, но это не спасало. Беллами чувствовал себя, как рыба в воде. Это ведь его среда обитания, и он был в центре внимания. Джона это даже раздражало сейчас. Ему так хреново, он бьётся в мучительном смятении от того, что делать ему дальше, боясь даже подумать о расставании — к нему он точно не был готов и вряд ли когда-нибудь будет. А в это время Беллами, ничего не подозревая, веселиться с друзьями.