— А не рано?

— Нет. Я венчан на царство самой Кэртианой. Однажды я смогу присягнуть в Гальтаре своим предкам, но сегодня я жду от тебя клятвы.

— Клянусь Честью служить Талигойе и своему королю! — произнес Робер, обнажив шпагу.

Расстегнув седельную сумку и достав из нее листок, пожелтевший и грозивший скоро рассыпаться в прах, как та бумага, на которой написаны излияния Рейчел Горик, принц протянул его Иноходцу. То была древняя клятва из поучений Бланш — Альдо говорил о ней и Рейчел, но она успела забыть о том.

— Она чуть ли идеально повторяет присягу Первого маршала Талига… — растерялся Робер, прочитав, как и велел Альдо, последние строки.

— Значит, ее украл Франциск. Но это не страшно, отныне она является присягой Талигойи. Итак, мой маршал, я жду!

— Во имя Ушедших и Их именем, — голос Эпинэ звучал медленно и торжественно, — моя кровь и моя жизнь принадлежит Талигойе и Раканам!

Абвениантская клятва! Ушедшие! Абвении… Рейчел понимала, что неправильно радостно вздрагивать каждый раз, слыша или вспоминая что-нибудь связанное с забытой религией, но и сейчас она не смогла удержаться от того, чтобы не повторить, звонко и пылко, клятву, присягая своему жениху и сюзерену:

— Клянусь, моя кровь и моя жизнь принадлежат Талигойе и Раканам! Во имя Ушедших и Их именем!

Запоздало она вспомнила, что Рокэ Алва тоже является Раканом по крови, а значит, присяга дана и ему. Но Алве не нужна власть и трон, его удел — вино и долгожданная смерть, а потому не стоило и сомневаться в правильности своих действий.

***

Пока Рейчел Окделл до хрипоты спорила с чересчур осторожным Робером Эпинэ, что никакой Карваль не должен за ней присматривать, и что она прошла Дараму, а потому сможет за себя постоять, если до них доберутся олларовцы, где-то в Надоре далеко, протяжно, гулко и страшно пели Скалы, вторя клятве Повелительницы. А где-то в Закате Рейчел Горик, бесцельно бродившая по выжженной пустыне, тихо охнула и с убитым видом схватилась за голову.

========== Глава 58. Под серым небом Эпинэ. Часть 2 ==========

Вынужденная подчиниться воле своего принца и своего жениха, Рейчел Окделл не знала, что все окажется настолько скучно. Она, Робер, Карваль и Альдо находились на укрепленной батареями опушке, и, казалось, что это очень даже неплохо. Им противостояли люди Манриков, желающие защитить Талиг и Олларов — или самих себя, и у них была артиллерия. А Рейчел изнывала от скуки, сожалея, что не ушла с Борнами раньше.

В полдень грохнули пушки артиллерии Манрика — обстреливали лес, в котором засели воинствующие крестьяне, но, если даже Робер просветлел лицом, то ничего плохого им не грозит. Он даже задорно помахал шпагой королевским войскам, что выстроились двумя линиями, и Альдо хихикнул. Рейчел улыбнулась, а Карваль неодобрительно покачал головой. Вряд ли это воодушевило Робера, потому что он сразу же поскакал на правый фланг, дабы скрыть смущение, и по дороге прикрикнул на какого-то бесстрашного юнца, которому, как и Рейчел, хотелось быть поближе к боевым действиям.

Барон Констанс Гаржиак, внушительного вида которого Рейчел сначала побаивалась, рассказывал о том, что можно и нельзя ждать от противников, но ни она, ни Альдо не могли с полной уверенностью сказать, что понимают все услышанное до последнего слова.

— Если вы помните битву при Каделе…

— О, Робер, Дикон! — восторженно обратился к друзьям Альдо, — а что вы знаете о сражении при Каделе.

— Ричард знает, — откликнулся Робер.

— Дик?

Вместо ответа девушка пожала плечами и поникла, чувствуя, как былые восторг и радость съежились, а ее саму потихоньку заполняет неприятная серая пустота. Такая же холодная и мерзкая, как нависшие над повстанцами тучи. Дождь шел совсем недавно, но, как объяснил Карваль, в лесу Святой Мартины, а их пока обошел стороной.

Больше всего Рейчел досаждало то, что на нее никто не обращал внимания — после воспоминания о битве при Каделе Робер и Альдо занялись обсуждением действий Манрика. Считают, что раз она девушка, то не смыслит в военном деле абсолютно ничего? Она, прошедшая Сагранну и Дараму?! Ну уж нет, мириться с таким положением вещей герцогиня не собиралась.

Гаржиак уехал проверять своих людей, Иноходец и принц заняты разговором, а Карваль загрустил, замерев в седле где-то позади Робера. Самое время тронуть поводья и повести Сону в сторону, туда, где совсем недавно скрылись из виду граф Агиррэ и Борны, потому что сидеть, сложа руки, Рейчел не собиралась.

Но осторожный цокот копыт за спиной нарушил все ее планы, и Рейчел внезапно ощутила сильнейшую ярость, ослепляющую и сбивающую с толку, как тогда, в Сагранне. Здесь нет ни единого, даже самого мелкого камня, как и белого селя, и гордых скал, но откуда это чувство злобы и желание немедленно рваться в бой?

Он проклял их. Ринальди Ракан проклял потомков своего брата и четверых эориев. Проклятыми стали Повелители и Повелительницы. Она и Рейчел Горик. Сверкнуло на миг алым перед глазами, и вот, она уже не в окружении настороженных южных крестьян, ютившихся среди прелой листвы и голых деревьев, а в болоте. Мерзкий приторно-сладкий запах каких-то цветов, отчаянное конское ржание, и липкая зеленая муть под копытами Соны — почему? Откуда все это? Рейчел с недоуменным отчаянием огляделась по сторонам, но не увидела вокруг ни одного знакомого лица. Где-то рядом глухо стучала копытами пегая лошадь — значит, рядом есть твердая земля, и нет топей?

На пегой лошади застыл спокойный высокий всадник. Девушка или женщина с коротко стрижеными темно-русыми волосами, которую Рейчел уже видела в своих снах, облаченная в блестящие доспехи. Тогда ее глаза были закрытыми, теперь же слишком сумрачно, чтобы разглядеть черты лица, но когда успело стемнеть?

— Ты дала кровную клятву, Надорэа, — сказала всадница надломленным и усталым голосом. — И если ты ее нарушишь, то тебя и весь Надор ждет смерть.

— Рейчел Горик?! — вскрик сорвался с пересохших губ сам собой.

— Впрочем, ты все равно умрешь, как умерла я. Из-за нас с тобой погибли невинные люди, Надорэа, из-за того, что мы слишком хотели сохранить свои тайны.

— Стой! — не вполне понимая, что делает, Рейчел пустила Сону вперед быстрой рысью, и услышала звонкий цокот копыт — стало быть, теперь вернулась твердая земля и исчезла болотная муть. — Я не понимаю…

Взглянув вперед, она едва сдержала крик, полный ужаса и отчаяния: болото простиралось впереди, и пегая кобыла шлепала по нему, постепенно скрываясь из виду. Всадница же больше не смотрела на Рейчел; отвернувшись от дальней правнучки, Рейчел Горик внимательно разглядывала темный горизонт, и ее последние слова звучали глухо.

— Ни маленький надорский мальчик, ни генерал Феншо не должны были умирать из-за нас. Запомни это, Надорэа. Мы с тобой прокляты и несем беду, но если ты сумеешь вернуться, твои сыновья будут чисты от этого. Только выбери верный… верный… путь…

Чем дальше удалялась в липкую болотную муть Рейчел Горик, тем слабее звучал ее голос, и вот, наконец, затих совсем. Почернело перед глазами, и девица Окделл почти явно ощутила, как кто-то схватил под уздцы Сону, не давая ей идти вперед. Осталось лишь беспомощно вцепиться обеими руками в жесткую гриву мориски.

— Герцог, вы никуда не поедете. Монсеньор хочет, чтобы вы остались здесь.

Распахнув глаза, Рейчел увидела, что находится снова в лесу, почти покинув надежно защищенную опушку, что на небе сереют облака, и что Сону удерживает Карваль. На лицо упало несколько ледяных капель, и это окончательно привело ее в себя. Надо было поспорить с капитаном, но она была слишком подавлена и растеряна, чтобы тратить на это свои силы. Поэтому молча кивнула и вернулась на опушку.

— Ричард! — бросился к ней разозленный чем-то Робер, — ты куда собрался? Живо слезай!

— Но я хотел…

— Я понимаю, но сейчас не стоит, — его взгляд, несмотря на гневный голос, оставался таким же добрым и грустным. — Этот бой безнадежен, но все-таки постарайся поберечь себя. Я обещал Эгмонту…