Лицензия, как же мне нужна лицензия!

Ласка Миры — Злюка — раздувает шерсть и свысока поглядывает на более крупного Жора. Тот показывает Злюке язык. Отворачиваться после этой дерзости боится — один раз уже получил в затылок камень.

Подошедшая Эльза подхватывает меня под руку:

— Позволь на тебя опереться. Стара я стала для таких дальних прогулок, скоро, как Арна и Верна, будем с Мирой всё время дома сидеть. Но зато пока я могу тебя отблагодарить.

— Спасибо, я и так рада помочь, — подставляю второй локоть Мире.

Жизнь их лишь чуть лучше моей, и отблагодарить меня, кроме помощи с домом и добрым словом, им нечем.

Мы проходим под деревянной аркой ворот. Впереди на узкой дороге ярко горят болотные огоньки над Саирой, Бердой и Палшой. Столь безрадостное зрелище не улучшает моего и без того унылого настроения.

Белую Окту построили светлые, сравняв с землёй Руарду — древнюю столицу королевства. Руарда, если верить рассказам и сохранившимся гравюрам, была настоящим лабиринтом улиц. Восьмигранная Окта симметрична, все её улицы идеально ровные, белые дома в каждом из восьми секторов повторяют друг друга, а цех чистоты следит за тем, чтобы тротуары и здания были вымыты.

В Окте я была несколько раз — когда в соборе давала клятву светлому властелину никому не вредить своей магией, получала лицензию после смерти мамы и умоляла мэра вернуть отозванную лицензию. Вход внутрь контура этих идеально ровных белых стен, сейчас озарённых разноцветными светильниками, всегда означает для меня что-то страшное.

Другое дело Наружный город, выросший между речной пристанью и Октой — с кривыми улочками, разноцветными домами и овальной площадью вместо стандартных восьмиугольников.

Этой ночью здесь самое веселье. Посередине площади пылает костёр, бросая на палатки торговцев яростные блики. Скрипки, бубны, барабаны и трубы, пытаясь перекричать друг друга, сливаются в разбитную мелодию. Тени танцующих бешено скачут по земле, мелькают раскрасневшиеся, блестящие от пота лица, шальные глаза. Под гогот и ободряющие крики в огромной бочке пива пробивают дыру, и пенный напиток хлещет в подставленные трактирщиком кружки.

В толпе непривычно много тёмных: лешие в зелёных мохнатых куртках торгуют корешками и травами, водяные притирками из водорослей, помеченные белыми лицензиями оборотни со звериными ушами выставили на продажу костяные украшения и меха. На центральную площадь даже кадку с русалками притащили. Люди и за пределами белых стен их уже не боятся, разглядывают с любопытством.

А парней мало, на несуществующую ночь благоразумные родители их обычно дома запирают. Значит, Рейнала не встречу, но так даже лучше. Пусть между нами ничего серьёзного быть не может, мне было бы больно отдавать его другой прямо сейчас, проститься с надеждами.

Отгоняя эти мысли, призывно кричу:

— Гадания, мази, заклинания на удачу…

— Бесполезно, — бубнит за спиной Жор. — Лучше бы отпустила меня поохотиться на всякое разное.

Мы с Эльзой и Мирой, разложив на заплечных коробах склянки с мазями, карты и гадальные кости, прямо на земле сидим между шатров с резной посудой и украшениями, но торговля не идёт ни у нас, ни у наших невольных соседей. Конечно, те уже косо на нас поглядывают и с завистью смотрят на палатки с едой и стойки с выпивкой — вот уж где очереди.

— Магия без светлого налога! — хрипло выкрикивает Эльза. — Только этой ночью!

Запахи сдобы и мяса долетают до нас сквозь хмельную толпу, и я стараюсь дышать носом, боясь разбудить только утихший голод. Но время идёт, люди веселятся, и никто не подходит к нам, ведьмам. Да и у других тёмных дела идут не слишком хорошо.

Светлые не стали убивать сдавшихся тёмных, но они назначили высокие цены за наши услуги, поставили наш доход в зависимость от обычных людей, а обывателей отучили пользоваться нашей помощью, ведь дешевле дольше лечиться простыми травами, чем быстро зачарованными, дешевле нанять больше работников, чем попросить помощи ведьмы или волшебника, проще нанять гонца, чем найти умеющего ходить тайными тропами мира.

— Сегодня магия без светлого налога! — кричу я в толпу, но меня не слышат или слышать не хотят.

— Не поможет, — Жор запрыгивает на поля шляпы. — Кричи, не кричи. Замуж тебе надо, чтобы мужчина нас кормил.

Подняв руку, хлопаю его по мохнатому крестцу. Жор обхватывает лапами остроконечную тулью.

— Ну что такое? Ты девушка видная, сегодня как раз…

С боковой улицы, грубо оттолкнув двух подвыпивших стариков, на площадь выходит тощий немного сутуловатый мужчина. Пламя костра отражается на его бледном лице с безвольной челюстью, сильно расширяющимся носом и огромным лбом. Тинс — секретарь мэра — собственной персоной. Он кривится при виде русалок с зелёно-голубыми волосами и обшаривает жадным взглядом толпу. За спиной у него останавливаются два мордоворота из стражников и тоже кого-то высматривают…

Я смотрю на них, а руки сами собой закидывают в короб склянки, карты, косточки. Когда взгляд Тинса добирается до Эльзы с Мирой, я уже натягиваю короб на спину и, то и дело оглядываясь, пробираюсь между тканых стенок на другую сторону «улицы» из палаток. Тинс, расталкивая людей, направляется к моим старушкам.

Похоже, и в эту ночь, когда лицензия не требуется, мэр не даст мне возможности получить хоть что-то.

«Что б он сдох вместе со своим светлым властелином!»

— Замуж тебе надо, — более настойчиво повторяет Жор, почти невесомо переступая с полей шляпы на плечо. — Давай в Окту войдём, поищем твоего Рейнала.

Выбравшись в толпу праздно гуляющих с леденцами, яблоками в карамели, копчёными куриными ножками, пирожками и кружками сидра или пива, я быстрым шагом направляюсь прочь от главной площади Наружного города. К площадной мелодии добавляется музыка одиноких музыкантов, трактиров, театральных трупп.

Несуществующая ночь грандиозный праздник, на который собираются почти все, а Наружный город достаточно велик, есть ещё места, где можно предложить ведьминские товары, только надо постоянно переходить с места на место, чтобы не попасться Тинсу.

У основания огромного каменного моста через Ярую торговля не идёт, я больше привлекаю внимание собравшихся у опор русалок в венках из кувшинок. Вода вокруг них из-за света факелов кажется огненной. Посидев немного, ищу следующее место.

На причале такая толкотня, что и думать нечего о том, чтобы рассесться там с коробом. Путь в восточную часть Наружного города перекрывают знакомые стражники, по-прежнему ищущие кого-то в толпе.

Только у рыбных рядов косоглазая девушка просит погадать на суженого.

— Даже она думает о браке, — бубнит на ухо Жор.

К счастью, за годы совместной жизни я научилась не обращать внимания на его слова, иначе его занудные увещевания сегодня свели бы меня с ума.

Едва девушка, одетая в довольно неплохое платье, касается колоды карт, те наполняются теплом. Мои пальцы покалывает от волшебного ощущения соприкосновения с нитями судьбы. Девушка наклоняется ниже, серьги со стекляшками покачиваются в её ушах почти в такт весёлой мелодии скрипки.

Прикрыв глаза, ощущаю, как скапливается вокруг нас магия, а нити судьбы отзываются на зов карт в моих руках, помогают их перемешивать, переплетаются с пропитанными магией сердцевинами.

— Вижу твою жажду узнать истинного суженого, — понизившимся голосом вещаю я, раскачиваюсь из стороны в сторону, продолжаю тасовать карты, пока нити судьбы не застывают, говоря, что колода готова к ответам, зарождающимся в душе девушки. От волнения левый её глаз сильнее косит в сторону.

Сбрасываю на короб первую карту.

Леший…

Образ леса накрывает меня, вспыхивают в зелени папоротника капли росы… и крови.

— Бежим! — вопит Жор, вырывая из видения.

Вздрогнув всем телом, растерянно моргаю. А девушка отскакивает в толпу, разрывая связанные с картами нити судьбы. В следующий миг в плечо впиваются пальцы.