Альфы говорили, что не было, потому что фаворит выходил из спальни и не был похож на человека, только что побывавшего в постели — а уж у придворных интриганов глаз был намётан. Вторая причина, по которой альфы сомневались в том, что между Антуаном и его приближённым был секс, являлось то, что король, несмотря на свою явную привязанность к любимцу, не разогнал остальных. Во всяком случае, не всех, а оставил лишь тех, кто уж точно делил с ним ложе. Поэтому альфы полагали, что отношения короля и его нового друга были чисто платоническими.
Придворные омеги были другого мнения, но им просто хотелось так думать. И на то были свои причины: во первых, король пожаловал семье Валенски огромное поместье в ближних пределах города, и пусть оно когда-то принадлежало предкам мистера Эдварда, но всё равно — с чего бы это? А ещё слабая половина двора обижалась, что фаворит не уделяет им должного внимания и не реагирует на флирт. Собственно, отсюда и шла основная уверенность в том, что друг короля холоден к омегам, а значит — неравнодушен к альфам. Но придворные просто не знали, что у любимца короля был свой кодекс чести, и раз уж он приходил во дворец лично к Его величеству, то на его территории он бы никогда не устроил так называемую сексуальную охоту. Вот и всё объяснение, но омегам это было невдомёк.
Так же у мистера Эдварда, помимо дружбы с королём, была ещё одна причина, по которой он посещал королевские покои, а скорее, по этой причине его ждал не только король Антуан, но и омега-король Сигизмунд. Дело в том, что у королевской четы был единственный сын, подаренный им наконец Всевышним — уже на закате лет, короля-альфы уж точно. К сожалению, малыш родился слабым, болезненным, и его даже не воспринимали всерьёз в придворных кругах (втайне, конечно), и тем не менее, мальчик выжил. Ему было около четырёх лет, когда мистер Эдвард начал появляться при дворе, но всё равно он имел очень шаткое здоровье, и бОльшую часть своей жизни провёл в кровати под наблюдением врачей, а дважды даже был при смерти, но Ангелы спасали его. И вот в тот славный момент, когда юный наследник познакомился с маленьким Флориэлем Валенски, он будто воспрянул. В первый же день их игр королевский отпрыск приобрёл нормальный цвет лица в отличие от обычного — бледного, хорошо поел — вместе со своим новым другом, а к вечеру у него даже не заболела голова, и он хорошо выспался. Это было настоящее чудо!
Королю Сигизмунду немедленно доложили об этом событии, и он прибыл лично понаблюдать за играми сына с новым родственником и, действительно, заметил, что принц оживал на глазах, как только видел юного Флориэля. Мальчики долго играли — ни капли не уставая, всегда находили о чём поговорить, и наследник даже изволил громко смеяться, что с ним не случалось практически никогда. Так, по мере общения с новым гостем, Его высочество выправился, стал лучше есть, больше двигаться, и гувернёры наконец занялись его образованием. Может ещё и поэтому мистер Эдвард так долго задержался при дворе, хотя сам он поначалу надеялся, что отделается парой, от силы тройкой месяцев, ибо прекрасно знал об изменчивых вкусах короля. Но тем не менее общение продлилось намного дольше, хотя отец Рэя ничуть об этом не пожалел.
А как можно о чём-то жалеть, когда тебя любят и опекают как сына (король был старше мистера Эдварда лет на десять), когда дарят шикарное поместье, потчуют вкусной едой — какой только пожелаешь? Король и в самом деле нещадно баловал своего фаворита — как никого до этого, а чего стоили разного рода развлечения и забавы — всё-таки мистер Эдвард не был домоседом и празднества любил. Опять же — маленький Флориэль был приписан к королевской школе и теперь должен был получить полное образование там — а это была высокая честь, доступная далеко не каждому. Одним словом, всё было чудесно, и даже уединённые поездки с Его величеством на загородную виллу в сопровождении только лишь нескольких самых надёжных слуг и те нравились его дорогому любимцу. А там уже была тишина, приятная отрешённость, неспешные беседы, а может и что-то ещё, но тут мнения придворных вновь разделились (как и в случае с посещением спальни короля), причём в тех же пропорциях, но правду так никто никогда и не узнал.
А маленький Флориэль, кстати, стал реже бывать дома. И даже Ади уже начал здорово скучать по нему. Омеге вообще не нравилось, что король прибрал к себе его сына, но роптать на волю правителя было грешно — милость следовало принимать с благодарностью и благоговением, что Ади и пытался делать — скрипя душой. А Рэй так вообще места себе не находил без ребёнка, а ещё волновался, не избалуют ли его ненаглядного отпрыска в королевских чертогах — ведь Флориэль уже начал приобретать царственные замашки, а если учесть, что принцем он был довольно отдалённым от трона, то это совсем не шло ему на пользу.
Но зато теперь они с Ади могли больше времени проводить наедине. Кстати, Марк теперь тоже имел дополнительные выходные, которые всё равно оплачивались, потому что Рэй, как и Ади, и как сам мистер Эдвард со дня на день ожидали перемены амурного настроения Его величества и установления прежнего образа жизни, но пока ничего не происходило. А время шло. Однажды даже случилось так, что Ади остался дома совсем один, почти на неделю. Рэй уехал по делам фирмы — несложным, поэтому не требующим присутствия омеги, но точка находилась так далеко, что альфа здорово задержался в этой поездке. И Ади стало не по себе.
Не сразу, но по прошествии пары дней он вдруг понял, что ему страшно дома. Да ещё Флори был с дедушкой во дворце уже который день, а если мистер Эдвард брал внука с собой к королю, то это могло растянуться недели на две, а то и больше. Вот Ади и заскучал, а точнее — занервничал. Дом стал казаться холодным, пустым, повеяло прошлыми страхами. Омега вспомнил, как на него напало невидимое существо, как призрак Люсьена двигался по гостиной, и хотя последнего Ади уже совсем не боялся, но первую свою встречу с ним он вряд ли когда-нибудь забудет.
А ещё вспомнился Фэнриэль. Он был такой забавный в их первую встречу, и пусть омега тогда не сразу это оценил, но сейчас посмеялся, вспомнив фокусы ангела. Ну надо же… А потом они вместе ездили в глушь, прыгали сквозь пространство, сквозь время, познакомились с Даниэлем — тут Ади всплакнул, вспомнив дьявола. А заодно подумал о ЛЮси, о преобразившемся Флорентине и даже об анатомисте — чокнутом старике, который, кстати, выправился после всех этих страшных событий и вновь работает в управлении. С головой у него теперь всё в порядке, а полицейский отдел вернул себе талантливого эксперта и ещё ни разу за прошедшие годы об этом не пожалел. И пусть патологоанатом до сих пор неравнодушен к умершим и по-прежнему их рисует, но всё это дело вновь вернулось в скромное и целомудренное русло.
И всё же, несмотря на то, что история вроде бы закончилась и теперь бояться было нечего, Ади, прокрутив в голове все эти события, внезапно заволновался. Просто до холода в спине, а поскольку позвать было некого да и к близнецам ехать было уже поздновато, омега позвонил Марку. И тот примчался тут же — уже через полчаса, красивый и раздушенный, и Ади даже развеселился, увидев его.
— Ты никак на свидание? — кокетливо спросил он.
Омега, конечно, шутил, но бете было не до шуток, то есть не то чтобы он пришёл соблазнить своего работодателя, нет — просто он хотел выглядеть идеально и нравиться ему. Так и добился счастья — совершенно случайно. Всё произошло внезапно: Ади приготовил лёгкий ужин, они с Марком выпили вина, поговорили, потом ещё выпили и, кажется, немного переборщили в этом деле, потому что утром проснулись на диване в гостиной — в обнимку и обнажённые. Вот такой казус.
Как это получилось, Ади и сам не понял. Видимо, его соблазнили мягкие ухаживания беты, его искреннее участие и забота, а если ещё учесть, что Марк был вовсе не девственником, то всё вполне объяснялось. У Марка уже были любовники — пусть не часто и не постоянные, но были, а спал он исключительно с омегами. Когда очень хотелось — прямо до боли в чреслах, он приглашал из дома Любви какого-нибудь красавчика — как правило самого дорогого и красивого, и был с ним счастлив всю ночь. Отношения эти были приятными, страстными, на высшем уровне опыта, но в то же время ни к чему не обязывали. После таких встреч Марк обычно утолял голод надолго, но вот сейчас, придя к Ади, любя его к этому времени уже всем сердцем и вдруг оказавшись с ним интимной обстановке, он и сам не понял как быстро его соблазнил. Омега что-то рассказывал — бурно и эмоционально, Марк слушал его, очаровывался всё больше, ещё и вино дало о себе знать, и в какой-то момент он понял, что если сейчас не поцелует возлюбленного, то умрёт. Но не успел Марк подумать об этом, как всё уже свершилось, а главное, Ади тут же сомлел, и довершить дело оказалось совсем не сложно. Бета был настолько ласков в любви и так трепетно обхаживал партнёра, что омега не смог устоять.
