– Не. Но раньше, скорее всего, рожала. Были бы потроха, точнее бы мог сказать, но тут… Однако по тазовым костям, которые претерпели существенные…
– Лелио, работай молча! – одернул его Роберто, которому явно стало тошно. Студиозус лишь пожал плечами.
– Как скажете!
Полностью молча у медикуса не получалось. Он что-то бурчал, хмыкал, насвистывал и напевал, словно тяготился тишиной ледника. А может, и правда тяготился? И вот так, за непрестанным шумом, страх свой прятал?
– О! Смотрите-ка, синьор инквизитор! Коготь!
Щипцы поплыли к лицу Роберто. Тот инстинктивно отстранился от зажатого меж двумя железными прутьями куска красного льда.
– А, да! Так не видно совсем! Сейчас, – по-своему понял реакцию медикус.
Он прижал находку к поверхности стола и аккуратно обстучал его плоскостью ножа. Тогда напарники и увидели темно-коричневый коготь размером с указательный палец взрослого мужчины.
– Чей? – спросил Роберто у прозектора. Ипий мысленно поблагодарил напарника за то, что не ему пришлось задавать этот вопрос. Стыдно, но в зверях он, горожанин до мозга костей, совершенно не разбирался. – Волчий?
– Это же какого размера волк должен быть, синьор инквизитор! – хохотнул Леллио. – Да и я по людям больше! Но для волчьего крупноват все же. Медвежий, может?
– Медвежий?
«Дело Лунного волка переименовано в дело Лунного Медведя! Новая версия судебной инквизиции! – язвительно подумал Ипий. – Единый, защити, неужто и правда зверь! Как такое возможно?!»
– Ну, не поручусь, но похоже.
– Еще что?
– Да ничего! Чисто все, выскребли, как для бальзамирования! Я в Карфенаке такое видел пару лет назад – трупы, чтоб хранились дольше, от внутренних органов освобождают, маслами и смолами потом…
– Хватит! Я понял, – представившего процесс бальзамирования Роберто слегка замутило. Ипий снисходительно усмехнулся: вот уж когда развитое воображение не помощь, а проклятье!
– Похоже, конечно, но не то, – студент словно не слышал и продолжал рассуждать: – Там и грудину рассекают, легкие и сердце тоже достают, а тут они на месте.
– Я уже понял! По женщине можешь сказать, чем вырезали?
– Я бы сказал, вырвали, синьор инквизитор. Рукам. Ну, или лапами. Вон, на внутренних стенках следы остались. Я по борозде пошел как раз на коготь и наткнулся! – прозектор на секунду замолчал, затем сопоставил одно с другим и испуганно выдохнул: – Так, выходит, правда все, что люди на улицах говорят?
– Ты про что, Леллио? – Роберто при всей своей негрозной внешности сумел как-то так посмотреть на студиозуса, что тот смутился.
– Ну… что Лунный волк…
– Ты же образованный человек, Леллио Тертсо! – с таким искренним возмущением проговорил Карелла, что медикус натурально покраснел. – Я понимаю, темный люд всякую чушь несет, но ты ведь учишься медицине!
– Так ведь… следы…
– А тебе не пришло в голову, что у убийцы есть ручной зверь, который эти следы и оставил?
Ипий удивленно взглянул на напарника. Ручной зверь? Он это серьезно? Но ведь это вполне возможно…
– И правда! – студиозус сразу же просветлел лицом, а разум его встал на твердую почву рационального мышления. – Но зверюга огромная!
– Циркачи и бродячие артисты, бывает, медведей дрессируют… – подал голос Ипий, которого слова напарника натолкнули на одну мысль.
Теперь уже удивление появилось на лицах Роберто и Леллио. Причем у инквизитора оно почти сразу же сменилось пониманием.
– И фургоны у них крытые! – моментально подхватил он мысль старшего товарища.
– А фургон тут при чем? – опешил прозектор, потеряв нить разговора.
Инквизиторы в унисон шикнули на него и начали быстро перебрасываться бессмысленными для него фразами:
– Циркачей только на въезде и выезде проверяют…
– А по городу они катаются совершенно свободно…
– В тех фургонах можно кого угодно спрятать…
– И ночуют на пустырях…
– Целый лагерь разбивают…
– У стражи узнать, сколько трупп в город въезжало…
– Они там все на голову скорбные…
– Коготь надо, чтобы охотники посмотрели…
– Я отнесу нашему супремо, он может знать, мужик опытный…
– Если я не нужен, можно мне еще с телом поработать?
Инквизиторы опять синхронно повернулись к прозектору. Посмотрели на него сперва с недоумением, а потом с подозрением.
– Зачем? – спросил его Ипий, не вполне вынырнувший из обдумывания новой версии.
– Ну как! Сердце гляну, легкие. Мне для работы…
Роберто махнул рукой.
– Работай! Только мне полный отчет об осмотре и вскрытии напиши и делай что хочешь! Только смотри мне, потом все собери обратно!
– Обижаете, синьор инквизитор!
Но его уже не слушали. Следователи увидели зацепку и стали походить на рвущихся с цепи охотничьих псов. Гончих.
– Я к барону да Бронзино, узнаю у него про циркачей! – Роберто сказал это уже на выходе из ледника.
– Я к начальству с когтем! – даже не думая возмущаться такому самовольству, ответил Ипий. – Потом еще заскочу в гости к парочке стражников.
Тут старшего инквизитора посетила еще одна мысль.
– Через два часа встречаемся на Ольховой улице.
Роберто прикрыл глаза и кивнул.
– Да, понял, где это. Зачем?
– Там есть трактирчик такой, на вывеске коняга намалевана. Обсудим все. Заодно и с человеком одним посоветуемся. Возможно, он сможет нам помочь, мужик головастый.
К несчастью, старика-супремо Ипию в кабинете застать не удалось. Секретарь лишь сообщил, что кавалер Торре почувствовал себя дурно и отправился домой отдыхать. Подчеркнув, что беспокоить его можно только в случае самой крайней необходимости. Например, если вызовет маркиз Фрейланг или великая герцогиня.
Необходимость опознания звериного когтя явно не относилась в понимании супремо к делам важным и неотложным. Поэтому инквизитор в коротком внутреннем диалоге с собой согласился, что старшие ночной стражи уже достаточно выспались. И отправился опрашивать их. Ну в самом деле, если уж решать, кого будить днем: их или кавалера Торре, – выбор был явно не в пользу простых стражников!
Голубая папка
13 ноября 783 года от п.п.
Письмо доставлено торговым судном «Велоче» из Торуга. Награда капитану корабля в размере двадцати золотых выплачена.
«Ваша милость, граф да Вэнни начал браватту. Вывесил на своем замке флаги с двумя сломанными копьями. Его дружина блокировала тракт на Торуг, а егеря и сокольничие бьют голубей, отправляемых из города. Поэтому письмо удалось отправить только с оказией, капитан торгового судна «Велоче» Рафаэль Понди согласился доставить его в Сольфик Хун, хотя и планировал идти к Закатным островам. Магистрату неизвестна причина, по которой граф да Вэнни решил пойти на мятеж против трона. Однако сам граф поставил городские власти в известность о своем поступке и настоятельно рекомендовал воздержаться от отправки в ближайшее время торговых караванов через перевал, который находится под контролем его замка. Гонца, которого магистрат отправил в столицу с извещением о данном беззаконии, граф приказал повесить!»
Глава 3
В которой довольно много говорится о том, как именно строился город, но при этом остается время и для встреч с иноземцами, ранее в этих краях не виданными. Здесь же, наконец, происходит долго откладываемая беседа и подтверждается поговорка об «одежке».
Мерино вышел на улицу. Встал в двух шагах от входа, укоренившись ногами в землю, глубоко вдохнул морозный воздух и отпустил мысли гулять.
В глухом их Ольховом переулке неспешно текла привычная жизнь. Соседи чистили снег возле домов. Некоторые, завидев трактирщика, выпрямлялись и приветствовали. Подкрадывался к голубю серо-черный котяра. Его шерсть свалялась в неопрятные колтуны, а сам кот выглядел так, будто глупая птица, клюющая сейчас замерзшую горбушку хлеба, была его последней надеждой. Сверкали копейными наконечниками сосульки, свисающие с крыш. С конца проулка, из дома Джованни Пекаря, пахло свежеиспеченными булками с тмином.
