Джон насторожился и аккуратно глянул на Беллами, надеясь, что у него не возникнет вопроса, с кем был Мёрфи. Он-то так ничего и не знает. Было бы неудобно, если бы он узнал о его бывшей именно так. Но Беллами лишь заинтересованно посмотрел через плечо на говорившую Майю и ничего выяснять не торопился.

— Рада, что Монти наконец соизволил нас познакомить с тобой, — обратилась девушка к Харпер, с чем все дружно согласились с ней.

— Я тоже. Жаль, что с Эмори я так и не успела познакомиться.

Джон закрыл глаза в предвкушении провала, выдохнул и открыв глаза, увидел, как друзья застыли с перекошенными лицами. Все знали, что упоминать Эмори при Беллами нельзя, только вот Харпер никто об этом не предупредил. И Монти бросил на Джона виноватый взгляд.

— Кто такая Эмори? — насторожившись реакцией друзей, спросил Беллами.

— Ты не знал? Ой, я, наверное, не туда влезла, — сказала растерявшаяся Харпер.

Беллами перевёл взгляд на Джона и задал вопрос в лоб:

— Это твоя девушка?

— Бывшая, — поправил Джон.

— И когда вы расстались?

Джон безнадёжно выдохнул и заставил себя ответить:

— Три месяца назад.

Беллами какое-то время недобро смотрел на парня, переваривая информацию:

— М-м, прикольно, что я узнаю об этом только сейчас.

— Мне не зачем было говорить о ней, — попытался выкрутиться Джон.

— Она всего-то была твоей девушкой за месяц до наших с тобой отношений, — опроверг Блейк.

Беллами хоть и был недоволен ситуацией, но он говорил спокойно, не сводя уверенного взгляда с глаз Джона. Но этого хватало, чтобы заставить Мёрфи понервничать. Он и сам понимал, что скрывать от парня Эмори было неправильно, но так было ему тогда удобно.

— Видимо, я хотел понравиться тебе с самого начала, поэтому молчал.

А это уже весомое оправдание, потому что правда.

— Вы расстались из-за меня? — задался вопросом нахмурившийся Беллами.

— Из-за меня.

Ребята не подавали и звука. В воздухе витала напряжённая обстановка, и её чувствовали все. Меньше всего Джону хотелось выяснять отношения при всех, и Беллами, словно почувствовав это, сказал:

— Пошли в твою комнату.

После чего он поднялся и, не дожидаясь парня, ушёл. Джон побрёл за ним, слыша за спиной ухмылку Джаспера:

— Мириться пошли?

Джон зашёл в комнату в напряжении, ожидая конфликта. Беллами, заметив состояние парня, подошёл к нему, взял за плечи и мягко сказал:

— Послушай, Джон, раз дело дошло до такого, то нам стоит поговорить о тебе. Я хочу знать о тебе то, чего не знаю. Настоящая семья поступает именно так — делиться всем. Но ты почему-то предпочитаешь что-то скрывать от меня. Мне от тебя скрывать нечего, а тебе?

— Прости. Я должен был рассказать, — искренне раскаялся Джон, хоть и не был уверен, что извиняется именно за то, что не рассказал про Эмори.

— Почему вы расстались?

— Я перелюбил её.

— Когда?

— Я бы хотел сказать, что до того, как встретил тебя, но боюсь, что это может оказаться ложью.

— А она перелюбила тебя?

— Я не знаю. Но она сама ушла.

— Окей, — тяжело выдохнул Блейк. — Что ещё я не знаю о тебе? Выясним это сейчас?

— Ты знаешь самое главное. Я люблю тебя, — сказал Джон с самой милой улыбкой, на которую только способен.

— Я серьёзно, — оборвал, неподкупный Беллами.

— Серьёзней некуда. Я расскажу тебе про Эмори всё, что хочешь. Но ты должен знать то, что она хоть и недавнее прошлое, для меня нет никого важнее тебя.

***

Кому не нравится Беллами Блейк? Джон уже стал привыкать, что его парень так всем интересен и у него слишком много общения. Он теперь спокойно относился к тому, что какая-нибудь девчонка написывает ему в твиттере или часто крутится возле него на очередной вечеринке. Беллами общался со всеми, но никого не подпускал к себе ближе, чем Джона. Теперь Мёрфи мог на всех правах чувствовать себя парнем этого красавчика, которого все хотят. И эти чувства взбудоражили его целиком и полностью, преобразив его жизнь до неузнаваемости. Джон, привыкший к реалистически-пессимистическому настрою, поначалу попросту не верил, что всё может быть так хорошо.

Вдохновение теперь било через край. Иногда Джону не хватало времени или активности, чтобы воплотить все идеи в жизнь. Беллами дарил ему поддержку, доверие, свободу и множество оргазмов. Джон вообще сомневался, что кто-то умеет трахаться лучше, и даже ставил под сомнение свои силы в этом деле. Хотя Беллами был доволен, и, при любом удобном случае, затаскивал его не только к себе в постель, но и не дожидаясь их прибытия до квартиры, в безлюдное место или машину. Джону кстати именно поэтому поводу приходилось часто пропускать физкультуру. И чтобы не заработать незачёт, Мёрфи установил запрет для Беллами на посягательство на его тело за пару дней до пятницы, в которую первым уроком был этот самый предмет. В эти дни он оставался дома, чтобы не сорваться, ведь соблазнять у Блейка получалось лучше всего. Собственно, поэтому называть среду и четверг «эти дни» стало шуткой года у Монти с Джаспером, на которую они позже подсадили и Беллами.

Джон чувствовал себя счастливым. Хотя слово «счастье» было слишком скупым для того чувства, которое он испытывал. Он был по-настоящему влюблённым придурком, какими и бывают люди, когда по уши влюбляются. Даже друзья по-доброму подшучивали над тем, как он изменился. В его жизни больше не было места страхам, меланхолии, неуверенности. Всё это Блейк резко убрал из жизни Джона, выбросив как ненужный балласт.

Джексон близко прижался к Мёрфи с боку, нервно следя за игрой. Джона забавляла такая напряжённость его спокойного друга. Как будто от того, что выиграет ли Миллер в баскетбол, решается его жизнь. Но это было мило, то как Джексон искренне болел за своего парня. Вообще необычно было воспринимать тот факт, что у Джексона наконец-то есть кто-то ближе Джона.

— Сделаешь пару фото? — попросил друга Джексон.

— Ты меня ради этого и позвал?

— Нет, конечно же, нет! — парень начал всерьёз оправдываться. — Но раз так получилось, что мой друг фотограф…

— Расслабь булки, Джекс. Я шучу. Пора бы уже и привыкнуть, — с улыбкой ответил Джон и уже ловил кадры, ведущего мяч Миллера, через объектив своей камеры.

— Почему Беллами не смог прийти? У вас всё нормально?

— У него репетиция.

— Репетиция? А где он участвует?

— В частном театре. Владелец театра его друг. И они своей гоп-компанией сами ставят пьесу.

— Звучит очень круто, — Джексон даже на короткое время отвлёкся от игры. — А кого играет Беллами?

— Он мне ничего не говорит, и на репетиции не пускает. Сказал, что хочет, чтобы я увидел всё на выступлении.

— А ты не боишься таких тайн?

— С чего бы? — в недоумении спросил Джон.

— Может там эротическое выступление, да ещё и вдруг Эхо там играет.

— Ну ты и параноик, Джексон, — усмехнулся парень. — Не завидую я Миллеру.

— На самом деле круто, что ты так доверяешь ему. С его-то обаятельностью и огромным кругом общения это сделать нелегко. Ты просто герой.

Джон опустил камеру. Фотографий он сделал достаточно. Есть из чего выбрать. На площадку вышла другая команда, и Джексон подрасслабился.

— Рождество вы уже планируете?

— Поедем к его родителям, — коротко ответил Джон.

— О, они уже знают про вас? — приятно удивился Джексон.

— Да. Они нас ждут.

— А твои знают?

— Нет, конечно. Они и не знают, что я расстался с Эмори.

— Как-то нечестно выходит.

— У Беллами другие родители. Были бы у меня такие же, я был бы рад рассказать им.

— Они не примут его? — спросил, расстроившийся Джексон.

— Мой отец запрещал мне фотографировать. Просто потому, что считал, что я забью свою голову не тем, чем нужно и проживу СВОЮ жизнь неправильно. Сложно представить, что он скажет о том, что я люблю парня. Это же в его планы не входило. Я не хочу слушать о том, что я стал их разочарованием и предателем семьи.