— Пусти, пожалуйста, — осторожно говорю ему, отодвигаю и берусь сам. Через некоторое время пульт уже снова слушается нас, но я к тому же вижу, куда нас везли — и, поразмыслив, со вздохом отодвигаюсь от пульта: — нет, не судьба.
Захлопываю крышку и поворачиваюсь к Ксавьеру.
— Надень ошейник. И, пожалуйста, будь готов ко всему.
Ксавьер мрачно кивает, но, по-моему, всё равно неправильно понимает, чего ждать.
— Там Кларк, — уточняю я. — Он нас угнал.
Быстро наклоняюсь к Ксавьеру и, поймав его лицо в ладони, целую в губы.
— Если что… — говорю ему, невольно в раздумьях покусывая губу, — подай мне знак. Знаешь, назови меня «хозяин», например. Именно «хозяин», а не господин. Я буду знать, что дальше ты зайти не готов, и прекращу.
Ксавьер кивает ещё раз. Остаётся только надеяться, что он принял мои слова всерьёз.
Заставляю себя расслабиться. Хотя получать удовольствие уже не выходит. Пальцы судорожно стискивают руку Ксавьера — за него боюсь куда больше, чем за себя.
Наконец экипаж замирает у широких ворот. Подаёт сигнал. Те открываются для него, и мы въезжаем внутрь.
— Если что — предупреди, — повторяю я. Экипаж окончательно останавливается, и Ксавьер выходит наружу, чтобы открыть для меня дверь.
Опуская ногу на землю, невольно ловлю его взгляд и несколько мучительных секунд не могу вырваться из глубины его дымчатых глаз. Кажется, в них собирается гроза. Но лицо спокойно — как всегда. Против воли вспоминаю, что только раз я видел, чтобы его вывели из себя — тогда, в первый день, когда Закари предложил ему меня ублажать.
Зажмуриваюсь и качаю головой, отгоняя воспоминания, которые заставляют щёки пылать. Пылать от того, что я им не помешал. Если бы я знал тогда, как много будет значить для меня Ксавьер…
Впрочем, теперь я знаю, и что? Смогу ли им помешать?
Беру себя в руки, принимаю от Ксавьера поводок и тяну за собой, стараясь слишком сильно не теребить. Последнее даётся нелегко, потому что мне так и хочется коснуться его, или хотя бы посмотреть…
Сморгнув, останавливаюсь у дверей дома и смотрю на Кларка, который с распростёртыми объятьями выходит меня встречать.
— Что это было? — мрачно спрашиваю я.
— Сюрприз! — радостно сообщает он. — Слышал, ты динамишь Закари. Со мной этот номер не пройдёт.
— Я динамлю Закари, потому что в прошлый раз он весь вечер лез ко мне целоваться, а потом избил моего раба. Можешь так ему и передать.
— А я слышал другое, — Кларк подмигивает мне, — твой раб распускал руки — и за дело получил. Он у тебя вообще, — Кларк одаривает Ксавьера ненавидящим взглядом, — дикий и невоспитанный. Таких прежде, чем продавать, надо дрессировать.
— Дрессировать ты будешь своих рабов! — отрезаю я прежде, чем успеваю сообразить, какую чушь несу — разве лучше, если он сорвет злость на ком-нибудь ещё?
— Всё, всё! — Кларк со смесью обиды и раздражения смотрит на меня. — У некоторых просто чуйка на тестостерон. Нет бы обращать внимание на нормальных парней? Но я не буду мешать, мне-то что?
Сжимаю поводок так, что тот врезается в ладонь.
— Кларк, ты что-то хотел?
— Просто, — пожимает плечами, — показать тебе наш домашний театр, да ужин предложить.
Киваю, но глаза так и косят на Ксавьера. У нас обоих, надо сказать. Боюсь, что Кларк меня вообще не ради моего общества позвал. Но если Парисс просто больной, то у этого настоящая злость. Однако это немного развязывает мне руки — если на меня тут не будут играть, то можно хотя бы не строить из себя придурка весь день. Хотя… Строить придется всё равно. Надо потихонечку попытаться выяснить, что он знает о судьбе Беатрис. Я наконец вспоминаю, где слышал это имя в прошлый раз — служанка в подвале говорила с Кларком о ней.
Примерно этим я и занимаюсь последующие несколько часов. Кларк показывает мне парк, приглашает нырнуть в бассейн. Ксавьера приходится оставить на берегу, причём я какое-то время колеблюсь — приказать ему раздеться или нет.
— Не нравится Изино художество? — интересуется Кларк, уже сидя в воде и потягивая коктейль.
Прищуриваюсь. Всё-таки она. Ксавьер напрягается, но молчит.
— А что тут может нравиться? — спрашиваю я. Хотя мне, если честно, всё равно от слова совсем. Когда я обнимаю Ксавьера, руки заменяют мне глаза. Я чувствую его твёрдое бедро, и мне абсолютно безразлично, написано там что-то или нет. При том, что я вижу его обнажённым почти каждый день, я стал уже забывать про это «клеймо».
— По-моему круто, — всё так же задумчиво говорит Кларк, — знаешь, такой пикантный нюанс. Потому что просто качков кругом полно, и все готовы ублажать. А этот меченый. И смотрит так… Видимо, Иза потому и запала на него, — мрачно заканчивает он.
И тут меня охватывает злость.
— Тогда порадую тебя, — растягивая губы в улыбке, говорю я, — Ксавьер, снимай всё.
— Всё? — мрачно переспрашивает тот. Кажется, он даже удивлён.
— Абсолютно всё. Будем разглядывать тебя и решать, почему Иза запала на тебя, а не на него.
Ксавьер берётся выполнять приказ. Кларк мрачнеет по мере того, как каждый новый предмет одежды оказывается на земле.
— Кстати, насчёт неудачника враньё, — говорю я, бултыхаясь в бассейн и отплывая так, чтобы мне были видны и Кларк, и Ксавьер, — когда у него стоит, мне кажется, что в меня столько не войдёт.
