— А ты сказала ему все, что о нем думаешь? — нахмурился Альдо.
— Да.
— И была убедительна. Фердинанд Оллар ночью повесился, — коротко сказал Альдо. — Теперь Ноймаринен коронует мальчишку Карла, а из Фердинанда сделает мученика. А я вчера как раз отправил курьера в Ургот — распинался перед Фомой, , что на наши с ним отношения не влияет придурь Савиньяка.
— Я схожу в Багерлее, — встал Робер, — и все засвидетельствую.
— Сядь, — отрезал Альдо, — ты не супрем, а Первый маршал. Проиграешь сражение — будешь наказан, а сегодня будет наказана Окделл. Герцог, надеюсь, что ты все еще достойна этого титула, Окделл, перед короной и законом равны все узники, а что творишь ты? С одними чуть ли не обнимаешься и гуляешь под ручку, других доводишь до самоубийства. О чем говорили вы с Штанцлером?
— Граф Штанцлер выразил мне сочувствие в связи со смертью матушки, а потом мы говорили о причинах того, почему Алва оставил меня в живых, — честно ответила девушка. Ей нечего было скрывать.
— Отлично. Штанцлера ты навещать больше не будешь, а по каким-либо вопросам я стану посылать к нему Карваля, — выдохнул Альдо. — Истинные Создатели, что вы оба творите? Повелитель Молний оправдывает Алву, боясь, что про него плохо подумают! Маршал Великой Талигойи не в состоянии пристрелить свихнувшегося убийцу, который, между прочим, явился умирать… Повелитель Скал отказывается за себя и вассалов от приговора, цивильный комендант бездействует, когда должен делать, и мы имеем Дору. Потом супрем делает, когда его не просят, и мы имеем мертвого Оллара…
— Предотвратить Дору мог только ты, как и заговор Придда, — вскочил Иноходец.
— Уймись и иди спать, — повысил голос сюзерен, — а в Багерлее лезть не смей. Даю тебе восемь часов на отдых.
Робер хотел что-то сказать, но Рейчел упрямо сжала губы, и он вышел, напоследок бессильно махнув рукой. Он устал, они все устали, утопая в кровавом болоте, но, все еще пытаясь идти вперед, с трудом передвигая ноги.
— Ты сместишь меня со службы? — вопрос следовало задать прямо, глядя в глаза, и у Рейчел получилось.
— Нет, — сюзерен и жених грустно усмехнулся. — Чего бы вы с Эпинэ не натворили, у меня нет других Повелителей и другой любимой женщины. А у вас нет другого государя.
В ответ полагалось сказать что-то меткое и точное, чтобы поддержать Альдо своей верностью, но пойти на это не мог даже глупый неопытный юнец, за которого Рейчел себя выдавала. Она любит Алву, а верна Альдо, как королю, и пусть будет так.
В Багерлее отправили Карлиона, и, наконец, оказавшись в особняке, Рейчел Окделл почувствовала себя уставшей и измученной, но в безопасности ли? Наверное, сейчас, незадолго до Излома, в опасности они все, исключений нет. Что с Рокэ? Несомненно, получив известие о смерти короля, он смог бежать из Нохи, сам или с чьей-нибудь помощью, и девушка не хотела знать, кто стал его спасителем в этот раз. Их с Алвой жизненные пути больше никогда не сойдутся, ей надо его забыть.
Пришедшее из Надора письмо уведомляло грустными фразами Наля о том, что Айрис серьезно расхворалась, но опасности для жизни нет. Роберу не следует знать об этом. Велев слуге принести ей бутылку Черной Крови, Рейчел села в кабинете в мягкое кресло, посмотрела на другое, возле окна, раньше прикрытое блестящей черной шкурой. Когда-то давно, кажется, целую вечность назад, там сидел Рокэ Алва.
Как быстро течет время — почти так же, как вино из бутылок, а злая судьба жадно пьет его, забирая самое лучшее из жизни… Наполнив первый бокал, Рейчел сделала несколько мелких глотков и поставила его обратно на стол, наслаждаясь послевкусием. Она не кэналлийка и не умеет пить это вино как следует, но оно великолепно. Даже не уступает Девичьим Слезам по вкусу… Сняв сапоги, Рейчел забралась с ногами в кресло. Уютно потрескивали поленья в камине, полыхая рыжим огнем, а ей было бесконечно одиноко и тоскливо, несмотря на домашнее тепло.
— Ты так ничего и не поняла, Надорэа.
Она вздрогнула, резко вскинулась и чуть не выронила опустевший наполовину бокал. В кресле напротив сидела русоволосая надорка в рубахе и штанах грубого покроя, задумчиво глядя на хмурое небо ранней весны за окном. Растерянно рассматривая профиль дальней прабабки, Рейчел не знала, что сказать.
— Прежде чем пить кэналлийское, нужно налить его в кувшин. Плохо забывать кэналлийскую науку, — знакомый голос звучал глухо и надтреснуто.
— Рейчел Горик?
— Толстяк ошибался в отношении тебя. Фердинанд…
— Но это же правда? — удивляться и злиться не имело смысла, а внимать здравому смыслу Рейчел уже и не пыталась. — Я не рыцарь и не невеста, я осталась никем.
— Ты — убийца. И не ты виновата в этом, но вчера проложила свой путь к смерти и одиночеству. Я сказала — ты слышала.
— Маршал Ричард… — выдохнула девушка, наливая себе еще вина. — Предатель Талигойи и памяти Алана.
— Талигойя умерла навсегда, ты узнаешь все, когда будешь мертва, хотя Паоло и Герман считают, что лучше тебе не быть. Прощай, Надорэа, — Горик легко встала с кресла, — я все еще надеюсь, что мы уже не увидимся.
Рейчел моргнула, и неожиданной гостьи больше в кресле не было, но и удивляться ей не хотелось. Слишком ленивое состояние для недоумения или паники, поэтому она продолжала пить вино, ожидая, пока зашумит в голове, пока не перестанут слушаться ноги. Но потом стало лень просто встать из кресла, и она задремала, уронив голову на грудь. Разжались пальцы, бокал бесшумно упал на забытый кэналлийцами ковер.
Ей приснилась свадьба, которая проходила в Гальтарском дворце. Рейчел Окделл, или уже Рейчел Алва, одетая в роскошное, но неудобное платье стояла рука об руку с черноволосым красавцем в черно-синей одежде, и искренне радовалась. Сегодняшний день обещал быть на редкость счастливым, потому что она снова будет рядом с любимым человеком, сумевшим ее простить.
Среди собравшихся гостей были Катарина, Робер и Айрис Эпинэ, кровные вассалы Скал, и еще множество приглашенных дворян, тех, что верны Талигойе. Сияя от радости, которой не испытывала уже давно, Рейчел нежно поглаживала бледную ладонь своего жениха, пока они направлялись к накрытым столам.
— Подождите, — неожиданно остановившись, Рокэ рвано выдохнул и прижал руку к сердцу, в синих глазах очень быстро и коротко мелькнула боль. — Отправляйтесь без меня, эрэа. Я вас догоню.
— Нет! — звонко отозвалась она, оглядывая испуганным взглядом собравшихся. — Помогите королю!
Король. Рокэ Ракан достоин этого титула, как человек, много лет боровшийся за эту несчастную, раздавленную войнами и мятежами страну… Но он только зло усмехнулся, продолжая молча и медленно умирать, и опустился на пол. Именно умирать — слабую резь в сердце Рокэ бы вытерпел!
— Я помогу, — донесся знакомый голос, и белокурый красавец Альдо подошел к ним, держа в руках кубок с чем-то прозрачным. — Выпей, Алва, это поможет.
Не глядя ни на Альдо, ни на невесту, Рокэ взял сосуд и опустошил его несколькими глотками, а потом бросил его и кубок с глухим стуком покатился по мраморному полу. Затем поднялся и посмотрел прямо и гордо на заливавшие зал из широких окон яркие солнечные лучи. Рейчел знала, что прямо на солнце смотрят лишь орлы и слепые, но Рокэ Алва не был орлом. Ее эр, сюзерен, любовник вмиг стал слепым.
— Благодарю, — глухо произнес он, — но лучше мне уже не станет.
Его тихий надтреснутый смех показался девушке чужим и страшным.
========== Глава 90. Женский разговор ==========
«Герцог Окделл, мне сообщили, что Вы, не считая тюремщиков, были последним, кто говорил с моим супругом. Если Вы найдете возможным посетить вдову Фердинанда Оллара, я приму Вас в любое удобное для Вас время, неважно, днем или ночью. Я должна знать правду, какой бы печальной и унизительной та ни была.
Катарина-Леони Оллар, урожденная Ариго».
Рейчел не стала медлить и сразу направилась в Ноху, хотя увидеть Рокэ Алву она то ли не хотела, то ли не надеялась вовсе. Разговор предстоял слишком серьезным, чтобы во время него думать о несбывшейся и потерянной любви, и осознание этого останавливало. Удостоверившись у монахов, что госпожа Оллар чувствует себя не очень хорошо и высказав свои соболезнования, хотя так и хотелось поздравить несчастную женщину с избавлением от никчемного мужа, Рейчел рискнула пройти в комнаты королевы.
