Сердце Барнса пропустило удар, когда Брок заполнил Джека полностью, одним коротким движением, прижался к нему всем собой, наваливаясь сверху, и зашептал что-то совершенно неразборчив.

Джек обхватил Брока руками и ногами, как осьминог. Метка на его запястье была красная, словно ее кипятком облили.

Было так хорошо, так восхитительно чувствовать Брока в себе, сливаться с ним, улавливать все его эмоции и делиться своими.

А потом Брок начал двигаться, и Джек вскрикивал на каждый толчок, потому что так хорошо ему еще никогда не было. Он словно растворялся в Броке, таял в нем, как кубик сахара в горячем чае, распадался на песчинки.

Барнс подтянул колени к груди, обнял их, не в силах оторвать взгляда от творящегося перед ним волшебства, не хватало только искр, летевших в стороны, так сильно они подходили друг другу, так правильно выглядели вместе.

Он никогда не видел раньше пары соулмейтов. Как-то не случалось. Все встреченные им были либо бесконечно одиноки, либо в поиске, и теперь Барнс понимал, почему они искали, почему стремились обрести друг друга. Брок с Джеком ведь толком не знали друг друга, виделись перед этим лишь однажды, но уже двигались синхронно, забывшись в охватившей их страсти, любили друг друга. Это можно было прочитать по лицам, во взглядах. И Барнсу было немного стыдно за собственное желание быть рядом, прикасаться к ним обоим и получать ответную ласку.

— Ба-аки, — вдруг оторвавшись от губ Джека, заскулил Брок, окинул комнату невидящим взглядом. — Иди сюда, любовь моя.

Он поймал его за запястье, потянул на себя, к ним с Джеком, обхватил ладонью затылок и притянул ближе, поцеловал со всей страстью, что должна принадлежать другому. Джек же, явно не понимающий, что делает, ухватил Баки за член и принялся с энтузиазмом надрачивать.

— Не пиздострадай, Детка, — хрипло произнёс Брок, не переставая при этом двигаться в Джеке. — Ты наш.

Мир вокруг Барнса мигнул и пропал, сузившись на этих двоих, бесконечно любимых, нужных, единственных. Сразу стало плевать на предрассудки, мысли о побеге вымело из головы. Барнс прижимался к боку Джека, поддавал бёдрами, толкаясь в его кулак, целовал, слепо тыкаясь губами то в одного, то в другого, чувствуя, что ещё немного, совсем чуть-чуть — и он подохнет, кончится как личность, распадётся на неравные части, чтобы собраться уже кем-то другим, новым, правильным только для этих двоих.

Искрящееся удовольствие ударило в голову фейерверком ярких слепящих искр, окатило тело огненной волной, и Барнс закричал, срывая горло, чувствуя, как спину припечатывает раскалённым железом, доводя до безумия.

Под Броком, весь залитый спермой, бился, кончая, Джек, чувствуя, как становится больше, выше, сильнее, огромнее, сплетаясь со своими любовниками.

Что было дальше, Барнс помнил смутно. Только то, что повалился рядом без возможности пошевелить хоть пальцем, даже дышать — и то приходилось с трудом. Всё тело стало непонятно почему невозможно чувствительным, превратившись в один сплошной оголённый нерв.

Джек по очереди целовал то Брока, то Баки, терся об них, прижимался. Ему хотелось слиться с ними воедино. В конце концов Брок вытянулся рядом с Баки и затянул Джека наверх, на них обоих.

Джек, кажется, мурлыкал от удовольствия. Слабый дискомфорт в растянутой заднице почти не ощущался, а вот чувствовать, как из нее вытекает сперма Брока, было приятно. Смешавшиеся запахи всех троих кружили голову, как самое лучшее вино.

Джек буквально на мгновение закрыл глаза и увидел, как орет, налившись дурной багровой кровью, Сайлас.

— Отец узнает, — сказал Джек. — Он как-то узнает.

— Наплевать, — ответил Брок, прижав его к себе сильнее, погладил по голове. — Попытается что-нибудь тебе сделать…

— Умрет, — закончил за него Барнс, наконец собрав себя воедино.

А потом Джек увидел свои запястья. На левом метка из почти белой с четкой красной каймой стала золотисто-коричневой, смуглой, как предпречье Брока. На правом же красовалась вторая метка — странная, серебристая, с футуристическим узором.

— Вот как он узнает, — сказал Джек. — Через две недели у меня плановый медосмотр. Врач увидит и донесет. Но почему две?

— Две? — не понял Брок, обхватил правое запястье Джека, рассматривая новый рисунок, и только тогда обратил внимание на свою руку и почти белую метку, контрастную по цвету к его коже на запястье. — Непонятно.

Барнса как током ударило. Он выбрался из-под Джека, завертелся, выискивая на самом себе подтверждение собственных мыслей, но никак не мог обнаружить изменений.

— Спина, — сказал Джек. — Наши метки у тебя на спине.

Он скатился с Брока и приложил ладонь к розовой отметине на правой лопатке. Барнса под его прикосновением выгнуло.

— Брок, давай, — позвал Джек.

Когда спины коснулась и вторая ладонь, Барнс словно попал в другую вселенную, наполненную Броком и Джеком, их чувствами, мыслями, эмоциями. Они словно на самом деле слились все трое, став одним полноценным организмом.

— Господи, — прошептал Барнс. — Невероятно. Невозможно. Это же только сказка.

— Что за сказка? — тут же спросил Джек, гладя Баки по широкой спине и целуя шрамы там, где протез врезался в плоть.

— Триумвират, — с ликованием в голосе ответил Барнс. — Легенда, сказка для детей про настоящую любовь о том, что можно стать третьим у пары соулмейтов, стать предназначенным им судьбой. И, — Барнс обернулся к Джеку, весело подмигнул. — Зови меня Баки. Алек — не моё имя. — И перевёл взгляд на Брока. — Ты не рад?

Лицо у того было сложным, странным, с совершенно непонятными эмоциями. Словно он что-то решал для себя в голове очень важное, но сказать вслух пока что не мог.

— Брок? — обеспокоенно спросил Барнс, уже не зная, что думать.

Но тот моргнул и улыбнулся так светло и солнечно, что ослепил на мгновение, притянул их обоих к своей груди, притиснул до боли, целуя сначала одного, потом второго.

— Малыш, ты нечто! Сокровище! — произнёс он, глядя Джеку в глаза. — Одним махом осуществил все мечты разом.

========== 7. ==========

Донес на Джека не королевский врач — он жалел принца и вдобавок свято соблюдал врачебную тайну. Донесла медсестра, и не королю, а Томасине. Джек едва успел одеться после осмотра, как в кабинет врача вошла Томасина и потребовала, чтобы принц немедленно явился к королю.

Джек ждал этого. Они втроем много раз обсуждали планы действий и варианты реакций. Но сердце все равно ухнуло, а в желудке словно образовался ледяной шар.

«Малыш?» — зазвучал в голове обеспокоенный голос Брока.

После становления связи на троих у Барнса обнаружился очень занятный дар, не интересный в плане использования в массовых целях, зато очень удобный для них троих. Он подарил им возможность мысленно общаться друг с другом, эдакий семейный телепатический чат, не распространяющийся больше ни на кого другого. Правда, расстояние на котором эта мысле-сила действовала, пока толком определить не получалось, но дотянуться от одного края столицы до другого была вполне способна.

«Король вызвал к себе», — вместо Джека ответил Барнс.

«Кто-то донес, — добавил Джек. — Но со мной Баки».

Он шел по коридорам дворца к отцу, как ходил множество раз, чувствуя поддержку соулмейтов, слыша шаги Баки за спиной. Дверь королевского кабинета Джек открыл спокойно, шагнул внутрь, распрямив плечи и гордо держа голову. Без страха посмотрел на отца.

— Ты! Ты! Ты, ублюдок! Грязный извращенец! — срывая голос, заорал Сайлас, подлетел к сыну и хотел было ответить оплеуху, но рука вдруг оказалась перехвачена, стиснута в жестком захвате. — Пусти и убирайся! — рявкнул он Барнсу, закрывшему собой Джека, в лицо, дёрнул рукой. — Убирайся! Ты уволен!

В ответ Барнс только хмыкнул, оттолкнул от себя разошедшегося короля и снова занял своё место за спиной Джека. Теперь он был абсолютно свободен в своих действиях. Работодатель сам отказался от его услуг.

— Мистер Барнс, я нанимаю вас в качестве телохранителя, — тут же сказал Джек. — Условия обговорим позднее.