— Ещё один поцелуй, Леголас, — мягко прошептал Эрестор, такими же были и ощущения юного любовника от поцелуя, когда Мастер его отца взял то, что хотел. В этот миг юный принц впервые ощутил эту связь между Трандуилом и Эрестором в полной мере. Мастер его отца. Этот суровый, жестокий, опасный эльф вселял в юное сердце почти первобытный страх — у Леголаса подкосились коленки, а с губ слетел испуганный крик.

Нолдо грубо толкнул юношу на кровать — в считанные секунды тот уже лежал на спине, а мужчина нависал над ним, как пантера над добычей. Чужак бесцеремонно залез в его штаны и принялся медленно ласкать его член — прикосновения были совершенно не похожи на ласки, которые дарил ему Трандуил, но Нолдо был так искусен, что его тело отреагировало почти мгновенно. Но стоило юноше начать бессознательно подаваться бёдрами навстречу развратным прикосновениям мужчины, как Эрестор тут же разорвал поцелуй. Правда, он всё ещё сжимал белоснежные волосы юноши, не позволяя тому отвести взгляд в сторону, и продолжал его ласкать.

— Удовольствие для тебя, Леголас, — пообещал Нолдо, всматриваясь в лицо Леголаса, словно пытался разглядеть в нём что-то. Юный принц кончил со сдавленным воплем. Он знал, что Эрестор искал в его глазах, в его лице — покорность.

— Эрестор, — задыхаясь от накрывшего его оргазма, прошептал Леголас.

— Когда я закончу с тобой этой ночью, Леголас, ты научишься обращаться ко мне Мастер, — в голосе Нолдо звучала такая уверенность, что у юноши не возникло сомнений, что именно так всё и будет.

Когда Эрестор нежно погладил его ладонью по щеке, строптивый принц прильнул к ней, приоткрыв губы, — он ласкался и мурлыкал от удовольствия, как котёнок, не пытаясь отвернуться или отстраниться. Мужчина улыбнулся и в благоговении провёл кончиками пальцев по закрытым векам прекрасного создания. Леголас не задумываясь поцеловал их, не в силах устоять перед желаниями этого искусного самца.

— Валар, как же мне найти в себе силы не трогать тебя до вечера, когда ты так красиво умоляешь меня трахнуть тебя? — тяжело вздохнул Нолдо. С трудом заставив себя подняться с кровати, он посмотрел на Леголаса, беспомощно распластавшегося на шелках, сверху вниз. Эрестор многозначительно положил руку на выпиравший из его штанов бугор. — Это подождёт, пока ты не станешь моим. Я не стану искать разрядки с Трандуилом или удовлетворять себя рукой, — мужчина очень нежно погладил кончиками пальцев опешившего юношу по щеке и тихо прошептал:

— Твой отец приведёт тебя ко мне сегодня на закате.

Леголас лишь кивнул, не в состоянии выдавить из себя ни звука. Эрестор же повернулся к нему спиной и, не спеша, покинул его покои, оставив принца в одиночестве и смятении, считать минуты до того мгновения, когда солнце сядет на западе.

Когда ошалевший юноша, наконец, пришёл в себя и смог пошевелиться, он встал, на автомате снял с себя испачканные спермой легинсы и принял ванну. Но мысли его постоянно возвращались к тому, что ждёт его вечером. Собственно, это было всё, о чём он мог думать в тот момент, и вместо того, чтобы переодеться в свою обычную одежду, принц примерил наряд из зелёного шёлка, выбранный Эрестором, внимательно рассматривая своё отражение в зеркале.

Леголас никогда не видел ничего подобного. Шорты были довольно узкими, а свободная, прозрачная, как лепестки цветов, мантия с капюшоном открывала грудь и плоский живот. Принц задумчиво провёл пальцами по невесомой ткани и придирчиво повертел в руках выбранную им диадему.

«Это не годится».

Переодевшись в более привычный для себя наряд, юноша отправился в лес. Спустя какое-то время он вернулся, сжимая в руках живые веточки бука и плюща.

Витая в облаках, принц украшал ими серебряные завитки диадемы, когда раздался резкий стук в дверь. Мельком бросив взгляд на корону из бука и плюща, Леголас улыбнулся и отложил её в сторону, довольный достигнутым результатом. Нежданным гостем оказался дворецкий отца. Не проронив ни слова и даже не взглянув на Леголаса, Галеон просто сунул принцу в руки маленький свёрток и устремился прочь.

 — Галеон? — окликнул его озадаченный юноша, но тот даже не потрудился остановиться, чтобы объяснить цель своего визита и назначение загадочного предмета.

— От вашего отца, — бросил тот через плечо и поспешил прочь.

Таинственным предметом оказалась небольшая деревянная шкатулка. Внутри Леголас обнаружил небольшие отделения для кошенили*, сурьмы и кайала, с нежными меховыми кистями в выдвижном отделении у основания шкатулки. Принц знал, что это за загадочный предмет и как всем этим пользуются, но, честно говоря, он понятия не имел, с чего начать.

«Что ж, вторая половина дня, похоже, будет насыщенной, и учиться придётся многому», — улыбнулся юноша.

К вечеру он вполне сносно освоил искусство макияжа и был доволен результатом: тончайший слой кошенили окрасил розовые, слегка пухлые губы в красный цвет; чёрный кайал придал роковому взгляду глубину, оттенив уголки голубых глаз; а пушистые ресницы, подкрашенные сурьмой, казались теперь ещё более длинными и эффектными. Завершая преображение, принц переоделся в шелка.

Леголас посмотрел на своё отражение в зеркале. Восхищённый вздох слетел с губ Леголаса. Из зазеркалья на него смотрел чувственный и соблазнительный незнакомец. У чужака были знойные, томные глаза и полные, совершенные, манящие губы — они словно умоляли, чтобы их раздавили в поцелуе.

Раздался стук в дверь, извещая о прибытии Трандуила. Переступив порог покоев сына, отец замер в восхищении, не в силах произнести ни слова или отвести от преступно прекрасного юноши взгляд. Юноша смущённо опустил глаза.

Бесшумно, почти не касаясь ногами пола, — он был босой, ведь настоящие рабы не носят обувь — принц грациозно подошёл к отцу и, не говоря ни слова, раболепно склонился перед ним, слегка отклонив голову на бок, чтобы тот смог пристегнуть цепь к его ошейнику.

— Ion nín, — в благоговении выдохнул отец. — Я не видел ничего и никого прекраснее тебя уже несколько веков!

Леголас встревоженно взглянул вверх — животная, необузданная страсть в голосе Трандуила пугала его — и робко улыбнулся.

— Я знаю, что ты пришёл, чтобы отдать меня своему Мастеру, — прошептал принц. При мысли об Эресторе он начинал нервничать. — Но после того, как с этим будет покончено, ты же будешь со мной, так ведь? — юный любовник в отчаянии прильнул щекой к бедру Трандуила. — Это твоя цепь. Не его. Надень её на меня, ada.

Трандуил застонал от желания, но не шелохнулся.

— Умоляю тебя.

Эта мольба, наконец, заставила отца очнуться.

— Не раньше, чем мы окажемся у двери в его покои, — осторожно, чтобы не смазать кайал, Трандуил дотронулся до щеки сына. — Мне доходчиво объяснили, что это было бы крайне неразумно вести тебя на цепи через весь дворец, — с сожалением улыбнулся отец и скрыл лицо прекрасного юноши под капюшоном мантии.

Отец и сын проследовали в гостевое крыло.

Эрестору выделили особые покои. Никто и никогда на памяти Леголаса не удостаивался чести жить в них. Двери в эти покои всегда были заперты. Загадочные комнаты располагались на другой стороне холма, их окна выходили на лес и позволяли последним лучам солнца проникать в комнаты. Они просачивались сквозь листья бука и дуба, кружась в хороводе на стенах.

Эльфёнком юный принц полагал, что в этих комнатах обитает дух леса. А позже юный сорванец даже украл ключи у слуг и проник в тайное логово под покровом ночи. Привидений и других мифических существ в нём не оказалось, и Леголас утратил к нему всякий интерес.

Перед дверью, что вела в личные покои Эрестора, Трандуил остановился и достал из кармана цепь. Зажмурившись, Леголас приподнял подбородок и задрожал всем телом, когда отец пристегнул её к его ошейнику и легонько потянул на себя, чтобы любовник почувствовал присутствие цепи на своём горле. Отец наклонился и поцеловал Леголаса в щёку, нежно и властно.