И рукой указал на троицу чужаков.

– Так! – радостно воскликнул здоровяк. – Так! Наша страна правитель!

– Я, – касание ладонью своей груди, – вас вести правитель. Вы – идти за мной.

– Жайла Цаарил! – с совершенно понятным облегчением выдохнул его собеседник. Повернулся к своим спутникам, выдал совершенно птичью фразу и вновь обратил взгляд на Мерино.

– Вы готовы! Благодарность много вы быть!

Скрывая в бороде улыбку, трактирщик направился к замку, стараясь боковым зрением следить за послами. Те, однако, и не думали отставать, прилепившись к Мерино, словно утята, идущие за кряквой.

У навсегда опущенного подъемного моста стоял знакомый синьору Лику стражник. Лишь на секунду прикрыв глаза, он вытащил из памяти его имя – Джано. Средний сын портнихи из Липового тупичка, неподалеку от Ольховой. Считай, соседи! Приветливо улыбнувшись молодому человеку в кирасе поверх теплого полушубка, Мерино указал рукой на следующих за ним иностранцев.

– Здравствуй, Джано! Вы тут послов иноземных не теряли?

Стражник непонимающе посмотрел сперва на трактирщика, затем на серокожих иноземцев за его спиной. После чего в его голове, видимо, сошлись какие-то факты, и он выдал:

– Ох!..

– То есть теряли?

– Синьор Лик, вы?.. Как?.. – вскричал стражник, когда к нему вернулся дар речи. После чего, не дожидаясь ответа, бросился к караулке, крича:

– Массимо! Массимо, свин такой! Бегом к барону да Бронзино, доложи, что послов нашли!

И лишь после того, как напарник стражника, гремя амуницией, вылетел из караулки и бросился в открытый зев воротной башни, вернулся к Мерино и стоящим рядом с ним серокожим.

– Где вы их нашли, синьор Лик? – спросил он уже немного спокойнее.

– А матушка не учила тебя здороваться? – хмыкнул Мерино в ответ и, как только стражник начал бормотать извинения, вскинул руки: – Да я все понимаю, сынок! Все нормально! Гуляли ваши послы по старому городу, да и заблудились, что в целом совершенно неудивительно! Вот что действительно удивляет – кто же их выпустил из замка без сопровождения и переводчика? Это же совсем без головы надо быть! Мало ли что могло случиться!

Стражник не успел ничего ответить, да и вряд ли смог бы. Ну что мог знать обычный гарнизонный вояка, стоящий на посту? Только то, что у начальства паника и все ищут каких-то послов.

Грохоча сапогами по мосту, из замка выбежал дворянин. Уже немолодой мужчина с непокрытой головой и распахнутом джуббоне. Резко остановился напротив Мерино, выдохнул:

– Вы?

Мерино лишь развел руками, подтверждая этот очевидный факт, и иронично улыбнулся. С начальником городской стражи бароном да Бронзино у него были несколько натянутые отношения, а потому пенять за невежливость, как с Джано, вряд ли стоило.

– Вот, нашел ваших потерявшихся послов.

Да Бронзино на миг сморщился, но тут же лицо его озарила улыбка – явление столь чуждое на грубом лице старого солдата, что могло напугать человека неподготовленного. Разумеется, она была обращена не к какому-то там трактирщику, а к иноземцам, которых тот привез.

– Господа! Прошу следовать за мной! Это ужасное недоразумение!

Барон совершенно не учитывал тот факт, что серокожие, вернее, один из них, на сегере говорили не очень хорошо, и быстрая фраза, не подкрепленная жестами, осталась для них непонятной. Пришлось Мерино вмешаться и, сопровождая слова движениями рук, пояснить:

– Идти этот господин! Все теперь хорошо!

Посол приложил руки к груди и поклонился трактирщику.

– Мы так помогать вам! Хотел благодарность как?

Кося глазом на ошалевшего да Бронзино, синьор Лик не смог отказать себе в небольшой шпильке в адрес солдафона. И ответил послу, старательно коверкая слова на понятный тому манер.

– Нет ничего благодарность! Просто помогать человек!

Просветлевший серокожий благодарно кивнул и вместе со своими спутниками отправился вслед за начальником городской стражи. Мерино дождался, пока все скроются за воротами, и, раз возникла такая оказия, спросил у стражника, в замке ли барон да Гора. Получив утвердительный ответ, трактирщик поблагодарил Джано и уверенно направился искать своего воспитанника. Во-первых, решил он, стоит спросить у Бенито про послов – кто такие, откуда и зачем прибыли, а синьор Бронзино вряд ли захотел бы отвечать на вопросы владельца остерии – не по чину. Ну и во-вторых, наконец обговорить с кансильером коронного сыска то, что откладывалось уже больше месяца.

Замок Инверино был полон людей и бестолковой суеты. В узких каменных коридорах, когда-то созданных для того, чтобы максимально осложнить продвижение ворвавшихся в замок врагов, безостановочно бегали взад-вперед, сталкиваясь, ругаясь, роняя кипы бумаг и какой-то утвари, люди, его населяющие. В основном лакеи и клерки, эти настоящие солдаты невидимой войны. Ведь просвещенному человеку известно, что в современном обществе войны ведут преимущественно гусиными перьями и чернилами, а не мечами, копьями и даже не мушкетами с пушками.

Вся эта разношерстная братия (под разношерстной стоит понимать разнообразие фасонов и расцветок униформы, которую, видимо, никак не могли привести к единообразию) столь плотно заполонила внутренние переходы замка своими телами, словами, запахами и бурлящими эмоциями, что вошедший под серые своды синьор Лик на секунду впал в ступор, не решаясь идти дальше. Будь поблизости скульптор, он сказал бы, что лучше модели для создания памятника «Пророк Кипага в момент Явления» ему не найти. Ну разве что одежду подобрать по эпохе. Скульптора, однако, не было, да и оторопь оставила мужчину весьма быстро.

Его удивление творящимся в замке бедламом было вполне оправдано. Инверино, хоть и являлся центром бюрократической машины Фрейвелинга, все же обычно оставался местом тихим, спокойным и чинным. И тут вдруг такое столпотворение!

Растерянность его прошла довольно быстро. Оглядевшись по сторонам, он вычленил из толпы одного из лакеев, указал на него навершием трости и громко позвал:

– Милейший!

Раз уж надел свой прогулочный джуббоне, делавший его похожим на состоятельного купца, то отчего бы и не позволить себе властный и вальяжный тон?

Лакей моментально натянул на лицо улыбку (без привычки это делать вышло у него ужасно! Видимо, недавний деревенский житель, устроенный в замковые слуги через хлопоты родни), приблизился к мужчине и вопросительно вскинул брови.

– Что тут происходит? – поинтересовался Мерино.

Тот посмотрел на важного господина с тростью с некоторым сомнением, но – можно привезти селянина в город, но село из него никуда не денется – решился-таки посплетничать.

– Так-ить Совет завтра, ваша милость!

«Ого, он меня за дворянина принял?»

– Вот готовимся, так-то вот! Понаедет народу, почитай, со всего свету, а все ж благородные, всем же с обхождением надоть! А мы-то, выходит…

Слугу прервали так резко и грубо, что бедняга даже вздрогнул от неожиданности.

– Алезо! Твою же мать, проклятый лентяй! Какого рожна ты тут торчишь, когда я жду тебя с подушками для сидений?!

Возникший из-за спины лакея старший слуга был невысок, но крепко сбит и, судя по всему, обладал внушительной физической силой. Которую не замедлил продемонстрировать, отвесив лентяю затрещину, да такую увесистую, что беднягу швырнуло на пол. Тот поднялся с обиженным лицом, потирая скулу и пытаясь оправдаться.

– Так я… Господин, вон, интересоваться изволили!

– А ну бегом за подушками, к-корова! – выдохнул старший слуга, и лакея унесло ветром его гнева.

– А вы, синьор, не заслоняли бы проход, – это он уже обратился к Мерино. И тон его был куда уважительнее. Все-таки встречают по одежде, как ни крути. – А то, неровен час, какой-нить остолоп из дворцовых не заметит, да и зацепит. А вы кого ищете, к слову?

– Барона да Гора. У меня с ним назначена встреча. Только я не представляю, где его искать в этом… – Мерино щелкнул пальцами, подыскивая подходящее слово, и, не найдя, оставил фразу незаконченной.