Мне удаётся запустить одну из записей. Там два голоса. Ксавьер стонет. Кто-то другой говорит:

— Мне нравится, когда ты ползаешь на коленях передо мной. Ты не встанешь с них никогда.

Не успеваю дослушать этот информативный фрагмент, когда раздаётся стук в дверь.

Ксавьер не заходит без разрешения. Никогда.

Торопливо прячу в футляр приборы и туда же убираю капсулу.

— Да.

— Вы не ужинали, — Ксавьер с подносом стоит в дверях. Не могу сдержать улыбки.

— А ты?

— Я внизу перекусил.

— Я бы предпочёл, чтобы со мной.

Ксавьер колеблется.

— Вторую чашку для чая принести? — спрашивает он и тут же поясняет: — Я правда поел.

— Неси, — киваю ему. Отбираю поднос и принимаюсь расставлять на кофейном столе.

Вечер проходит в тишине, я отдыхаю и пытаюсь переварить то, что узнал. Надо бы ещё раз проверить Ксавьера на жучки, во всех спектрах и строго своими приборами… Но, честно говоря, что-то подсказывает мне, что это всё. Больше следящих устройств нет. Да и это было установлено не ради меня.

С профессиональной точки зрения нужно просмотреть записи… За все пять лет. Но мне неловко. Я не хочу выяснять историю Ксавьера таким путём. Но и заговорить с ним о сути своей находки пока не могу, потому что не знаю, как преподнести этот разговор.

На горизонте к тому же маячит вечеринка у Глена — и о ней я тоже не хочу говорить, потому что предчувствую, какой нас ожидает дурдом. Напоминаю об этом Ксавьеру только утром.

— Подбери что-нибудь из одежды… можешь новое заказать, я расплачусь.

Мрачнеет и, похоже, не заказывает ничего.

За час до выезда вижу его в той же чёрной футболке, которую он приобрёл в первый день. Хотя джинсы, кажется, другие, но, по-моему, это случайность, а не дань уважения моим друзьям.

Держа в руках ошейник, медленно подхожу к нему.

Ксавьер стоит. Не торопится мне помогать. Чего-то ждёт.

Ксавьер

Сегодня у Бастиана на поясе жезл и кнут. Впервые за то время, что я провёл у него. Воспоминания оживают и с новой силой заполняют мозг. Рядом с ним мне почти удаётся забыть кто он и кто я. Он ни разу не приказал мне ничего сверх того, что я сделал бы для него и так. Но сейчас всё встаёт на свои места. А я не хочу. Пусть прикажет мне встать на колени. Пусть даст знак, что я раб. Иначе я начинаю об этом забывать.

Тянется, приподнимается на цыпочки… Прикладывает ошейник к моей шее и пытается застегнуть так.

Не выдерживаю. Перехватываю его руки и несколько мгновений прижимаю к себе, не в силах определить, чего хочу — помочь ему или оттолкнуть.

«Так нужно», — мерцает в его глазах.

Я знаю. Слишком хорошо знаю, что значит «нужно», но я не хочу быть рабом для тебя. Именно для тебя.

Бастиан приближается, и его лоб утыкается мне в подбородок. Чувствую его дыхание у себя на шее. Мягкие волосы касаются щеки. Так и стоим, пока контуры не оповещают о том, что приближается такси.

— Я сам, — тихо говорю наконец. Его руки исчезают. На лице Бастиана облегчение, а меня посещает чувство, будто только что я его потерял.

========== Глава 16 ==========

Ксавьер

Поездка в машине проходит почти спокойно. Бастиан сидит на пассажирском месте, я — на полу. Гладит меня по голове, порождая идиотское желание зажмуриться и прижаться щекой к его ноге.

Да что ж это со мной? Всё, готов остаться рабом? Не могу заставить себя ненавидеть его…

Все последние дни ожидаю, когда случится «взрыв». Причём как в переносном смысле, так и в буквальном. Ручки у господина шаловливые, и надеяться остаётся только на то, что капсулу ему не расковырять… Не знаю, ей он занят или чем-то ещё, но всю неделю сидит у себя, так что мы видимся только за едой.

Он, кстати, первый за время моего пребывания здесь, кто изъявил желание есть с рабом. По крайней мере, за одним столом. Но капризы господ, как говорится, неисповедимы. И всё равно то и дело ловлю себя на мысли, что мне нравится смотреть на него, нравится, когда он рядом со мной. Нравится, когда его пальцы вот так зарываются в мои волосы и слегка щекочут чувствительный затылок.

«Как собачке за ухом чешет», — напоминаю я себе, но стоит разозлиться, как новое прикосновение заставляет забыть эту мысль.

Впрочем, тишина и спокойствие заканчиваются, едва экипаж останавливается у ворот парка дома Глена.

Стараясь не показать эмоций, выбираюсь из него, встаю на колени и открываю Бастиану дверь.

Марк

У меня щёки горят, когда он делает так. Хоть не езди на машине вообще. Поначалу было легче, потому что я мог воспринимать его как раба. Но с каждым днём всё трудней.

Выбираюсь, ловлю поводок и тяну за собой. Надеюсь, догадается встать.

— Идём.

План вечера, в принципе, прост. У меня камера на воротнике. Ксавьеру к ошейнику прицепил ещё одну. Остаётся гулять, «развлекаться», по возможности расспрашивать обо всём. Всю информацию проанализирую утром. И довольно удобно, что теперь у меня есть вторые «глаза».