Стиль ему тоже более чем идёт. Ловлю себя на том, что улыбаюсь, глядя на него.

— Парень моей мечты, — вырывается само собой.

Ксавьер становится ещё мрачней, но стоит, на колени не падает и не приближается ко мне.

— Ошейник не забудьте застегнуть.

Как обухом по голове.

— Зачем? — снова спрашиваю я.

С некоторым удивлением смотрит на меня.

— Так закон. Чтобы знали, чей раб.

Непроизвольно сжимаю кулак.

— А если я не хочу? — спрашиваю зло.

Ну не хочу! Вот даже если бы был настоящий раб! Хочу поверить хотя бы на пять минут, что такой парень просто хочет погулять со мной!

Пожимает плечами почти равнодушно.

— Вам можно. Накажут меня.

Дерьмо.

    Комментарий к Глава 8

    Обложечка: https://pp.userapi.com/c847218/v847218817/5315e/wvlx8GpEzZ0.jpg

========== Глава 9 ==========

Марк

Вообще-то, после тщательного изучения законов выясняю, что накажут всё-таки обоих. Мне положен штраф по размеру примерно как если бы машину оставил не там. Ему — порка кнутом перед возвращением мне. Это если полиция не решит, что имел место побег. За побег пока наказание не хочу изучать — «от недели до года в питомнике» мне мало о чём говорит.

Кроме того обнаруживается ещё десяток правил, связанных с содержанием рабов. Соответственно первому его нельзя никуда без особой метки отпускать, нужно оставлять при входе в храмах и в некоторых кафе. В публичных местах сидения для свободных рабам занимать нельзя — если хозяин садится, раб должен встать на колени у его ног. Вроде как чтобы остальным посетителям не загораживать обзор. Я так же обязан всегда носить жезл с собой — на случай, если мой раб проявит агрессию, и нужно будет его утихомирить. Обязан предоставлять жезл сотрудникам органов, если меня остановят на улице, и предоставлять возможность проверить работоспособность — батарейки в нём, что ли, могут сесть?

Больше пока не нахожу ничего актуального для себя.

Всё время пока изучаю портал городской службы по контролю за поведением рабов, Ксавьер, как и предписано, сидит на полу у моих ног.

Хорошо, что я догадался перед выходом эти правила посмотреть, иначе наверняка сделал бы всё не так — жезл не захватил бы, чёртов этот поводок не одел и взял бы ему на пляже шезлонг.

— Жаль, — говорю я вслух, искоса поглядывая на него. Не верит и делает вид, что не слушает меня. — Я бы хотел нормально сходить на пляж с тобой, — всё же объясняю ему, но от гробовой тишины, которая служит мне ответом, создаётся неприятное впечатление, что я веду разговор с большим дрессированным псом. Впрочем, это мгновенное чувство делает ещё более нестерпимым желание погладить его по голове. Уже протягиваю руку и только в последний момент останавливаю себя.

— Ксавьер, ты не мог бы всё-таки разговаривать со мной, — предпринимаю очередную попытку я, — в конце концов, ты же должен исполнять мои желания — если ты мой раб.

Молчит. Как воды в рот набрал. Снова начинаю обдумывать возможные подходы к нему — угрожать? Он боится этого своего жезла вообще или нет? Иногда такое чувство, что ему наплевать. А порой вижу в глазах отчётливый страх.

Возможно, его пугает не боль, а что-то ещё. Но если он так и не станет разговаривать со мной, выяснить удастся только опытным путём. Что ж… если он сам ставит меня в условия необходимости эксперимента, пусть пеняет на себя. Рано или поздно я точно наступлю на его любимую мозоль.

Итогом всех этих размышлений становится то, что звонок в дверь раздаётся раньше, чем я успеваю переодеться и подняться к себе.

Поднимаюсь, иду открывать.

Счастливая Иза стоит на пороге в обнимку с Париссом. Рабов, как ни странно, рядом нет.

— А чего не пользуешься рабом? — сразу же интересуется она. — Его же можно отправлять открывать.

— Я размяться люблю.

— Уже решил, к чему будешь его применять?

Оба переводим взгляд на Ксавьера, который продолжает стоять на коленях как истукан. Вечный караул у святого огня — вот что он напоминает мне сейчас.

— По секрету, — шепчет Иза так, что слышат все, — говорят, гладиаторы в постели хороши. Хотя… — тут же смеётся собственным словам, — он же «неудачник» у тебя…

Вижу, как у Ксавьера бледнеет лицо и по скулам начинают гулять желваки.

— Не знаю, ночью отработал вполне хорошо, — лениво потягиваюсь и зеваю, размышляя о том, что нельзя оставлять Ксавьера внизу, пока они тут, — пошли, киваю ему в направлении лестницы, — поможешь переодеться. Изи, подождёшь несколько минут?

Иза кивает. Располагается на диване, не забыв скользнуть кончиками пальцев по плечу раба.

— А может, он нас пока развлечёт? — спрашивает меня.

— Развлечёт как-нибудь потом. Я без него шнурки не смогу завязать.

Не знаю, ржёт она надо мной сейчас или нет. Мне точно смешно.

— Надо было из машины захватить своего, — вздыхает Иза и с тоской разглядывает собственные, натруженные долгим сидением в машине, ножки в открытых босоножках. Вот уж хрен. Если кому-то мой раб и будет ноги целовать, то только мне.