Необремененный мыслями Клаус храпел рядом, внизу изредка шумели козлы, и, хоть Рейчел привыкла к такой жизни, сон шел с трудом. Но наконец, она заснула, сны были полны постыдного разврата, а просыпаясь, Рейчел думала, что если мужчинам такие сны видеть можно, то и девушки имеют на них право.
Когда начало светать, Алва вернулся, двигаясь очень тихо, и что-то сказал переставшему храпеть Клаусу. Тогда Рейчел смогла заснуть крепко и без сновидений, потому что с некоторым страхом она ожидала, что Рокэ может догадаться. Об ее мыслях. Он вообще обо всем может догадаться… сообразительный кошачий сын!
Утром к их отряду присоединились бакраны, и они двинулись в путь. Чувствуя себя подавленной и равнодушной ко всему происходящему, Рейчел Окделл думала, что ее больше ничего не заденет настолько глубоко и сильно, как вчера. Но она чудовищно ошиблась, и поняла это, когда на выезде из деревни увидела вчерашнюю девушку. Стоявшая на каменной ограде, с заплетенными в косу волосами и молитвенно сложенными ладонями, бакранка рванулась вперед и застыла на самом краю стены.
Рейчел с внезапно вспыхнувшей яростью рванула поводья и Сона громко заржала. Никому на свете и ни за что она не позволит забрать у нее монсеньора, какой бы прекрасной женщиной возможная соперница не была. А если кто-нибудь посмеет попытаться, то пожалеет, что встала на пути у Повелительницы Скал.
========== Глава 31. Лицом к лицу ==========
Рейчел Окделл любила слушать чужое пение, неважно чье, и, когда запел Рокэ, у нее заметно приподнялось настроение. Посмотрев на маршала, девушка слегка улыбнулась, хотя песня оставалась ей незнакомой. Рокэ не пел ее в тот вечер, когда пил вино, а она сидела рядом. Мелодия тревожила слух и казалась непривычной для восприятия, но Рейчел невольно стала подпевать эру, потому что странный мотив захватил, казалось, всю ее душу. Путанные рассеянные мысли мигом вылетели из головы, оставив ее наедине с петляющей между скал тропой. Камни подвывали заунывным нестройным хором, желая поддержать свою Повелительницу, а она молча смотрела на них и желала, что если увидит их в другой ситуации, то обязательно послушает и их песнь.
Но, даже если не слушать камни, а просто неотрывно и долго смотреть, то можно понять, что они связаны с рекой, которая всегда просачивается меж ними маленькими ручейками, неся с собой ил и оставляя его на шершавой поверхности камней. Ледяная вода быстро течет по камням, обтекает скалы, торопливыми потоками перепрыгивает через валуны, тащит с собой гальку…
«Я поговорю с вами позднее», — мысленно пообещала Рейчел.
А поговорить было о чем, ведь именно камни знали, что происходило раньше и что случится сейчас. Люди могут быть лживыми, скрытными и неискренними, но не ее стихия. Рейчел знала, что твердые камни спорят с водой и к старости становятся круглыми, но целыми, а камни с мягкими и разбитыми сердцами вода мелет в песок.
— Монсеньор, — прервал песню Рокэ и мысли Рейчел бесцеремонный Шеманталь, — Илха говорит, что нехорошо петь эту песню, особенно у реки.
— Наверное, так оно и есть, но ее трудно не петь, — на лицо маршала легла тень задумчивости. — О чем она? Я услышал ее от вдовой козочки, а мои познания в бакранском плоховаты.
— О рождении Горного Зверя. Камень вступает в брак с водой и рождается Зверь. Его бег — это бег Смерти, его гнев — это гнев Камня, его безумие — это безумие воды.
— Это всего лишь сель, — улыбнулся Вейзель, — я несколько раз видел их в Торке. Но смерть это действительно страшная. Сель рождается в горах, несется вниз и все сметает на своем пути. Он легко катит валуны размером со стог сена, а то и с дом. После сильного дождя от расщелин и осыпей лучше держаться подальше, но сейчас, слава Создателю, дождей нет уже давно. Но сейчас, слава Создателю, дождей нет уже давно.
— Да, пока нам везет.
Рейчел молчала, думала о камнях и вполуха слушала генерала — тот сомневался в плане Рокэ Алвы и волновался потерпеть поражение. Но что Алве чужие переживания? Они проскальзывают мимо, не заражая Проэмперадора своей унылой и мощной силой, и потому девушка втайне гордилась им. Случай с Феншо показал, что он не может ошибаться — так случится и в этот раз.
— На что вы рассчитываете? Шесть с половиной тысяч в нашем положении — это меньше, чем ничего.
— Вы забыли наших новых союзников, Курт. Клаус клянется, что они готовы и придут на место даже раньше нас.
— Простите меня, Рокэ, но это несерьезно.
— А что серьезно? Вам нужны сто тысяч вымуштрованных идиотов? С такими силами Арамона и тот кого-нибудь победит. Например, улитку.
— Монсеньор, — решила вмешаться в разговор Рейчел, и в ее голосе звенел плохо скрываемый задор, — я слышала камни. Они говорят, что вы правы во всем.
— Вот видите, Курт, — усмехнулся Алва, — если даже стихия моего оруженосца на моей стороне…
Артиллерист вздохнул, пожевал губами, словно хотел плюнуть, но ничего не сказал в ответ. Рейчел же показалось, что она вполне успешно предотвратила ссору, которая могла бы произойти из-за безбожности ее эра, а сам эр, беззаботный и развеселившийся, принялся напевать другую песню, теперь о море. Ее девушка уже не раз слышала.
— Расскажи мне о море, моряк, ведь из моего окна я не вижу его. Расскажи мне о море, моряк, ведь я ничего не знаю о нем…
Рейчел отчего-то захотелось, чтобы Рокэ обнял ее, но она лишь задорно улыбнулась своему эру и снова посмотрела на камни. Но они теперь молчали.
Оставаться с Савиньяком и Вейзелем ей совсем не хотелось, потому что страх разоблачения нахлынул вдруг снова, а еще потому что не хотелось расставаться с Алвой пусть даже на время. Переодевшись наскоро в черное, вместе с кэналлийцами-скалолазами, девушка пошла к горам. Ей уже приходилось лазить наперегонки с Айрис по надорским кручам, но настоящие горы были именно здесь. Однако, доказать, что она годна хоть на что-нибудь, ей очень хотелось.
— Предоставьте скалолазам делать свое дело, — посоветовал Курт Вейзель.
— Благодарю, — отчеканила Рейчель, — но я решу сама.
Хоть стена, по которой ей предстояло лезть, была не такой уж и высокой, щелей, куда поставить ногу, найдется, поэтому девушка не слишком волновалась. Рокэ забыл о своих намеках на то, что девица неспособна обучаться мужским наукам, и стал гонять ее без особой жалости. Кроме фехтования и скалолазания ее научили уметь падать и подниматься, умело бить ножом. Очень скоро Рейчел стала чувствовать себя воодушевленной и настроенной на общую победу. Больше она не была волчонком на псарне, но свою тайну ей приходилось хранить с остервенелой осторожностью.
Так прошло два месяца, после чего появился довольный Клаус, доложил, что все готово, и снова исчез. Не теряя даром времени, Рокэ собрал всех подопечных.
— Все очень просто, — сказал он, и Рейчел вновь невольно им залюбовалась. — Начинать придется нам. Пойдем двумя отрядами, первый под моим началом, второй поведет полковник Бадильо. Наша цель — убить тех, кто сидит у камней, а их не больше двадцати-тридцати человек с каждой стороны ущелья. Потом займемся верхними пушками. Это все. Те, кому снились дурные сны, могут остаться.
У Рейчел порозовели щеки, и она промолчала, потому что ей и правда снились странные сны. Можно ли их смело назвать дурными, девушка не знала точно. Она видела, то закатную башню и черных птиц над ней, то темные переходы и коридоры, незнакомые и страшные, то нахально смеющуюся Катарину Оллар. Рейчел недоумевала, почему эта женщина ведет себя совсем иначе, чем наяву. В ночь перед штурмом Рейчел оказалась в Надорском замке.
Здесь тоже было все иначе. Во дворе летали белые ласточки, окно в Гербовой башне было распахнуто, и в нем Рокэ Алва, почему-то одетый в доспехи, обнимал незнакомую Рейчел девушку, русоволосую и сероглазую. Грубоватыми чертами лица и излишней худобой она напоминала Айрис, однако вместо платья была облачена в штаны и плотную куртку. Подойдя ближе, Рейчел поняла, что обозналась: это был не Рокэ, а Рамиро, юный, смеющийся и дерзкий. Почти мальчишка! А на шее девушки вдруг сверкнул алый камень — как тот, что Рокэ подарил Катари.
