Нас было четыре десятка молодых, рослых воинов – пращников. Ранним утром этого дня мы выбежали из казармы, один за другим и встали на скалистом берегу, построившись в две шеренги, по приказу Капитана.

Каждый имел крепкую пращу, сплетенную из кожаных ремешков и перекинутую наискось через плечо, прочную сумку-перевязь. В ней, как яйца в гнезде, лежали круглые, отполированные камни из гранита разного веса и размера. Одеты все были в одинаковые рубахи, штаны из коричневой кожи и легкие сапоги на толстой мягкой подошве для быстрого передвижения по ровной поверхности и скалам. В случае рукопашной, каждый мог воспользоваться острейшим обсидиановым ножом, заткнутым за пояс. По правую руку расположился многочисленный отряд лучников, в такой же, как у нас одежде, только окрашенной в зеленый цвет. Их большие, в рост человека, склеенные из разных пород дерева, луки, могли легко отправить тяжелые стрелы с каменными наконечниками на шесть-семь сотен шагов. За плечами у каждого висели два колчана: -в одном были стрелы с широкими, плоскими лезвиями, заточенными с двух сторон и способными при попадании наносить страшные резаные раны, в другом – с тяжелыми и острыми как у копий наконечниками, легко пробивающими добротные деревянные щиты, обтянутые толстой воловьей кожей.

Слева стоял самый большой отряд в две сотни человек, вооруженных длинными копьями, короткими дротиками и тяжелыми деревянными щитами, выкрашенными охрой. Копейщики принимали основной удар при прямом столкновении с врагом. Но по-настоящему нечеловеческой силой обладал еще один отряд, стоящий чуть поодаль. Тяжелая поступь и хриплое дыхание обросших густой шерстью зверолюдей, невольно заставляли сердце сжиматься в тесной грудной клетке. Каждый из них был на три головы выше самого высокого воина, на неестественно широких плечах они держали огромные дубины из молодых, с корнем вырванных деревьев, маленькие медвежьи глазки свирепо смотрели из-под нависающих бровей, и все невольно отводили глаза, чтобы случайно не вызвать агрессию. Поговаривали, что эти зверочеловеки могли не только разорвать любого врага, но при случае, им пообедать.

За ними на обрыве стояла Самострельная Башня, не имеющая входов и выходов и охраняющая всю береговую линию с этой стороны. Командовал всей нашей армией Капитан, старый вояка, многочисленные шрамы на лице и теле которого недвусмысленно говорили о роде его занятий. Широкоплечий, седовласый воин, с прекрасно развитой мускулатурой, мог научить нас сражаться с любым врагом и любым оружием.

–Воины! -громко прорычал Капитан, – Вы созданы для тяжелой армейской службы. Дело вашей жизни-выполнять приказы и убивать врагов. Дело моей жизни –научить вас делать это безупречно. Все мы подчиняемся приказам Совета Жрецов, не раздумывая и не задавая вопросов.

Он отступил на пару шагов, и из-за высокого камня выступила высокая фигура в черной длинной сутане с надвинутым на глаза капюшоном. Негромкий спокойный голос долетал до каждого из нас, проникая в самое сердце:

–Я, Верховный жрец и Хранитель нашего Рода! Темные силы сгущаются над нашим островом. Враг где-то рядом, я уже чувствую чужое дыхание. Они придут с моря на больших кораблях во главе с Героями и колдунами. Сила их огромна, как морской шторм, и все мы можем погибнуть в страшной схватке. Учитесь драться, ибо мы обязаны перед Богами сохранить наш Род. Будьте бесстрашны и яростны в битве, как были бесстрашны наши предки, завоевавшие этот остров! -Он ударил оземь посохом, увенчанным большим сверкающим камнем, и все почувствовали, как волна Силы окатила с головы до ног, проникла внутрь, раздувая хорошо развитые мышцы, а из сотен глоток полетело грозное: – «Ха-а-р-ра!», как будто враг уже стоял, напротив.

Начались бесконечные тренировки: днем, ночью, в жару и в дождь мы учились далеко и точно метать камни, бегать по скалам, догоняя испуганных горных коз, драться в рукопашной против одного, двух, десяти противников. Капитан не давал ни минуты отдыха, а мы становились все сильнее и крепче, и казалось, не было силы способной противодействовать нашему умению выживать и убивать. Мне, вообще, все давалось легко: я успевал выполнить любое задание гораздо раньше остальных, и не теряя времени, попробовать себя в стрельбе из лука и владении копьем. Камнем, выпущенным из пращи, мне удавалось с тысячи шагов попасть в мишень, размером с ноготь, вызывая удивление и зависть соратников. Наш грозный военачальник только хмыкал в седые усы и придумывал мне, казалось, невыполнимые задания. Однажды, надев мне повязку на глаза, он проводил меня в лагерь зверолюдей и толкнул на поедающего овечью ногу вождя. Я уткнулся в вонючую шерсть и выругавшись, сорвал повязку. Подняв глаза, встретился взглядом с лютой ненавистью медвежьих глаз и едва успел увернуться, – когтистая лапа просвистела в опасной близости от моей головы, а слюнявая пасть щелкнула клыками там, где мгновенье назад находилось мое горло. Отработанным ударом я всадил чудовищу под ложечку крепко сжатый кулак, а ногой резко и сильно ударил между ног. Зверь согнулся пополам, и вторая моя нога с еще большей силой врезалась ему в висок. Он как-то странно хрюкнул и упал без сознания.

Собравшиеся вокруг моего поверженного соперника сородичи опустились на колено и покорно склонили головы. Это была чистая победа! Даже полудикие гиганты признали мое воинское искусство и отвагу. Впрочем, не только этим я отличался от своих соратников: всех воинов звали по их принадлежности к роду занятий; -Лучник, Копейщик, Пращник. Меня все называли Близнец. Чей «близнец», почему «близнец»? – никто не знал, но по-другому меня не звали. Я-Близнец! Я научился всему, что мне могли предложить и пришел к Капитану, с личной просьбой.

–Отпусти меня, обследовать остров, я хочу предусмотреть наши действия в случае нападения.

–Близнец, остров неприступен. Нас окружают острые скалы, и высадиться можно только в одном месте, здесь, на песчаном пляже в бухте Спокойствия. Опять же, не я могу дать тебе разрешение… Иди к Верховному жрецу, -я много ему про тебя рассказывал, он давно наблюдает за тобой. Ты… необычный воин, ты… все выдает в тебе Героя-воина. Ты послан богами. Иди к жрецу, вам давно нужно поговорить, мне больше нечему научить тебя, Близнец.

Я шел через городское поселение: – мимо амбаров и складов, мимо крестьянских дворов и торговых домов, мимо детей, сидящих в дорожной пыли, вдоль унылых заборов из серой каменной кладки, и смешанные чувства теснились в моей голове. Мне было жаль всех этих простых грустных людей, влачащих унылую, однообразную жизнь. Хотелось сказать им: – «Проснитесь! В мире столько интересного!». Одни только мысли о неизведанных землях, заставляли кровь бежать по жилам быстрее, а фантазии рисовали красочные картины непознанного.

Верховный жрец, как и положено, жил в главном храме, в узкой каменной комнатушке, с деревянной кроватью, соломенным матрацем и одеялом из овечьей шкуры. Аскетизм уважаемого служителя поразил даже меня, обитателя военной казармы.

–Входи, Близнец! -пригласил ровный всепроникающий голос.

Я переступил порог и поклонился: -Здравствуй Учитель!

Он сидел на кровати, в той же черной сутане, но без капюшона и я разглядел очень немолодого человека с длинными седыми власами и пронзительно голубыми глазами, взгляд которых проникал в самую душу.

–Здравствуй. Присядь рядом. Ты тянешься к новому… похвально. Воинское искусство дается тебе легко, ведь ты -Герой-Воин! Боги дали тебе силу и быстрый ум, – ты один стоишь целой армии. Все это окончательно проявится в настоящей битве, но есть тайные знания, которым я научу тебя. Ты сможешь понимать язык всех живых существ, слышать и видеть гораздо больше и глубже, чем сейчас, жить осознанно, вникая в самую суть предметов и действий.

–Но, учитель, это же дело жрецов!? Я-воин, как можно воину усвоить науку жреца?

–Запомни, юноша-что может один человек, -может и другой. Ты создан по образу и подобию Бога, и сила божественная в тебе заложена изначально, нужно только раскрыть ее, поверить, – без веры ведь нет жизни… А, сейчас… вижу: хочешь исследовать наш остров, ладно, беги – посмотри свежим взглядом, оцени наше положение. Беги!