Вижу, с каким трудом Ксавьер отрывает ладони от головы и заставляет себя подняться на колени.

— Простите, господин.

Руки стиснуты в кулаки, смотрит перед собой.

— Плохо извиняешься, раб. Целуй, — Закари суёт ногу ему под нос.

Уж и не знаю, всё-таки врезал бы я ему или продолжил отыгрывать роль богатенького дурачка, но, к счастью, из темноты появляется Глен.

— Время вышло! — радостно сообщает он. — Бастиан, моя очередь тебя развлекать!

Развлечения у вас, чтоб его!

Сам стискиваю зубы и силюсь выровнять дыхание.

— Дай поводок, — не глядя приказываю Ксавьеру. К счастью, тот без всяких фокусов вкладывает его мне в ладонь. — Вставай, идём в дом.

========== Глава 17 ==========

Ксавьер

Понимаю, что этот вечер станет одним из моих «любимых» воспоминаний, уже когда приходится опуститься у ног Бастиана в грязь. Господа, конечно, на скамейках сидят. А рабам никто не будет же коврики подстилать.

Бастиан сидит, теребит поводок. Разговор опять заходит обо мне. Кто и как хотел бы меня наказать. Я смотрю на Бастиана и стараюсь понять: серьёзно он говорит или нет?

Шар стоит уже неделю. Если бы хотел меня выпороть и засунуть туда — кстати, в его духе эксперимент, ну, чтобы проверить, всё ли там работает или нет — давно бы это сделал.

Бастиан ни разу не попытался ударить меня. Даже ладонью по щеке — что было бы ещё унизительнее принять от него, чем настоящую боль.

Влезает Парисс со своими воспоминаниями. Я тоже невольно вспоминаю. Нет, не само электричество пугает меня, а то, что Парисс усиливает заряд, пока я не закричу. Пока не начну по-настоящему орать.

Я, конечно же, кричать не хочу. Но в какой-то момент осознаю, что или так, или он заставит меня сдохнуть здесь. Связанного. У его ног. С электродами, примотанными к самым чувствительным местам.

Ненавижу его. Ещё и его. Всех их ненавижу, до одного. Сжимаю кулаки.

Наконец большая часть компании уходит танцевать — но радость моя заканчивается довольно быстро. Остаются Зак и Глен, но Глен тоже сбегает. А Закари подсаживается к Бастиану вплотную.

Уверен, он специально начинает этот разговор. Хочет унизить меня в глазах Бастиана. А у меня нет ни малейшей возможности возразить — меня и не спросит никто. Тем более это правда. Я ложился под это дерьмо. Рука сама сжимается в кулак, когда Зак об этом говорит, и я уже на грани — но чип сдерживает меня. Свободных бить нельзя. На этот счёт вполне конкретный контроль.

Однако следующая фраза уже срывает все тормоза. Закари летит кувырком — а я в другую сторону от него. Голову пронзает адская боль, но куда болезненней следующая волна — когда пальцы господина касаются жезла, и меня выгибает дугой. Болезненней уже потому, что это именно он наказывает меня. Потому что он хочет сидеть рядом с Закари, пока тот обнимает его, а моё место — только у его ног.

Никогда это не волновало меня так, как волнует сейчас. У меня нет ни малейшей возможности противостоять Закари просто потому, что он свободный, а я — раб. Я всегда буду рядом, на поводке. Как пёс. А он будет гладить по плечам и соблазнять.

Следовало ожидать, что господин заставит меня извиняться перед его дружком. Следовало… Но я не ожидал. Стою на коленях, и Бастиан смотрит на меня, ждёт, когда я поцелую этой твари ботинок. Нет. Лучше разряд.

И я даже не радуюсь тому, что появление Глена переворачивает расклад. Протягиваю Бастиану поводок, поднимаюсь на ноги. Меня всё ещё пошатывает, но на это сейчас никто не обращает внимания — даже я сам.

Марк

Внимательно оглядываюсь по сторонам, заходя в дом.

— Раба лучше снаружи оставь, — говорит Глен, чуть оборачиваясь ко мне, — хочу поговорить с тобой наедине.

Рука стискивает поводок так, что тот врезается в ладонь.

— Зачем? — спрашиваю его.

— Не зачем, а о чём. О твоей сестре.

По спине пробегает холодок. Выловил первую часть легенды. А как насчёт второй? Стараюсь выглядеть как можно более естественно и оборачиваюсь на Ксавьера. Не хочется мне оставлять его одного… Но и внимание к своему нездоровому отношению к рабу лишний раз не стоит привлекать.

— Иди в парке погуляй. Подойдёшь сюда же через двадцать минут.

— У него часов нет. Жезлом позовёшь.

Поднимаю брови. Опять все знают что-то, кроме меня.

— Он же работает издалека. Пустишь разряд, и раб прибежит.

Только бы не закатить глаза.

— Через двадцать минут, — повторяю я, — не оспаривай мои приказы для него, Глен. А то он решит, что мне можно не подчиняться, — и, уже повернувшись к Ксавьеру, добавляю, — а если не появишься — жезлом позову.

Глен с любопытством смотрит на меня. Ксавьер выходит — с трудом заставляю себя выпустить поводок. Глен очерчивает рукой холл и предлагает присесть на один из диванов. В углу слабо мерцает камин, на котором стоят бокалы и коньяк. Пока я усаживаюсь, Глен подходит к ним и наполняет два.

Принимаю из его рук бокал, салютую, прикладываю к губам. Капсулы детокса хватает на несколько часов, так что можно спокойно пить, будь там хоть мышьяк.