В подвал они вошли вместе с дядюшкой Ивом, Ади разволновался, но дядя его утешил и поддержал, а когда омега увидел на полу светящийся контур, то успокоился окончательно. Подойдя к месту свечения, он, как учил его Даниэль, вроде как смахнул пыль с поверхности старых половых плит, и вдруг внутри что-то щёлкнуло. Тогда Ади надавил руками на пол, и люк открылся. Омега чуть не свалился внутрь — дядюшка Ив вовремя его удержал, а тут примчались и остальные, вернее — пришли, примчался только дядюшка Стэн.
— Что? Что такое? Что тут происходит? — он чуть сам не упал в образовавшийся проход, тут же разволновался, начал что-то сбивчиво говорить хозяину, потом кинулся в подпол с фонарём, а через минуту оттуда послышался такой громкий крик, что в яму бросились полицейские.
Но ничего страшного не случилось: просто дядя упал в обморок от чувств, а в подполе, на специальном алтаре лежали останки легендарного короля при полном параде. Сомнений не возникало — правитель даже одет был именно в ту одежду, в которой его зарисовали очевидцы, с теми же украшениями, с той же шикарной копной каштановых волос, ниспадающих до самых бёдер (и пусть сейчас волосы были немного в пыли и не блестели, как при жизни, но даже в таком виде напоминали давнюю красоту). Голова короля была аккуратно прилажена к телу, шея обмотана шёлковым платком с изображением регалий, грудь со сложенными на ней руками венчала золотая корона. Всё смотрелось настолько величественно, что вошедшие даже замолчали на несколько мгновений.
А рядом с телом покойного стоял ларец с личными вещами. Первым его коснулся хозяин дома и тут же заявил свои права на драгоценности. Раз уж особняк и подвал принадлежал теперь ему, то и всё, содержащееся в нём, по закону — тоже. Дядюшка Стэнли, придя в сознание, даже плакал из-за этого, но поделать ничего было нельзя. Тем более рядом с клиентом как из-под земли вырос его адвокат и подтвердил сей факт при полиции и свидетелях. И дядя окончательно сник. Правда, потом немного оттаял, потому что владелец дома не стал претендовать ни на тело короля, ни на те драгоценности, которые были на его августейшей особе, и даже корону не осмелился тронуть. Это была традиция — с покойника ничего нельзя было снимать, иначе он мог прийти в сон и отомстить, а такие случаи бывали.
Но не одним суеверным страхом руководствовался новый хозяин поместья. Он же прекрасно осознавал всю важность находки для государства, а ларец присвоил лишь с одной целью: чтобы публично вернуть его королевской чете — на церемонии погребения. Таким образом даритель стал бы известен на всю страну, его имя внесли бы в специальную королевскую книгу, а сам он получил бы расположение и даже покровительство королевских особ. И если внимание короля Антуана II мало что значило — а по сути он бы вообще не ценил этот широкий жест, но омега-король Сигизмунд оценит. А его благосклонность стоила всех драгоценностей мира.
Но дядюшка Стэн пока не знал всего этого, а поэтому горько расстраивался из-за утраченных ценностей, совершенно забыв, что преподносит королевству намного более ценный дар. Но такой уж он был, и, кстати, долго лить слёзы ему всё равно не пришлось — ведь король почти сразу после церемонии похорон отдал ларец с вещами в музей и тоже в качестве благодарности за возвращение предка в семью, так что дядя ничего не потерял — просто приобрёл немного позже.
Конечно, об открытии объявили не сразу, а лишь после эксгумации тела Флорентина и по завершении экспертизы, которая со стопроцентной вероятностью доказала, что юный преступник является сыном обоих королей. Его похороны превратились в самый настоящий национальный праздник, потому что речь уже шла не о скорби и не о содеянном зле, а о долгожданном воссоединении венценосной семьи, и даже тот факт что Флорентин был убийцей, как-то померк.
Позже дядюшка Стэн напишет об этом книгу: и об отвергнутом наследнике, и о несчастном куртизане, который на самом деле пострадал больше всех, и о его бедной семье. В хрониках мистер Стэнли, действительно, опровергнет (как и предсказывал дьявол) все разговоры о том, что любовник Артура Жесточайшего был злой и коварной личностью. Дядя оправдает и Флорентина, и конечно же Эндрю Нежнейшего, а виновницей всех тяжких событий выставит злую судьбу, да так ловко, что люди будут рыдать, читая его эпопею. Книга будет иметь невероятный успех — и как роман, и как совершенно новый поворот в истории государства, но это всё будет позже, а пока король, накануне похоронных торжеств и возвращения останков обоих несчастных скитальцев в семейный склеп, снова вызвал к себе мистера Эдварда.
— Ну что, мой дорогой, — Его Величество даже приобнял своего посетителя — благо оба они находились в будуаре, а тут можно было нарушать этикет. — Как вам это чудесное чудо, а? Просто невероятно! Всевышний вернул нам наших бедных родных, и это когда семья Левансонских полностью истребилась, но обрела вдруг новую жизнь. И с кем? — король улыбнулся. — С потомком нашей фамилии. То есть, сошлись все ниточки. А это вернейший знак — история завершилась! И не кажется ли вам теперь, мой милый Эдвард, что пора бы перестать упрямиться. Я хочу вернуть под отчий кров всех наших родственников, но ваша веточка — единственная непокорная. Вы, ваш младший и старший, а главное — маленький Флориэль. Это же надо! — король в восхищении воздел руки. — Даже имя совпало. Флори! Так звали и Флоренитина! Да мальчик просто обязан стать принцем, — Антуан взял за плечи своего сурового визави. — Эдвард… — он уже не стал церемониться. — Ну я прошу, — Его величество склонил голову на бок. — Прошу, а не приказываю. И не только от себя. Это просьба всего государства, а нам вы не сможете отказать. М? — король с лёгким кокетством протянул руку, а не пожать его ладонь означало бы смертельно его обидеть. Такое в стране не прощалось, к тому же Его величество не сделал ничего такого, за что мистер Эдвард потерял бы к нему уважение. И он пожал ему руку, а это автоматически означало согласие — как ни крути. Оценив хитрую игру, мистер Эдвард усмехнулся. А улыбка у него, как известно, была на удивление очаровательной. Он буквально преображался — превращался из грозного существа чуть ли ни в сущего ангела. Сколько сердец он разбил этим лёгким движением губ. И король точно так же попался. Его величество даже замер и задержал руку гостя в своей намного дольше дозволенного.
— Мой милый сэр… — он, наконец, опомнился. — С сегодняшнего же дня я буду хлопотать о приближении вас ко двору. Празднество назначено на послезавтра, а я хочу представить вас на балу. И это не обсуждается!
— Ваше величество… — мистер Эдвард хотел воспротивиться, но король немедленно сдвинул брови. И тут же опять улыбнулся.
— Это приказ, — снова скокетничал он. — Я пришлю к вам своего лучшего портного. Отныне я желаю видеть вас рядом как можно чаще. Вас и принца Флориэля — непременно! Мы дадим ему второе имя, как и полагается инфанту его пола. Я выберу имя сам. А теперь… — король с нежной улыбкой снова протянул гостю руку. — …до встречи, мой дорогой. Аудиенция окончена…
Рука была протянута явно для поцелуя, и это была высшая благосклонность, хоть и немного интимная. Но ни один альфа не посчитал бы унизительным для себя приложиться губами к руке первого властелина. Мистер Эдвард тоже не стал исключением, он поцеловал руку Антуана как и полагалось — задержав поцелуй на несколько мгновений, церемонно поклонился, а напоследок опять улыбнулся. Он и сам не знал почему, но влюблённый взгляд короля его позабавил, а у Его величества от этой улыбки в животе запорхали бабочки.
«Ах, Всевышний, ну до чего ж он хорош собой!» — в сердце Антуана мигом вспыхнула надежда уже на более близкие отношения. И пусть он прекрасно видел, что орешек ему не по зубам, но король отчаянно алкал общества этого человека. Пусть на какое-то время, но он страстно его желал.
====== Эпилог ======
Дружба мистера Эдварда с Антуаном II продлилась ровно три года, вплоть до смерти короля. Так уж случилось, что Его Величество был слаб здоровьем из-за постоянных кровосмешений в роду, хотя прожил на удивление дольше всех своих последних предшественников. Мистер Эдвард находился у ложа умирающего вместе с супругом омегой-королём Лариэлем-Сигизмундом — вот как крепка была дружба между фаворитом и Антуаном, но никто так и не понял, насколько тесны были их отношения по любовной линии. Известно было лишь то, что отец Рэя переселился во дворец, а точнее — ему выделили там отдельные покои, где он иногда бывал, когда король его призывал — а случалось это часто. И мистер Эдвард проводил с Антуаном целые дни и даже глубокие вечера, но до утра никогда не оставался — спать он уходил всегда в свои апартаменты, и придворные всё гадали, была ли у них близость или нет.
