Персидский вельможа был зрелым умным мужчиной с богатым жизненным опытом. И весь его опыт, все его инстинкты сейчас кричали, что чужеземный аристократ, которого он видит перед собой – не из тех, кто совокупляется, с кем попало, и тем более не из тех, кого можно, как на живца, поймать на смазливое личико или нежное тело. Самым разумным выходом в этой ситуации было – сначала задобрить царя варваров другими дарами, а там уже – как получится.

Для повелителя вовсе не было тайной, отчего знатный перс так надолго «завис». Этот перс еще хорошо держится: хоть и смотрит на него, как на диво дивное, но рот, по крайней мере, держит закрытым. Точно так же, не было для него тайны и в том, что нужно знатному персу. Им всем нужно одно и то же – по мере возможностей, остаться при своем. И в этом их желания, к счастью, совпадают: он считает неразумным лишать местную знать привилегий и богатства. Самый лучший способ решения всех проблем – не создавать их.

Но этот конкретный перс все же был особенным. Потому что был цареубийцей. И, похоже – смелым цареубийцей. Неужели всерьез рассчитывает на то, что он его пощадит? Впрочем, смелость неистовый варвар всегда уважал, так что этого перса, во всяком случае – выслушает. Взгляд повелителя непроизвольно устремился на закутанную в шелка фигуру – ну, надо же, смелый перс решил соригинальничать: помимо обычных дорогих побрякушек подарить ему рабыню. Стоп… это не рабыня. Не то чтобы фигура была мужской… скорее – фигурой юноши, подростка. Неимоверным усилием воли повелитель загнал вглубь, задушил в корне тугую пружину бешенства, что начала раскручиваться в нем, как только он понял, что ему собираются подарить мальчика для утех, и повернулся к смертельно побледневшему персу, от которого не укрылась реакция царя:

- Что же ты молчишь? Итак – я весь внимание.

Сделав едва заметный знак рабам, которые застыли у входа с тяжелым ларцом в руках, персидский вельможа склонился в низком поклоне:

- Соблаговоли принять мои скромные дары, о великий царь. Уповаю лишь на то, что они не оскорбят твой светлый взор своей скудостью…

Повелитель едва заметно поморщился – никогда не привыкнет он к этой восточной высокопарности. Точно так же – как никогда не привыкнет к фальши в людях. Небрежным движением руки царь остановил рабов:

- Оставь! Побрякушки – потом. Меня больше интересует чудо в покрывале у тебя за спиной. Это ведь тоже подарок – или я ошибаюсь?

Перс вздрогнул и почувствовал, как струйка холодного пота потекла по спине – но отступать было некуда:

- Да, повелитель. Это чистый и прекрасный юноша евнух, который никогда не осквернит твоего удовольствия своим семенем…

Недобрая усмешка исказила совершенные губы царя:

- Евнух, значит? Жаль. Наверно, я и в самом деле дикий варвар, потому что не могу понять, как можно испытывать удовольствие, совокупляясь с бесчувственным телом, которое даже не способно кончить от соития с тобой.

Персу было нечего терять:

- О, этот евнух обучен доставлять неземное наслаждение мужчине! Покойный царь всей Азии был так доволен этим юношей, что в последнее время довольствовался им одним…

Повелитель мысленно ухмыльнулся – да этот перс, похоже, не совсем дружит с головой. Практически – родственная душа. Это же надо было додуматься – притащить ему мальчика покойного царя, которого сам же и убил.

- Ладно. Показывай уже свое сокровище.

На самом деле повелителем двигало банальное любопытство. Все евнухи, которых ему приходилось видеть раньше, мало чем походили на мужчин. Вот и стало интересно – похож ли этот.

Шелковое покрывало скользнуло вниз… и сердце повелителя пропустило удар. Его поразила вовсе не красота евнуха, хотя юноша был красив. Сердце неистового варвара остановилось из-за того, что на мгновение ему показалось – перед ним его лучший друг, каким он был в юности…

В следующий момент повелитель, конечно, понял – это всего лишь сходство, и не слишком уж точное сходство, если присмотреться. Его друг даже в таком юном возрасте выглядел более мужественно, был намного выше и крепче. Но с другой стороны, если принять во внимание, как надругался над этим ребенком этот безумный мир – откуда в его облике взяться мужественности? А ведь и с его другом, и с ним самим могли бы поступить так же, родись они не знатными юношами, а рабами. Красивое тело, предназначенное для удовлетворения грязной похоти сильных и богатых, тело – на которое не имеет никаких прав собственная душа…

Нет, этот парнишка определенно не походил на других евнухов – повелитель не разглядел ни малейших следов порока в тонких изящных чертах. Видимо, к таким, как это чудо природы – грязь не пристает. А сколько в его облике было спокойного скромного достоинства! Ему не приходилось видеть подобного даже у тех, у кого все органы были на месте.

…Я не в силах изменить твоего прошлого, малыш, но вполне могу изменить твое настоящее, твое будущее. И я их изменю. Больше никто не посмеет пользоваться тобой, как вещью, больше никто не трахнет тебя, разве что – ты сам этого захочешь. Но даже если это произойдет – все будет так, как захочешь ты. Только так.

Голос повелителя, неожиданно для него самого, прозвучал хрипло:

- Посмотри на меня, малыш, не бойся…

Шелковистые ресницы едва уловимо дрогнули и взметнулись вверх. Что увидел повелитель в этих удивительных, похожих на оленьи, глазах – вселенную, полную звезд, целую вселенную любви? Что бы это ни было – хозяин половины ойкумены едва не ослеп. Интересно, сможет ли он теперь выстрелить в оленя на охоте, или всякий раз придется делать вид, что промазал? Откуда это взялось в глазах у парнишки? Ну, допустим, под своей прозрачной тряпкой он вполне мог успеть его рассмотреть, но воспылать любовью… да еще такой – безграничной, чистой, непорочной…

- Я не боюсь… - еле слышно прошелестел в ответ парнишка по-гречески, хоть и с заметным акцентом.

Повелитель тепло улыбнулся:

- Ты говоришь по-гречески? Ну, надо же, как все удачно складывается… значит, научишь меня персидскому, а то все руки не доходят – освоить язык новых подданных. Никак не могу продвинуться дальше ругательств.

Парнишка грациозно склонился:

- Буду счастлив оказаться полезным, повелитель.

Сильные изящные пальцы мягко подняли его лицо за подбородок:

- Не надоело кланяться? Держи выше голову, парень! У меня к тебе будет, пожалуй, только одна просьба – больше не пользуйся этой краской для лица. Тебе не идет. И вообще – не пристало мужчине лицо разукрашивать. Что удивляешься? Мужчину мужчиной делает вовсе не то, что у него между ног находится. Если хочешь знать, мужчина – это состояние души, тело тут не причем. А что касается этой штукатурки на лице, то я считаю, что она и женщин не красит – пока разглядишь под ней, какая там эта красотка на самом деле…

Персидский вельможа пребывал в полнейшем недоумении. Все указывало на то, что его подарок таки зацепил неистового варвара. Всерьез зацепил – за живое. Почему же тогда у него такое ощущение, что зацепил он его совершенно не так, как это происходит обычно, когда мужчину влечет к красивому евнуху? Или ему это только кажется?

Повелитель же смотрел в удивительные оленьи глаза и рассеянно думал о том, что если он примет этот «подарок», его, и без того хромая на обе ноги репутация – скончается в муках. Почему-то по отношению к нему люди, не задумываясь, нарушали все возможные приличия – потому что неприлично и недостойно обсуждать то, что происходит за дверями чужой спальни. Людская же молва ему в любовники разве что его коня не записала. Да и то, наверно, лишь по той простой причине, что человеческая фантазия – все же имеет свои пределы… Да и демоны с ней, с этой репутацией, скончается – значит, похороним с почестями.

Неожиданно повелителя посетила мысль о том, что любовник паренька, которого он больше никому в обиду не даст, по возрасту годился ему даже не в отцы – в деды. В глубине души всколыхнулось отвращение пополам с яростью – что же этот старый похотливый козел делал с его Олененком, что заставлял его делать?…