Леголас удивлённо моргнул. Он теперь всегда спал в кровати отца. Нежно улыбнувшись, юноша устроился поудобнее и натянул одеяло, укрывая их обоих.

Пусть утро подождёт.

Комментарий к Глава 9. Любовник. Привилегия Синдарин:

ada: папа, отец

ion nín: мой сын

melethron nín: мой любовник

mell ada nín: мой дорогой отец

aran nín: мой король

В BDSM есть определение SWITCH. Оно применяется к людям, которые в равной степени, любят доминировать и подчиняться. Они могут быть как Верхними, так и Нижними. Трандуил как раз из таких.

“Проститься — это немножко умереть”. “Долгое прощание”, Раймонд Чандлер

====== Глава 10. Лучник ======

Утром Леголас с трудом заставил себя выползти из постели Трандуила. Он наспех принял ванну, смывая с себя следы страстной ночи, и отправился к воинам, которых выбрал для задания, возложенного на него Королём. К слову, все уже были готовы. Трандуил задержал его на добрый час, пожелав ещё раз трахнуть напоследок. Поэтому, когда принц присоединился к своему отряду, то уже знал, что станет объектом для насмешек.

Тауриэль, едва скрывая усмешку, съязвила:

— Посмотрите-ка, кто явился! Я думала, ты будешь кувыркаться со своим новым любовником, пока солнце не сядет на востоке.

Все засмеялись. Леголас знал, что заслужил это, и вспыхнул, вспомнив о причине своего опоздания. Обычно они уходили в патруль задолго до рассвета.

— Пока Король не знает, всё в порядке, — заметила Тауриэль. — Но нам лучше поспешить, если, конечно, мы не хотим прочувствовать все оттенки легендарного вспыльчивого нрава Его Величества на своей шкуре.

«Вот кому-кому, а Трандуилу не на что жаловаться, ведь это он не выпускал меня из постели, пока мы оба не выбились из сил!».

Леголас до сих пор чувствовал приятную ломоту во всём теле после их утреннего страстного соития. Она неотступно следовала за ним по пятам, несколько сковывая свободу движений, пока они запасались припасами и готовили снаряжение к походу, карабкались на верхушки деревьев и бежали по диким тропам. Прошло довольно много времени с тех пор, как принц покинул пещеры, и это было безумно приятно — снова очутиться в лесу, почувствовать запах свежей листвы и нежное прикосновение ветра к коже. Леголас соскучился по лесу, но ещё больше он скучал по отцу, по тому, что ночью он не пойдёт в его покои и не займётся с ним любовью.

«Возможно, нам удастся выследить браконьеров за пару дней, и я смогу вернуться к Трандуилу. Если, конечно, отец всё ещё будет желать этого…» — Леголас надеялся, что его любовник не раскается в их связи за время его вынужденного отсутствия и не отвергнет его, когда их миссия будет завершена. — «В конце концов, у меня тоже есть право голоса по данному вопросу, и я не позволю ему вышвырнуть меня, как опостылевшую игрушку. Даже если мне придётся запереть нас вместе и проглотить ключ!».

Леголас решительно сжал губы и гордо вздёрнул подбородок. Он решил, что больше не станет думать об этом. Всё-таки сейчас первостепенной его задачей были браконьеры.

Большую часть дня они продвигались на юг. По пути отряду Леголаса повстречались несколько гигантских пауков, наводнивших южные части леса, да лесничие. Они-то и сообщили воинам, что охота на белых оленей велась ради их шкур. Правда, тем удалось найти далеко не все освежёванные туши: одни браконьеры прятали в лесных зарослях, оставляя гнить; а другие бросали возле паучьих гнезд, чтобы те уничтожили доказательства совершённых ими злодеяний. Браконьеры не оставались на ночь в лесу, — это было слишком опасно, даже для хорошо вооруженных мужчин — а уходили к своему тайнику в горах. Согласно сведениям, полученным от лесников, там они хранили шкуры, убитых ими животных. Шкуры добывались для продажи, но лесники не знали, кто являлся заказчиком этой бойни. Это вызывало ярость не только у Леголаса. Все лесные эльфы с трепетной любовью относились к белым оленям, обитавшим в Эрин Гален.

Ввиду того, что большую часть дня воины потратили на то, чтобы добраться в чащу старого леса, было принято решение остановиться на ночлег. Несмотря на то, что они были уже близки к цели их вылазки, они все нуждались в отдыхе. Отряд разбил лагерь в сторожевом пункте, расположенном на одном из деревьев, где они могли прилечь и отдохнуть, не тревожась о том, что их обнаружат.

Ночью Леголас никак не мог уснуть. Принц разглядывал звёзды на ночном небе, свет которых едва проникал сквозь густую листву деревьев, и думал об отце. Юноша представлял себе, как тот лежит в их кровати, — один — и до безумия хотел оказаться с ним рядом.

Тауриэль несла вахту, и Леголас, не в силах сомкнуть глаз, присоединился к ней, чтобы хоть как-то отвлечься от грустных мыслей. Они сидели на краю деревянного настила и болтали ногами.

Принц печально вздохнул.

— Он или она? — поинтересовалась Тауриэль. Леголас тяжело сглотнул. Он искренне надеялся, что ему не придётся лгать ей.

— Он, — неохотно выдавил из себя юноша, пытаясь придумать правдоподобную причину, почему он не может раскрыть подруге детства имя своего любовника.

— Ты очень отстранился, — отметила Тауриэль. — Все скучают по тебе, когда мы собираемся по вечерам. Особенно Фарагон. Он хотел бы получить реванш. Всё надеется отыграть монету, которую проиграл тебе в кости. И мы все потихоньку спиваемся, потому что ты отлыниваешь от своей доли большой бочки вина.

Леголас виновато улыбнулся, и Тауриэль понимающе улыбнулась ему в ответ.

— Кто он?

— Я не могу сказать, — признался юноша, не найдя в себе силы встретиться с подругой взглядом. — Отец не одобрит мой выбор. Если он узнает, то тут же положит этой связи конец.

— Ты же понимаешь, что Король всё равно узнает. Рано или поздно, — Тауриэль сочувственно дотронулась ладонью до руки друга. — Такие вещи невозможно долго хранить в секрете. Это слишком очевидно для всех, кто хорошо тебя знает: ты даже двигаешься иначе, чем раньше.

Леголас вздрогнул, понимая, что подруга скорее всего права.

— Я отвечу за свой выбор, когда мой секрет раскроется. Если это потребуется, конечно. А до тех пор… Я буду просто наслаждаться и не стану сожалеть ни о чём.

Он отстранился, чувствуя себя некомфортно рядом с проницательной Тауриэль.

— Тебе, кажется, очень хорошо с ним, — мягко отметила эльфийка. — Твои глаза просто светятся от счастья, а в походке чувствуется лёгкость, когда ты покидаешь нас каждый вечер.

Сердце Леголаса пропустило удар, он внимательно посмотрел на подругу.

— Правда? — удивился принц. По крайней мере, в какие-то из этих дней он точно знал, что навлёк на себя наказание за нарушение того или иного правила отца.

«Каждый день? Даже в эти дни?» — Леголас не верил своим ушам. — «Быть этого не может…».

— Мы все это заметили, — подтвердила его сомнения Тауриэль. Юноша выдавил из себя вымученную улыбку, направился к спальнику и обречённо плюхнулся на него.

«Что ж, здесь я правила отца точно не нарушу: места едва хватает, чтобы ноги вытянуть и сделать вдох полной грудью, не говоря уже о том, чтобы побыть в одиночестве…».

Правда стоило принцу закрыть глаза, как его воспалённый мозг тут же выдал реалистичную соблазнительную картинку: Трандуил один, лежит в их кровати и делает то, что он, Леголас, делать не мог — ласкает себя. Проглотив печальный вздох, юноша перевернулся на живот и зарылся лицом в спальник, пытаясь игнорировать, по мере возможности, картинки, которые рисовало ему его больное воображение.

На следующий день они проснулись, как только на востоке начали пробиваться серые лучи света. Для людей это всё ещё была ночь, но эльфы знали свет и распознавали мельчайшие изменения в нём гораздо раньше. Не спеша, они навели порядок в их временном пристанище — воины не стали сворачивать спальники, те им ещё могли понадобится — и устроили засаду, дожидаясь появления браконьеров. Эльфы уже были осведомлены о времени их прихода и ухода, и, как и ожидалось, те скоро появились в поле их зрения.