— Где мы? — спросила я, но когда мой взгляд заостряется на пейзаже за окном, до меня доходит, что он все же отвез меня к реке, — я же просила тебя отвезти меня домой! Разве это было так сложно?! Ты снова делаешь все так, как хочется тебе. Ты эгоист, Хардин.

— Тише, — шепчет Хардин, нежно прикасаясь к моей щеке, — ты меня заводишь, когда злишься.

— Послушай меня, ты мне сам сказал, что мы не пара! Спать с тобой ради удовлетворения твоих потребностей я не буду, для этого у тебя есть Молли, — произнеся это имя, у меня все вспыхнуло внутри от всепоглощающей ревности, но я должна держать себя в руках и не позволять ему манипулировать мной.

— Молли подождет, — с улыбкой выдохнул Хардин и перекладывает свою руку мне на бедро, — а вот тебя я хочу прямо здесь и сейчас.

— Отвали! — повысила тон я, откидывая его руку от себя.

— Мы созданы друг для друга, детка, — заворожено прошептал он, страстно впиваясь мне в губы, заставляя задрожать каждую клеточку опьяневшего от предвкушения тела.

Хардин крепко обхватил мою талию, просунув руку между сиденьем и моей спиной. Ощущая прохладные мягкие губы, вдыхая одурманивающий запах его тела, я тону в сладком наслаждении, которое нарастало с каждой секундой, пробуждая дикое влечение. «Зачем? Зачем мне любить, если можно и без подлого чувства познать всю страсть, просто отдавшись животным инстинктам?» — пронеслось в голове, и я сильнее прильнула к губам Хардина.

Тихий хриплый стон удовольствия вырвался из груди возбужденного до предела парня. Сильно сжав атласную ткань моего топа, он легким движением руки срывает его. Даже боюсь сосчитать, сколько шмоток мы уже испортили, поддаваясь страстным порывам желания.

Долгий, голодный, отчаянный поцелуй, в котором смешалась вся палитра чувств, на который обрушился весь груз воспоминаний, который заискрился всеми цветами эмоций. Хардин был отвратительным, пугающим, жестоким. Он был сном, видением, мечтой. Счастливая агония, сладкая боль. Он был мгновением. Он был вечностью. Он был ничем. Он был всем.

Я перелезаю к нему на колени, забывая, кто я и где я, сколько боли причинил мне этот человек. Я забываю все свои обиды, все данные себе обещания держаться от него подальше.

Я не думала о том, стану ли жалеть об этом, не думала о последствиях. Воспоминания, которые терзали меня, которые я старалась похоронить как можно глубже, теперь пробивались наружу, каплями пота рассыпаясь по нашим телам, заставляя нас содрогаться от предстоящего удовольствия. Эти ощущения…пот, слюна, ресницы, губы, запястья, вены, , пульс, живот, сердцебиение, дыхание, …некоторые говорят, что это составляющие нашей души. Сейчас я думала, что это и есть душа.

Хардин уже на автомате отодвигает кресло подальше, освобождая больше места для различных «маневров» с моим телом. Сейчас я отдавала себе отчет, что это даже не мое тело, он завладел им тогда, когда впервые вообще притронулся ко мне. Я стала его, а он моим. Мне отчаянно хочется в это верить.

Я та, кем я так боялась стать. «Ты пешка»… снова слова Зэда ворвались в мое сознание, но тактильность наших с Хардином тел дает отпор навязчивой мысли о том, что меня используют. Сейчас данный момент мне необходимо, чтобы я стала тряпичной куклой и засунула свою гордость туда, где она оказывается каждый раз, когда Хардину это нужно.

Почему, вопреки здравому смыслу я раз за разом позволяю ему вторгаться в свою душу и разрушать ее? Возможно, именно так сходят с ума.

Не помню, как мы оба оказались без одежды, но почувствовав Хардина внутри, я утопаю в наслаждении.

— Тебе нравится, да? — с пребыванием произнёс Хардин, усиливая толчки. Я ничего не могу ему противопоставить. Он знает меня, знает мои желания, слабые точки и рычаги, которые он так умело использует.

Прошлое накатывает раскаленной огненной волной, рассыпаясь по телу искрами оргазма. Я закрываю глаза и отдаюсь им. Они кишат, переплетаются, жалят, напоминая мне то, кем я стала. И когда я уже готова сдаться, готова закричать от боли и наслаждения, он входит в меня еще глубже, еще сильнее, еще требовательнее и я, запрокинув голову, хватая опухшими от поцелуев губами горячий воздух, полностью отдаюсь этому ощущению, понимая, что это только начало…

========== Глава 3. ==========

— Тесса, — легкий выдох разбивается о мое лицо, заставляя ресницы дрожать, а кожу покрываться мелкими мурашками, — вставай. Учеба зовет.

Я глубоко вздыхаю и, перевернувшись на другой бок, подбиваю под себя подушку, не желая выныривать из этого потрясающего ощущения мирной дремы. Чтобы не позволить мыслям выдернуть меня из нее я начинаю прислушиваться к собственному дыханию. Ровное, спокойное и размеренное оно занимает все мое внимание, поэтому я не сразу замечаю как нежные, но вместе с тем властные прикосновения разгоряченных губ обжигают мою спину.

— Прекрати, — стараюсь придать своему голосу всю грубость, на которую способна, но получается плохо. На секунду меня оставляют в покое, а затем я чувствую, как его рука медленно ныряет под мою рубашку и, словно нехотя, опускается все ниже и ниже, гладит живот, очерчивает талию, бедро, скользит дальше.

Я резко останавливаю руку Хардина, когда он добирается до резинки на трусах, и вскакиваю с кровати. Оглядываюсь назад и вижу, что на прикроватной тумбочке стоит кружка с ароматным кофе, а рядом лежит небольшой круассан с шоколадной крошкой. Я перевожу взгляд на Хардина и приподнимаю бровь.

— С каких пор ты носишь мне завтрак в постель?

— Решил внести разнообразие в наши отношения, — ухмыльнулся он, принимая горизонтальное положение и поправляя руками растрепанные волосы.

— У меня тоже есть идея, которая поможет нам разнообразить наши… отношения, — произнесла я и заметила, как на лице Хардина появляется улыбка.

Он медленно встает с кровати и минимизирует расстояние между нами. Теплые ладони обхватывают мою талию, а его губы оказываются в сантиметре от моих. В следующий миг я ощутила небывалый прилив приятного адреналина. Каждый поцелуй Хардина обдает безумным разрядом тока по моему телу, напрочь срывая мне крышу.

— Так и в чем заключается твоя идея? — шепотом спросил он, слегка оторвавшись от моих пульсирующих губ.

— Хочешь испортить момент? — дрожащим от возбуждения голосом еле вымолвила я.

— Нет, но хочу узнать, что ты придумала.

— Тогда, ладно, — сказала я, чем однозначно привлекла его внимание.

Он уставился в мои глаза, слегка приоткрыв рот и прищурившись, явно ожидая подвоха, — как тебе то, что ты, — я делаю шаг к нему поближе, ответишь на вопрос… почему я чертова пешка?! — срываюсь я и толкаю его в грудь.

Все. Он горит. Целиком. Его руки крепко сжаты в кулаки, а в глазах читается ярость, которой я никогда не видела до этого момента. Я не отступлю, мне надоело быть в неведении. Я как никто иной заслуживаю правды, даже если она ранит меня так глубоко, что я смогу сойти с ума. Я устала от тайн, косых взглядов, постоянных подколок. Правда витает в воздухе, но никак не принимает материальный образ, который я смогу разглядеть и принять.

— Я. Сказал. Что Зэд. Несет полный бред, — сказал Хардин, с явным усилием сдерживая голос в нормальной тональности.

— Ну, нет, — я уверено не отступаю, покачивая головой, — ты не дал ему сказать до конца то, что предназначалось мне.

— Ты издеваешься надо мной?

— По-моему, сейчас этим занимаешься только ты. Все вокруг, все твои друзья, да и даже тупая Молли, знают что-то, что напрямую касается меня. Какого черта, Хардин? — я ловлю себя на мысли, что я никогда в жизни так много не ругалась, пока в моей жизни не появился этот татуированный парень, перевернувший все с ног на голову, — ты считаешь, это справедливо? Что я должна знать? Ты же должен понимать, что я рано или поздно докопаюсь до правды, и только ты сейчас можешь повлиять на то, как я ее приму. Мне будет легче, если ты сам мне обо всем расскажешь, нежели я узнаю это от кого-то со стороны.