От этих мыслей у Леголаса защемило сердце, и он решил, что, возможно, стоит выждать пару-тройку лет или даже десятилетий, прежде чем заводить с отцом разговор о своём намерении отправиться в Имладрис. Они только начали узнавать и понимать стремления и желания друг друга, и мысль о разлуке с отцом причиняла юноше невыносимую боль.

«Со временем, я обязательно вернусь к этой теме, но сейчас я не готов принять решение», — вздохнул Леголас.

Тем временем, совершенно незаметно для себя, они оказались на утопавшей в солнечных лучах живописной поляне, сокрытой от посторонних глаз вековыми деревьями, — лучшего места для пикника было просто не найти. Расположившись в центре поляны, мужчина и юноша наслаждались превосходным вином, сыром, ягодами, орехами и мёдом, заботливо упакованными Леголасом в походную сумку, непринуждённо болтали и весело смеялись. Когда Синда и Нолдо насытились, а темы для разговоров иссякли, они растянулись на благоухающем ковре из густой зелёной травы и слились в бесконечно долгом, нежном поцелуе. Леголас не испытывал ни вины, ни стыда за то, что происходило сейчас между ними в самом сердце владений Лесного Короля. Принц целиком и полностью принадлежал Трандуилу — он был любовью всей его жизни. И всё же в сокровенном уголке его сердца — уголке, куда его ada вход был строго воспрещён, — обитала любовь к Эрестору, его другу, любовнику и Мастеру, который преподнёс ему бесценный дар и за который он никогда не сможет его отблагодарить.

— Ты думаешь сейчас об отце? У тебя лицо как будто светится изнутри,  — Эрестор с нежностью посмотрел на юношу, но было в этих стальных глазах и нечто ещё — тоска…

 — Нет, — покраснел Леголас. — Трандуил всегда в моих мыслях. Но сейчас я думал не о нём… Вообще-то, я думал о тебе и о том, как отвратительно я себя вёл, когда ты только появился в Эрин Гален. Я не понимал тогда, зачем ты явился, и был ослеплён ревностью. Мне казалось, что ты хочешь нас разлучить. Я искренне полагал, что ты сделаешь всё, чтобы мы никогда не были вместе, потому что мы кровные родственники, и эти отношения аморальны и преступны в глазах нашего народа… Я думал, что ты хочешь вернуть его, забрать его у меня. В слепом безумии я даже решил, что ты хочешь извратить наши с Трандуилом отношения по каким-то своим личным эгоистичным мотивам… Я не понимал тогда… Прости меня, Эрестор, я ничего не понимал тогда… Мне так стыдно за моё поведение и резкие слова. Я заблуждался на твой счёт. Эрестор, прости меня за то, что я так плохо думал о тебе. Я вёл себя, как полный кретин.

Тоска, с которой Эрестор всего несколько минут назад смотрел на юношу, рассеялась как дым, уступив место нежности.

— У тебя благородная душа и чистое сердце, penneth. Ты очень похож на Орофера… но лишь внешне. В тебе нет его жестокости. Я принимаю твои извинения и рад тому, что отец не ошибся в тебе — ты оправдал все надежды, которые он на тебя возлагал. Я всего лишь показал тебе путь, мальчик, но пройти его ты должен будешь сам. Теперь лишь от вас двоих зависит, какими будут ваши отношения в будущем… Я рад за тебя… за вас обоих. Я искренне желаю вам счастья.

Леголас не смог устоять перед желанием поцеловать эти манящие родные губы, и мужчина не оттолкнул его. Впервые за всё время, что они провели вместе, их поцелуй не был властным, в нём не было свойственной Эрестору строгости или желания доминировать. В этом поцелуе была только нежность, любовь и удовольствие… Они просто наслаждались друг другом… Счастливый вздох слетел с губ юноши, и он добровольно кинулся в поглотивший его омут страсти и нежности, утопая в этих нежных губах, растворяясь в этих горячих любящих объятиях… Леголас самозабвенно целовал Эрестора, с благодарностью принимая прощальный подарок своего любовника, друга и Мастера…

Когда их губы разомкнулись, Леголас не отстранился от Эрестора, а, наоборот, ещё крепче прижался к широкой груди мужчины, подарившего ему целый мир.

— Эрестор, я не помню Орофера. Я не знал своего деда… А отец… Всякий раз, когда я пытался заговорить с ним о naneth или Орофере, о том, какими они были… как они погибли… он замыкался в себе и уходил от ответа. И со временем я перестал его спрашивать, — задумчиво прошептал юноша, уставившись куда-то вдаль, словно пытаясь разглядеть кого-то в пустоте. — Неужели Орофер был настолько ужасен? Почему ты назвал его жестоким? Я слышал о своём деде много всякого… и хорошего, и плохого. И так как отец не говорит о нём, я решил, что глупо думать плохо о том, кого я даже в глаза никогда не видел. Ты знаешь, что я привык полагаться на твоё мнение, оно всегда взвешенно и обосновано. Прошу тебя, расскажи мне правду! Расскажи мне, что Орофер сделал тебе.

Эрестор тяжело вздохнул, перевернулся на спину и, нахмурившись, уставился в небо. Леголас обвил мужчину рукой и терпеливо ждал, уткнувшись подбородком ему в грудь. Казалось, прошла целая вечность прежде, чем Эрестор заговорил.

— Леголас, не мне судить о том, каким отцом был Орофер. Прости, это было непозволительно с моей стороны, говорить с тобой о твоём деде в подобном тоне… Орофер был хорошим и справедливым Королём. И я полагаю, что по-своему он любил сына, твоего отца. Просто… — глаза, которые всего минуту назад смотрели на Леголаса с такой нежностью и добротой, снова стали холодными и непроницаемыми. По всей видимости, Эрестор не горел желанием бередить старые раны. — То, о чём ты говорил и чего ты так боялся… То, что ты полагал, я намеревался сделать с тобой и твоим отцом, когда я прибыл в Эрин Гален… Именно это Орофер когда-то сделал со мной и Трандуилом. Когда Король узнал о моих отношениях с его сыном, он был, мягко говоря… в ярости. Мы с Трандуилом просили его, умоляли, пытались достучаться до его сердца, но сердце Короля не дрогнуло. Он запретил нам быть вместе, но мы, естественно, продолжали встречаться тайно… Но тайное всегда становится явным. Узнав о том, что мы пошли против его воли, он отослал меня в наказание с важной миссией в самый дальний уголок Средиземья. Ослушаться приказа своего Короля я не мог… Стоило мне вернуться в Эрин Гален, как меня тут же снова отсылали с очередной важной миссией с глаз долой. Мне приходилось покидать Трандуила… снова и снова… иногда на несколько месяцев… иногда на несколько лет… а иногда… на несколько сотен лет… Когда однажды я вернулся из очередной миссии, которую мне поручил твой дед, Трандуил уже встретил Эллериан, твою мать. Они ждали твоего появления на свет и были очень счастливы вместе, поэтому я не стал вмешиваться. И так как Эрин Гален стал слишком тесен для нас троих, я покинул это королевство… и его принца. Навсегда.

Леголас с нескрываемым ужасом слушал рассказ мужчины. Он, как никто другой, мог понять через что Орофер заставил пройти Трандуила и Эрестора.

— Орофера больше нет, он уже никогда и ничего не сможет запретить. Зато теперь у тебя есть я — его улучшенная версия, — Леголас нежно дотронулся ладонью до щеки Эрестора, пытаясь отвлечь его от грустных мыслей.

Нолдо расхохотался, принял его приглашение, с ловкостью пантеры опрокинув свою «добычу» на спину, и прижал юношу весом своего телом к земле.

— Действительно. Кто знает? Возможно, я всё-таки выиграл в итоге, а ты мой приз!

Эрестор смеялся и дразнил его, но Леголаса не покидало ощущение, что мужчине больно и грустно.

— Тебе действительно нужно уезжать в Имладрис?.. Ты мог бы остаться с нами, если хочешь, конечно… Мы могли бы быть очень счастливы вместе… все мы. В Эрин Гален хватит места для всех нас… для нас троих, — смущаясь и запинаясь, прошептал юноша, глядя мужчине прямо в глаза. Это предложение шло от самого сердца, Леголас не был готов отпустить сурового Нолдо.

— Ты и вправду сокровище, penneth, — Эрестор с нежностью взглянул на юношу и погладил его по щеке. — Нет, я действительно не могу остаться. К тому же, я думаю, ты и Трандуил будете гораздо счастливее вдвоём, нежели под моим «неустанным надзором».

Леголас тут же открыл рот, чтобы возразить ему, но Нолдо бескомпромиссно прижал палец к его губам, заставляя юношу умолкнуть.