— Чтобы легче снималось, — усмехается Закари, заметив мой взгляд.

Абель, не поднимаясь с колен, подползает ко мне, пытается поклониться и берёт в руки ступню. Начинает целовать. Противно. Как будто это меня принуждают, а не его.

— Не хочу! — капризно отталкиваю раба ногой, так что тот опрокидывается на спину, и встаю. — Ребята, мне завтра рано вставать.

— Ну… — поднимается невнятный гул, но потихоньку гости начинают собираться, дёргать рабов за поводки и двигаться к двери.

Наконец дверь закрывается за последним из гостей, и я получаю шанс перевести дух. Прислушиваюсь. На втором этаже шелестит вода. Нашёл душ и пока не закончил. Хорошо. Будет хоть пара минут прийти в себя.

Я поднимаюсь по лестнице, стягивая пропитавшуюся потом и сигаретным дымом футболку, на ходу бросаю её на пол — потом разберусь.

Надо бы тоже в душ… Но он у меня пока что один. Так что я просто беру в руки полотенце и стучусь.

Ксавьер не открывает, но и дверь оказывается не заперта.

Чуть приоткрыв, заглядываю к нему и сглатываю, наблюдая, как усиленно трёт своё безупречное тело.

— Ты занимаешься спортом? — вырывается само собой, потому что я сколько ни качаюсь — всё равно остаюсь дрыщ дрыщём. А он почему-то… вот такой.

Ксавьер вскидывает и замирает, опасливо глядя на меня. Потом, видимо, вспоминает, что должен ответить на вопрос.

— Как прикажет господин.

Преодолеваю желание его прибить. Впрочем, и сам Ксавьер, видимо предчувствуя расспросы, всё-таки снисходит до меня:

— Некоторые из предыдущих хозяев приказывали следить за собой.

«Следить за собой» — это очень мягко говоря. Аполлон и Зевс в одном лице.

— У меня бы так не вышло, — признаюсь я. Потом вспоминаю, что вообще-то зашёл к человеку, который стоит голый под душем и не может попросить меня выйти. — Я тебе полотенце принёс, — демонстрирую белое полотно, — заканчивай и выходи. Я тоже в душ хочу.

Закрываю дверь с обратной стороны. Ксавьер появляется с полотенцем на бёдрах меньше чем через минуту. Смотрит на меня, будто раздумывает, опуститься ли на колени.

— Не надо, — говорю я и отвожу взгляд. Потом всё-таки заставляю себя посмотреть ему в глаза: — Жди меня здесь.

Кивнув, Ксавьер шагает к кровати и начинает опускаться на пол около неё. Я секунду колеблюсь. Не исключаю, что в чужой квартире и сам бы так сел — не ложиться же на постель. Но тут мне эта поза слишком напоминает о том, что произошло полчаса назад.

— Ты пока приляг, — говорю ему, — в смысле, на кровать. Я недолго, скоро подойду.

Ксавьер сжимает кулаки, но выполняет приказ.

Я же ныряю в душ. Тоже усиленно тру тело мочалкой, силясь избавиться от ощущения въевшейся в кожу гадости, и думаю о том, что он не только следил за собой. Определённо, занимался и борьбой. Не знаю только где и когда.

Случайно подношу мочалку к лицу и втягиваю впитавшийся в неё аромат. По всему телу пробегает дрожь. Боже мой, он же эту же мочалку брал.

Вдыхаю запах и, прижимая мочалку плотно-плотно к плечу, начинаю обрабатывать тело ещё раз. Легко представляется, что это касается меня его рука.

Ксавьер

Тело бьёт крупная дрожь. Пытаюсь избавиться от неё, но никак не могу.

Твари. Убил бы их всех. И этого заодно.

Мысли о прошедшем вечере мешаются с мыслями о том, что будет теперь. Сомневаюсь, что смогу выполнить ночные обязанности после всего, что только что произошло. Впрочем, скорее всего новому хозяину плевать. Значит, будет доказывать до утра или прикажет ублажать. Или… в самом деле станет проверять. На любителя верхней роли он не похож, но кто их там разберёт… Может, как у Парисса — комплекс у него.

Зажмуриваю глаза, тщетно задавая себе вопрос, закончится ли всё это когда-нибудь. Трудно представить, что никогда — хотя и знаю сам, что это непреложный факт. Здесь, на Аурелии, оказавшийся рабом остаётся им навсегда.

Стоит опустить веки, как передо мной снова мелькает дюжина рук. Повсюду. Скользкие, как змеи. В такие моменты в самом деле понимаешь, что ты не человек. Просто вещь, резиновая кукла для них для всех. Зачем кукле вообще мысли? Чтобы думать, как ублажить хозяина — скажет тебе любой. Но думать об этом не выходит — и не получится, наверное, никогда.

Кулаки сжимаются сами собой.

Один из них. Хорошенький, и на свободе, может быть, я бы захотел его сам. Но не так. Отвратительна одна мысль о том, что я принадлежу ему. Что у него в руках будет жезл, а вместе с ним — полная власть. Некоторым, как Изе, нравится дразниться им, когда ты у неё внутри. Нравится показывать, что даже теперь она полностью управляет тобой.

Пытаюсь лечь поудобнее — нога сначала ныла, теперь начинает неметь. Никак не удаётся уложить её так, чтобы не задевать.

Сам не знаю, как с этими мыслями удаётся погрузиться в сон. Непростительный просчёт…

Марк

Когда выхожу из душа, Ксавьер уже спит. Сжимает кулаки даже во сне, и зрачки нервно мечутся под веками. Бедняга. Какой-то полный дурдом. Не понимаю, какое удовольствие можно находить в том, чтобы так издеваться над другим. Больше никогда не прикажу ему подчиняться их приказам. Лучше уж пусть насмехаются надо мной.

Приближаюсь и рассматриваю неловко вывернутую ногу. Та посинела — хорошо постарался Кларк. Чёртов урод.

Всё-таки палева не избежать… Нужно достать сканер, проверить, нет ли перелома. Потом лечить.