- Он вспоминал о тебе, - тихо промолвила молодая женщина.

- Правда?

- Да. Этот человек никогда никого не забывал.

- И мы все его помним.

- Верно.

Они замолчали. У каждой в сознании возник дорогой сердцу образ. Обе знали, что о нём всегда будут помнить и равняться на него. Героев не убивает время, они живут в сердцах.

- Но расскажи же мне, что с тобой происходило всё это время? - наконец, спросила Елена, - у нас ещё много времени до рассвета.

- Хорошо. Я расскажу вкратце.

Удивительно, но Ифигения легко выложила царевне всё, вплоть до тех вещей, которые скрывала в глубине своей души. Появилась какая-то неожиданная потребность высказаться. Жена Париса никогда не была ддя неё слишком близкой родственницей, они виделись то всего раза по три за год. Но отчего-то Иф ощутила в собеседнице верного человека, того, кому можно довериться. А Елена выслушала, внимательно, не перебивая. Будучи спартанской царицей она никогда особенно не изучала племянницу, но сейчас увидела в ней незаурядную личность, с волевым характером, мужеством, смекалкой. В чём-то они были похожи.

Затем и троянка кое-что поведела о своей жизни в Трое. Так они проговорили всю ночь.

На следующий день Елена стала думать, как предупредить всех про ахейский план. Им с Ифигенией в голову пришла одна и та же идея: а что если у греков не получится сделать этого коня? В таком случае, не стоит заранее сеять в городе панику. Возникло решение подождать. Иф хотела было вернуться в лагерь, но Елена сказала, что это большой риск. Стоит подождать в Трое. Да и к тому же, вдруг нужна будет помощь.

Они запаслись терпением и начали ждать. О том, что Иф в Трое узнал только Парис, от которого жена просто не смогла этого скрыть. Она обьяснила, что племянница вернулась к ней. Про Ахилла и греков царевичу, конечно же, не сказали.

Меж тем время шло. Минуло три недели. За это время Ифигения приспособилась к жизни во дворце. Здесь вкусно кормили, Елена дала ей несколько хитонов. Непривычно было носить женскую одежду. Несмотря на войну, злесь были прекрасные условия, но Иф всё равно тянуло обратно на волю. Она скучала по жизни в лагере, по Ахиллу, по Одиссею, по вечерам на берегу моря, по солдатским россказням, которые каждый вечер доносились до палатки. Всё таки, по натуре своей девушка была создана для такой жизни. Но сейчас выбирать не приходилось. С каждым днём напряжение всё нарастало.

И вот, однажды утром поднялась суматоха. Кто-то из троянцев увидел огромного коня, стоящего перед воротами, сделанного из дерева, соломы и многого другого. Выйдя к нему, люди увидели, что греков нет. Они просто исчезли, будто не было многих лет осады… Все были поражены. Вокруг коня ходили в раздумьях. Все решили, что это дар богам, принесённый ахейцами перед отплытием. Но одни говорили, что не стоит к нему и прикасаться, а другие, напротив, утверждали, что его необходимо забрать в город, как символ поверженного врага. Через какое-то время большинстао стало склоняться ко второму варианту.

Тогда выступила Елена. Ога видела это извояние. Оно стояло, огромное, поражающее своими размерами, устремлённое ввысь к небесам, которые заволокли мрачные чюрные тучи. Зрелище было каким-то пугающим.

Царевна говорила о том, что в коне содержится погибель, что ни в коем случае нельзя ввозить его в Трою.

- Остановитесь, безумцы! - вещала она, - неужели вы думаете, что греки просто так взяли и уехали? Поверьте, я знакома с этими людьми. Здесь точно содержится коварный план!

Но люди не желали её слушать.

- Хватит, Елена! - сказала ей царица Трои Гекуба, - твоя излишняя подозрительность неуместна! В конце концов, как и мы, греки устали от этой войны. Вот они и уехали, решив положить ей конец.

- Они бы никогда так не сделали!

- Перестань! Итак уже слишком много войны! Тебе вообще следует молчать. Вспомни, кто ты!

В другое время гордость и самолюбие царевны обрушились бы в гневе на Гекубу, но сейчас молодой женщине было не до того. Она убеждала всех, что в коне греки, но никто не верил! Ей просто не хотели верить.

Было решено ввезти его в город.

И даже когда он входил в ворота, Елена всё ещё пыталась убедить всех в том, что это ужасная идея. Но что могут сделать крики одной женщины против уверенной в своей правоте многотысячной толпы.

Вечером троянская царевна бледная и взволнованная вошла в свои покои. Ифигения, конечно же, находящаяся здесь, тотчас же вопросительно на неё посмотрела.

- Всё ужасно, - произнесла молодая женщина, - они меня не послушали. Они ввезли коня в город.

- Что?! - девушка резко вскочила на ноги, - где он?!

- На центральной площади…

- О Боги! Это ведь гибель Трои! Нужно срочно что-то сделать!

- Но что?

- Попробуй убедить Приама… Хотя бы попытайся.

- Я так и решила.

Без лишних слов Елена поспешила в большой зал. К её удивлению все были в сборе. Она, тотчас переходя в наступление, бросилась царю в ноги и ещё раз рассказала об ахейских планах, умоляя поверить ей. Но он не хотел даже слушать.

- Дочь моя! - мягко сказал он, - нет поводов для беспокойства. К нам прибыл посол от греков и обьявил об их отступлении. Теперь это уже точно. Забудь всё и радуйся вместе с нами.

- Не верьте им! - в отчаянии вскричала красавица, - это ложь! Что им стоит обмануть?

Но её не слушали. Никто не желал ей верить. Она обернулась к мужу.

- Парис! Но хоть ты то веришь мне? - спросила Елена.

Несколько мнгновений он помолчал, а потом покачал головой.

- Прости. В это сложно поверить. То что ты говоришь - слишком невообразимо. Сама посути, как это вообще возможно - спрятаться в коне? Даже звучит глупо.

- И ты туда же? - она обвела зал взглядом, но везде видела лишь холодные ничего не выражающин лица, которые смотрели на неё с насмешкой, как на безумную, - неужели ни один человек мне не верит? - поражённо спросила царевна надломленным голосом.

И вдруг, отдаваясь эхом под сводами зала, послышался громкий твёрдый голос:

- Я верю!

Елена обернулась. Чуть поодаль стоял Деифоб, смотря на неё в упор.

- Веришь? - поражённо переспросила она, которая уже не ожидала, что найдётся хоть один человек, который поверит ей. И уж тем более, она и представить себе не могла, что это окажется Деифоб.

- Да, - сказал он, - именно так. Я знаю, что ты, Елена, не станешь лгать и только ты, единственная здесь, можешь трезво оценивать поведение и поступки греков. Вы все, - он обратился уже и к остальным здесь находящимся, - вы слишком легко поверили! Это неосторожно. Прислушайтесь к её словам!

- Деифоб! - вскричал Приам, - неужели ты помутился рассудком? Что ты такое говоришь?

- Помнится, ты недолюблювал Елену, - заметила Гекуба, - с чего вдруг такое единодушие?

- И почему вы не хотите, наконец, поверить в победу? - вопрошал Парис.

- Они не послушают нас, - вздохнула Елена, - я устала вас убеждать! Вижу, попытки мои тщетны. Но знайте, если к завтрашнему дню Троя будет уничтожена - вы сами виноваты.

- Ведьма! - послышались чьи-то возгласы.

- Что она тут провозглашает?!

- Возомнила себя всезнающей?

- Да это из-за неё столько лет проливалась кровь! Что она ещё может сказать?

Различные оскорбления сыпались на всех сторон.

Гордо подняв голову, царевна вышла из зала, оставляя за спиной всех этих людей, которые лишь ненавидили её, никогда не стремились понять.

- Да что вы можете?! - резко прерывая крики, возмутился Деифоб, - лишь разрушать? Посмотрите же и устыдитесь! Вы осыпаете упрёками женщину, которая добродетельна не менее, а может и более, чем вы. Да, из-за неё развязана война, но разве есть её в том вина? И сейчас вам следовало бы прислушаться к её словам! Но вы слепы и глухи!

С этими словами наследник царя Приама тоже покинул помещение.

Елену он догнал уже у лестницы.

- Постой! - крикнул молодой человек.

Она остановилось. Прекрасное лицо её было бледным, в глазах боль.