Было не похоже, что принц был завсегдатаем таких заведений. Здесь его не знали, и если кто и узнавал, то только из-за активной общественной деятельности венценосного семейства, почти ежедневно в полном составе мелькающего на телевидении.

Ирвин и Эд уже ждали Джека в клубе. Они похлопали его по плечам и увлекли к бару на первом этаже. Джек взял себе порцию виски для разогрева. Узнавший его бармен негромко сообщил пароль от VIP-зоны и похвастался, что все посетители абсолютно точно совершеннолетние. Джек сообразил, что на входе наверняка проверяют документы, и только его пустили без проверки, узнав в лицо.

Две хорошенькие на первый взгляд девушки в облегающих и переливающихся клубных платьях сели рядом с Джеком. Он окинул их взглядом. Рыженькая была ничего, но ему больше понравилась задорно стриженная плоскогрудая брюнетка с татуировкой-пантерой на левом плече. Джек кивнул Ирвину, и тот занялся рыженькой, а Джек предложил «пантере» коктейль. Та взглянула на Джека без узнавания — видно, не смотрела светские новости, — но с улыбкой.

— Хочу дайкири, — сказала она.

«Мальчик распушил пёрышки», — усмехнувшись, отписался Барнс и заказал себе стакан апельсинового сока, внимательно наблюдая, как девица преувеличенно громко смеётся, гладит Джека по плечу, запястью, что-то шепчет на ухо, стараясь прижаться почти незаметной под ярким платьем грудью.

«Покажи!»

Барнс незаметно сфотографировал принца с его визави, прекрасно зная, какой комментарий получит в ответ.

«Девица так себе, а вот мальчик красив! Как бы не подрались за его внимание!»

Допив коктейль, «пантера» потащила Джека наверх, на танцпол. Все остальные пошли за ними.

Джек не собирался трахаться с «пантерой», да и вообще в «Хрустале». Он хотел просто размяться и потанцевать. Хотя кто знает?

Он оттягивался на танцполе от души, не обращая внимания на то, где и чем занят его надсмотрщик. Просто танцевал — сначала с «пантерой», потом с рыжулькой, потом с кем-то еще. Время летело под супербасы, отдающиеся во всем теле, и только когда ноги начали гудеть, Джек поднялся в VIP-зону с первой подвернувшейся под руку девицей и упал на диван.

Официант немедленно принес ему выпивку и чищенные фисташки.

— Воду принеси, — бросил ему Джек. Спросил девицу: — Что ты хочешь выпить?

— «Секс на пляже», — ответила она и поцеловала Джека.

Ирвин и Эд устроились со своими подружками на один вечер на диванах напротив.

Было скучно. Барнсу не нравилась ни музыка, ни сам клуб, ни напитки в баре. Он развлекал себя тем, что искал отличия у одинаковых на вид цыпочек, крутившихся неподалёку, и при этом из виду принца не терял.

Сразу вспомнились танцы в старом Бруклине, смешливая круглолицая милашка Катрина, её юбка, взлетающая вверх при каждом движении, оголяющая чуть полноватые ноги, и атмосфера всеобщего веселья. Там все знали всех, умели и любили веселиться.

В VIP-зоне Барнс замер около стены, так, чтобы особо на глаза не бросаться, снова залип в телефоне, проглядывая присланные фотографии.

Джек гладил девушку — она догадалась представиться, ее звали Элла, — по коленкам, забираясь все выше. Элла хихикала, жалась к Джеку, целовала его в шею и была явно не против.

Наконец, чувствуя, что дозрел, Джек увел Эллу в VIP-комнату. Обстановка в ней была пошловатой — все лиловое и розовое с черным, колонны с подсветкой, никаких окон. Но Элле понравилось, а Джека интересовало только наличие презервативов и свежее белье на круглой кровати.

Замерев за дверью, Барнс даже прислушиваться не стал, ему и так было слышно, как вжикнула молния на спине девицы, как она переступила ногами в туфлях на высоком каблуке, вышагивая из упавшего на пол платья, слышал шёпот и пошлые звуки поцелуев.

До чего он докатился? Стоит цербером на страже чужого секса, хотя деньги за всё это выходили неплохие.

«Принц трахается, а мне скучно!»

Вместо ответа пришла фотография крепко стоящего члена.

Барнс закатил глаза.

Ничего не менялось со временем. Ни мир, ни раздолбайство его любовника, ни первейшие потребности человека.

За дверью громко застонали. Элле явно нравилось то, что делал с ней принц.

Через двадцать минут Джек вышел и поморщился, оглушенный музыкой. Нашел взглядом Барнса и сказал:

— Домой.

Потрахавшись, Джек больше ничего не хотел.

========== 4. ==========

С принцем Барнсу жилось не то чтобы душа в душу, но и жаловаться особо не приходилось. Ничем особенным это задание не отличалось от остальных, разве что времени свободного не было абсолютно, Джека нельзя было оставлять одного ни днём, ни ночью. Сначала они посмеялись над этим условием контракта, обещая друг другу устраивать порно-минутки через телефон, но по прошествии месяца — настопиздило.

А вот принц ни в чём себе не отказывал: шлялся по клубам в свободное время, пил, снимал девочек и вообще вёл себя, как и полагается молодому мажору с платиновой кредиткой в кармане.

Правда, свободное время у него выдавалось ровно по субботам: все остальные дни Джек работал как проклятый, приезжая в министерство к восьми и уезжая не раньше десяти вечера.

Ему было смешно, несмотря на изрядную нагрузку. Отец наверняка хотел бы, чтобы Джек прокололся хоть в чем-то, но министр покрывал огрехи принца, явно не желая расстраивать короля, который так гордился своим сыном!

Со временем огрехи сошли на нет. Джек многому научился и ко многому приспособился. Благо таскать министру кофе было не его обязанностью.

Джек всерьез намеревался стать министром, когда этого Сайлас отправит в отставку. Ротация в кабинете министров была обычным делом, Джек с детства к ней привык.

В субботу он заваливался в какой-нибудь клуб, оплачивая развлечения приятелей и снятых на одну ночь девок. В воскресенье отсыпался и либо уезжал в поместье сестры погулять и покататься верхом, либо, если погода была дрянная, сидел дома, смотрел фильмы и читал. Иногда — редко — Сайлас вызывал его во дворец, обычно на большие приемы. Бенджамины послушно изображали дружную семью.

Джеку было невыносимо скучно. Его соулмейт больше не снился ему. Видения о нем больше не приходили.

Приходили другие — о том, что Геф вооружился танками, о том, что министр путей сообщения берет взятки, о том, что дядюшка, Уильям Кросс, копает под короля. Дяде Джек не верил и лично докладывал отцу обо всех своих видениях, касающихся дел королевства. О том, что Сет, его сводный брат, скоро заболеет, доложил тоже.

Джек с детства знал, что у Сайласа есть другая женщина, другая семья. Он настолько свыкся с этим, что даже не задумывался о том, насколько отец лицемерит, выставляя Бенджаминов безупречной семьей. Его это не касалось. Все равно старший и законный — Джек. Пусть проклятый, пусть дьяволово семя, но старший.

Рассматривая принца под разными углами, Барнс всё понять не мог, что же в нём такого страшного и непредсказуемого, что отец трясётся над ним как над писанной торбой и в то же время отчаянно боится подпустить к себе, держит на расстоянии и морщится, стоит им только оказаться в одной комнате. Но вопросов было в разы больше, чем ответов.

В какой-то момент даже хотелось подойти к самому принцу и задать их прямо в лоб, выяснить наконец-то, из-за чего вся эта свистопляска, ведь ни разу никого не приходилось стеречь с той же тщательностью, как этого мальчишку, а он всего-то и мог, что напиться в клубе в субботу и заблевать ковёр в гостиной.

Джек довольно быстро привык к Барнсу. С ним, пожалуй, было даже как-то веселее: одним из условий жизни Джека в собственной квартире было то, что он не должен никого к себе водить — ни приятелей, ни девиц. С Барнсом Джеку было не так одиноко, хотя обычно они не перекидывались и парой слов за день.

Метку соулмейта на запястье принца Барнс разглядел ещё в первый день, как и то, что он ее со всей тщательностью скрывает, прячет ото всех. Но куда применить это знание, он не представлял. Метка и метка, сейчас уже далеко не средневековье, никого не удивишь наличием пары, даже наоборот, таких людей многие крупные компании старались завлечь к себе на работу, признав их более удачливыми, да и кто знал, какой дар у работника обнаружится.