— Потому что никто не имеет право оскорблять Скалы. Робер, нам не стоит об этом говорить. Я пойду, если ты не против. Береги Айрис.
Позже он прочитает письмо и поймет все, если прочитает. Странно: раньше Рейчел кричала, возмущалась, отстаивала свое мнение и даже сохраняла способность плакать, а сейчас ее словно лишили чувств, словно всю душу сковало неприятное давящее безразличие, но ведь это же ненадолго? Чтобы успешно покинуть город, нужно знать, чего и кого бояться.
Вошедший слуга подхватил собранные сумки и вынес их, но Робер, смотревший то в противоположную стену, то в пол, словно бы ничего не замечал. А может и впрямь не замечал, в любом случае, они все сказали друг другу и надо уходить. Рейчел молча шагнула к приоткрытым дверям — она попрощалась с ним в записке, а прощаться дважды будет больнее.
— Стой! — словно опомнившись, Робер сделал два широких шага и схватил ее за руку. — Я не отпущу тебя! Ты не должна уезжать…
— Я не сдамся на милость инголсов и карвалей! — отрезала Рейчел, попытавшись вырваться.
— Альдо просил спасти тебя и Матильду, прежде чем я его добил! — Эпинэ повысил голос. — Эгмонт просил защитить старшую дочь на Изломе!
— Ты спас меня в Сагранне, а Альдо погиб по моей вине, поэтому его просьба не считается! Иди и спасай принцессу Алати…
— Рейчел, пойми! Мы сейчас поедем в Багерлее, а ночью я выведу тебя оттуда и из города. Ложные бумаги, платье, фальшивая история — никто не признает в тебе герцога Окделла!
— А я не собираюсь прятаться за женской слабостью! Я тебе не Катарина! — выпалила Рейчел, тяжело дыша.
Смуглое лицо Иноходца исказилось и, на миг выпустив запястье девушки, он с силой ударил ее по лицу. Нехорошо зазвенело в ушах, но следовало убегать, и Рейчел бросилась прочь из кабинета, стремительно сбежала по лестнице и вылетела из дома.
Сона ждала, сумки успели прикрепить к седлу, открыли ворота. Прекрасно! Забравшись в седло, и не дав никаких распоряжений, девушка погнала лошадь прочь от особняка, навстречу незнакомой и неизвестной жизни в одиночестве. Покинуть город можно через Ржавые ворота, а добраться туда окраинами — там никто не караулит. И она, забыв про боль, страх и злость, ехала легкой рысью по опустевшим улицам, желая как можно скорее добраться до ворот.
Свернув в один из глухих переулков, который обязательно проехать во время пути, Рейчел вздрогнула, увидев, как впереди мелькнули две темные тени. Напряжение не отпускало ее, пока не выехала на широкую и безлюдную ныне улицу, и все-таки приходилось вести Сону тихо, чтобы никто не услышал стука копыт. Однако все в порядке, это Робер нагнал страху своим поведением и своими словами, кто станет подстерегать ее именно здесь?
Внезапно кто-то схватил ее, незаметно подойдя сбоку, и сердце снова заколотилось от неожиданности и беспокойства, но вырваться девушка не успела, даже когда ее грубо стащили с лошади. На голову обрушился тяжелый удар, слишком сильный, чтобы оставаться в сознании, и потому с закрывшей вид на серые крыши и кусочек голубого неба черной полосой кончилось все.
========== Глава 101. Неумолимое возмездие ==========
Вернувшееся сознание не порадовало, потому что открывшееся перед ним бытие оказалось слишком серым и мрачным. Ныли заломленные за спину и связанные колючей веревкой руки, шумело в голове, ломило ушибленную макушку. Где она? Если в тюрьме, то почему ее до сих пор не развязали? Рейчел облизала пересохшие губы, обвела напряженным взглядом комнату и, после недолгих размышлений, пришла к выводу, что прежде ей доводилось бывать здесь. Прежде здесь стояла мебель, и витали в воздухе сильные запахи лекарственных трав, мешаясь в нечто вязкое и мерзкое, но теперь пахло лишь пылью и безнадежностью, а на серых безразличных стенах местами коробились клочья сорванной дешевой обивки.
В этом доме ее обманывали, настраивали против герцога Алва, в этой комнате ей вручили кольцо со смертью и рассказали, что в предательстве и нарушении клятвы таится высшее благо для Людей Чести. Но все это бред… Людей Чести не было, как не было Талигойи и страдающей подруги — Рейчел чувствовала себя виноватой перед Катариной, за то, что придется занять ее место на троне, но это ощущение вины оказалось простой обманкой, как ограненная стекляшка кажется алмазом. По ноющей спине пробежала ледяная дрожь, стоило вспомнить про алое на розовом и равнодушные маки, но девушка осталась спокойной.
А ведь спокойствие пригодилось бы ей намного раньше… Прерывисто вздохнув, Рейчел попыталась сесть и закружилась голова. Потемнело на миг перед глазами — ее ударили слишком сильно. Глупо вышло: не прошло и пары часов после убийства предательницы, а убийца уже попалась, но в этот раз вряд ли получится убежать. Кое-как усевшись, Рейчел придвинулась к холодной стене из безучастного серого камня, посмотрела на дверь темного дерева. Заперта или плотно закрыта? Ее оглушили, обезоружили и связали, а больше девушка не знала ничего.
— Рейчел, — прозвучал старческий голос с отвратительно дребезжащей в нем фальшью, — девочка моя, с тобой все в порядке?
Штанцлер сидел напротив нее, вытянув ноги, и это смотрелось до того нелепо и жалко, что Рейчел с трудом подавила надломленный смех. Друг семьи, кансилльер Талига, лжец и предатель, он все еще не знал, что она подслушивала во дворце и потому смел обращаться к ней таким образом. Но как он здесь оказался, зачем он поехал сюда? Столкнулся по пути из города с Карвалем, а прежде побежал, испугавшись Катарину? Смешно…
Глядя на жалкую улыбку старика, Рейчел передернулась от отвращения.
— Что мы здесь делаем?
— Со мной хотел поговорить военный комендант, — вздохнул Штанцлер, — и вот, мы приехали сюда. Разговор прошел не лучшим образом, меня настойчиво попросили остаться здесь, а потом принесли тебя без сознания. Но что случилось?
— Недоразумение, — бросила Рейчел.
— Что с тобой, Дикон? — перед тем, как произнести имя, старик сделал короткую паузу. — Нам лучше уходить отсюда. Я развяжу тебя, и мы уйдем, здесь есть окно. Ты сможешь оторвать доски, выберешься и поможешь мне — я слышал, что они не стоят под этими окнами.
— Я вам не слуга, Штанцлер. В кабинете Катарины вы кричали также, но я — не Катарина, — произнесла Рейчел уже второй раз за сегодняшний странный день. — Если меня развязать и дать мне оружие, я убью вас, поэтому не пытайтесь создать видимость, будто бы нам с вами по пути…
— Ты слышала! — горестно охнул старик.
— И знаю, как вы с вашей Катариной ко мне относитесь! Хотя разве теперь это имеет значение… — она пошевелила затекшими кистями рук и поняла, что сбежать не получится. Ни из этого дома, ни от самой себя. — Но я не шлюха и не служанка для вас, я всегда преследовала собственные цели! Если вы хотите помочь мне лишь для того, чтобы потом прятаться за моей спиной, пока не удастся удрать в Дриксен, запомните это!
— Рейчел…
— Отец мне сказал перед Ренквахой, чтобы я не доверяла вам, и я всегда следовала его совету, но я думала, что вы просто ошибались из-за старости…
— Только не суди мою дочь! — трусливо выкрикнул Штанцлер и зачем-то встал.
Девушка продолжала сидеть и смотреть на него снизу вверх, чувствуя лишь усталость, отголоски боли и омерзение. Какое ей дело до дочери Штанцлера? Отвечать не хотелось, как и продолжать беседу, но почему ее бросили здесь? Наверное, старик и сам не знает, бесполезно его спрашивать.
— Рейчел, пожалуйста…
— Для вас — герцог Окделл, — устало и твердо сказала она, с ненавистью глядя в морщинистое жалкое лицо. — Я много притворялась, лгала, убивала, я не верю в рисованного Создателя, но все это время я создавала видимость того, что иду по вашей тропе. Моя любовь к Рокэ Алве и стремление защитить Надор сделали свое дело и теперь мне не о чем жалеть. А вас я знать не желаю, и неважно, что случится теперь.
— Только скажите мне об одном, — теперь его взгляд стал умоляющим, — что она сказала вам?
— Я вас не понимаю.
— Что вам сказала Ее Величество? — старческое дребезжание стало раздражать. — Катарина Оллар, Леони Штанцлер. Моя дочь.
