— Почему эта женщина лишилась рассудка? — нахмурился Альдо.

— Она назвала герцога Окделла и Ваше Величества убийцами, вероятно, вследствие гибели кого-то из ее семьи.

— Она обвиняла меня в убийстве ее сына, — припомнила Рейчел.

— Генерал Карваль, — Альдо строго взглянул на генерала, — часто ли люди Айнсмеллера злоупотребляют данной им властью?

— Мои патрули снимают повешенных каждую ночь, — Никола попытался одарить короля столь же красноречивым взглядом, но у него получилось только набычиться. — Восемь из двенадцати не являются ни мятежниками, ни их укрывателями.

— Уолтер Айнсмеллер, что вы можете сказать в свое оправдание? — жестко спросил Альдо у побелевшего коменданта.

Тот потупился и выдавил из себя что-то невнятно про оскорблявших Его Величество подмастерьев, и Альдо Ракану ничего не оставалось, кроме как отдать приказ об аресте Айнсмеллера. К преступнику-вешателю тут же подскочили Карваль и молодой теньент, будто и ждущие возможности скрутить его, связать сорванной генеральской перевязью и надеяться на справедливый приговор.

— Во времена Эрнани Святого с теми, кто обманул доверие государя, и кто его именем творил зло, поступали просто — его отдавали на суд городу. Мы возвращаем этот обычай. Генерал Карваль, выдайте преступника жителям Раканы, огласите нашу волю и возвращайтесь. Если Айнсмеллер останется жив, он будет навеки изгнан из Талигойи.

Рейчел молча смотрела на гордого короля в белых одеждах широко раскрытыми глазами, не веря услышанному, потому что тот Альдо, которого она знала прежде, не был способен на подобное зверство. Отдавая такой жестокий приказ, он уподоблялся Айнсмеллеру, и принять этот факт оказалось самым сложным… В голове зашумело, подкосились предательски колени и для Рейчел Окделл, внезапно лишившийся сознания, наступила черная непроглядная ночь.

========== Глава 79. Упущенные жертвы ==========

Сознание вернулось к Рейчел плавно, постепенно заполняя черную пустоту ее бытия, и когда она полностью осознала, что лежит на чем-то мягком, в полутемной комнате, когда решилась открыть глаза и убедиться в точности своего вывода, то поняла, что все не так плохо. Наверное. Она находилась в этих покоях одна, здесь не звучало стука каблуков по терпеливому мрамору, не говорили люди. Здесь лишь она лежит на удобной кровати, и Альдо сидит неподалеку на кресле, не отводя внимательного задумчивого взгляда от стремительно темнеющего неба за окном.

— Долго я лежала? — девушка приподнялась на локтях, прислушиваясь к собственным ощущениям, но ни слабости, ни головокружения не обнаружила.

— Несколько часов. Зимой быстро темнеет, — не оборачиваясь, откликнулся Альдо. Он рассердился за обморок?

— Я знаю.

Голова все-таки нехорошо закружилась, когда Рейчел встала с кровати и попыталась сделать несколько шагов в сторону жениха, тот же, несколько расстроенный чем-то, повернулся к ней, глядя со странным выражением лица. Невольно девушка коснулась ладонями своих щек — они пылали! Что происходит?

— Могут пойти слухи о том, что Ричард Окделл — переодетая герцогиня, — выдохнул Альдо свистяще, — но я не позволю им, пусть даже эти проклятые южане умнее, чем я считал.

— Умнее… — Рейчел отрешенно посмотрела в окно.

Темно, мрачно и пусто, звезды давно за долгое время не рассыпались на небе, внушая утешение и надежду своим радостным сиянием, и она почувствовала себя бессильной настолько, что захотелось плакать. Упасть в обморок на глазах у Карваля и горожан — унизительно и опасно, но видят Абвении, нести ее тяжелый груз лжи и предательства не каждому под силу, поэтому она не выдержала, услышав про казнь Айнсмеллера.

Почувствовав ее настроение, задумчивый Альдо повернулся к девушке и взял прохладными ладонями ее руку, поднес к губам и нахмурился. Захотелось провести ладонью по его светлым волосам, погладить их мягкость, но у Рейчел руки и ноги налились тяжестью, и все тело, казалось, заполнила неприятная давящая усталость.

— Ты вся горишь. Поезжай домой в карете, я скажу, что герцогу Окделлу стало плохо.

— Они ничего не заподозрят? — голос предательски дрогнул.

— Я хочу верить, что нет, но мы перестрахуемся, — решил Альдо Ракан, отпустив ее руку и выпрямившись. — После того, как эта нечисть сдохла, — уголки улыбающихся губ презрительно искривились, — я объявил, что отныне ты являешься цивильным комендантом. То есть Ричард Окделл. Я не допущу, чтобы какие-то вонючие южные ублюдки тайно подсмеивались над моей эорией! Кстати, основная часть твоей работы лежит на Карвале, но ничего, не развалится. Робер его попросил.

— Альдо…

— Не благодари, — он неправильно истолковал ее слабый прерывистый шепот, но состояние Рейчел не позволяло ей возражать. — Твой камердинер с тобой?

— Нокс — да…

Нокс не был камердинером Ричарда Окделла, но он сможет довести ее от дворца до кареты и от кареты до особняка, а уляжется спать Рейчел как-нибудь сама. И лекарь… Ей нужен лекарь, однако, как назло, девушка никого из представителей этой славной профессии в столице не знала. Многие люди бежали, без сомнения, что и большинство лекарей в том числе.

— Я велю прислать к тебе лекаря и пойду на пир, в честь коронации. Он скоро.

— Хорошо. Тогда проследи, чтобы Робер не слишком волновался из-за меня.

— Скоро за этим будет следить его невеста, а не моя, — в шутку сказал Альдо, но веселье в его глазах мгновенно погасло. Он снова сжал ладони девушки, его сухие прохладные губы коснулись разгоряченного лба. — Да у тебя и правда жар. В Сагранне тоже был?

— Нет…

В Сагранне была дерзкая и звонкая песня камней, желание убивать, злость, взрыв озера. Если Рокэ убивал невинных ради спасения большего количества невинных, то Альдо делает это просто так, потому что может. Айнсмеллера растерзали горожане, от него не осталось даже тела… Девушку передернуло и замутило, едва стоило представить оторванные конечности, кровавые ошметки, изломанное толпой тело, нет, она действительно все больше становится женщиной, чем мужчиной.

Повелителя Скал такое смертоубийство не тронуло бы, но Повелительница Скал не желала чужих смертей. Как только их предотвратить, когда она сама отчасти виновница их? Рейчел попыталась дойти до кареты самостоятельно, но перед глазами заплясали рыжие и красные всполохи, и Нокс подхватил ее под руку. Кажется, он еще посоветовал монсеньору быть осторожнее, но это лишнее, совершенно лишнее.

Оказавшись в постели и кутаясь в теплое одеяло, Рейчел подумала, что болезнь Повелителя во время пира в честь коронации — дурная примета, но если того захотел сам король, то, может быть, это смягчит ее вину перед самой собой? Закрывая глаза, чтобы уснуть, Рейчел вяло подумала, что слишком устала от сует и лжи, однако пути назад уже нет и быть не может, по крайней мере, для нее.

Лекарь пришел следующим утром, прописал жаропонижающие тинктуры и постельный режим, после чего удалился, вздыхая, а Рейчел осталась с тяжелым дыханием и гулко бьющимся сердцем. Чего только ей стоило отговориться от тщательного осмотра… Но такова участь каждой женщины, взявшей на себя смелость притворяться мужчиной, и с этим ничего не поделать.

Скоро должен состояться праздник в Доре и она, как цивильный комендант, обязана там появиться и проследить за порядком, однако если часть ее работы возложена на Карваля, тот вполне сумеет обо всем позаботиться. Да и Альдо наверняка предупредил его и остальных, что герцогу Окделлу нездоровится, поэтому чувство долга ее не мучило.

Рейчел дотянулась до принесенного слугой халата, кое-как надела его и потребовала завтрак. Телесное состояние немного улучшилось, но не настолько, чтобы идти в Дору, скорее наоборот. Последствия ли это проведенной в камере ночи или нет, но суть от причины не менялась — пришлось выпить лекарства, снова улечься в постель и задремать, в надежде на то, что жар спадет, когда она проснется.

— Монсеньор, — вошедший с разрешения Джереми поклонился, — письмо из Надора. От вашего кузена.