— Если я приволоку сюда несчастного Галеона, ты удовлетворишь его по моему приказу, не так ли?
Леголас вздрогнул от ужаса от одной этой мысли, но тело, казалось, горело в языках пламени.
—Да!
— Тогда сделай это снова, úthaes nîn, — бескомпромиссно приказал отец. — Кончи для меня.
Леголас заскулил:
— Я не могу! Не могу!
И тем не менее, он кончил, чувствуя, что плавает по кровати, пока отец продолжал двигаться в нём.
— Ты такой красивый, — слова волнами проходили сквозь юное тело. — Я мог бы выставить тебя на аукционе на площади в Озёрном городе, и люди бросили бы к моим ногам все свои драгоценные камни и золото за право побыть с тобой наедине. Даже гномы. Если бы, конечно, у них было что-то путное. Ты обслуживал бы их одного за другим и умолял бы их отыметь тебя. Но ты мой. Ты — моё сокровище, и я никому не позволю трахать тебя.
— Твой, — рыдал Леголас, всё ещё возбуждённый, извивающийся и разгорячённый. — Умоляю, аda! Ещё!
— Будь, по-твоему, úthaes nîn, — рука Трандуила настойчиво сжала член юноши. Тело Леголаса напряглось от удовольствия, не в состоянии выдавить из себя ни капли.
Но оно всё ещё способно было желать большего, всё ещё пыталось…
После этого юный любовник совершенно утратил контроль над собой. Над всем, кроме ноющей боли, от которой сгорало его тело, влажного рта Трандуила, твёрдого члена отца и этих грешных слов, которые тот шептал ему на ухо.
Эти слова — úthaes nîn — предвещали такое острое удовольствие, что оно превосходило боль, выходило за пределы разума, заставляя юношу подчиняться желаниям ненасытного любовника. Произнося эти слова, — úthaes nîn — Трандуил заставлял его кончать, снова и снова. Они стали их тайным сигналом, своеобразной просьбой, инструментом наивысшей точки желания отца. С этими словами на губах, Трандуил ставил Леголаса на колени, заставляя его раскрываться перед ним и умолять взять его, или падать в изнеможении под весом его тела. Сильные руки отца бесцеремонно ставили юношу на колени, открывали вход в его тело, вырывали из него оргазмы… снова… снова… и снова… Бесчисленное количество раз. До тех пор, пока Леголас не капитулировал…
úthaes nîn… Трандуил произносил эти слова каждый раз, когда удовольствие юного принца достигало своего пика, ломая его тело, заставляя его биться в агонии… До тех пор, пока Леголас уже больше не мог отделять их от своего оргазма. Действительно, искушение…
Падая в темноту, сын гадал, сможет ли он когда-нибудь услышать эти слова снова и не вспомнить об этой ночи всепоглощающей страсти…
— Уже утро, — с сожалением вздохнул Трандуил, выводя сына из оцепенения. — Тебе пора уходить, мой сын. Ты вконец измучил моё тело, — отец был удовлетворён, улыбка порхала на его губах. — Я жду тебя на переговорах сегодня утром после того, как ты примешь ванну. Не опаздывай.
Леголас нарочно одевался медленно. Тело устало, мышцы горели, но не от желания, а от потребности в отдыхе. Правда, сон не стоял на повестке дня.
Жестокий любовник вернул сына, когда тот уже был на пороге. Юноша неуверенно пересёк комнату и был вовлечен в поцелуй, от которого у него перехватило дыхание и закружилась голова, словно он снова был одурманен вином с наркотиками.
Комментарий к Глава 7. Мастер. Награда Синдарин:
Ion nín: Мой сын
Ada: Папа
úthaes nîn: Мое искушение
“Единственный способ избавиться от искушения — поддаться ему”. “Портрет Дориана Грея”, Оскар Уайльд.
====== Глава 8. Владыка. Искушение ======
Леголас не помнил, как осилил лабиринты, которые вели в его одинокие покои, но каким-то чудом справился. Ему даже удалось снова скомкать и измять простыни, хотя его истинным желанием было упасть в кровать и уснуть мертвым сном. Но времени уже ни на что не оставалось. Ни на что, кроме как искупаться и переодеться, что он и сделал, хотя его сознание всё ещё блуждало где-то в параллельном мире. Окружающий мир не казался ему сейчас таким уж реальным.
По всей видимости, на его губах всё ещё блуждала лёгкая улыбка, когда он проскользнул в конференц-зал и тихо вздохнул, усаживаясь в столь «обожаемое» им жёсткое кресло, потому как в тот же миг десятки глаз уставились на него. Казалось, все как будто ждали только его. Сын наместника Гондора смерил эльфийского князька взглядом, в котором отчётливо читалось возмущение и нечто большее. Что-то, чего Леголас раньше не замечал. Как будто его вид заставлял мужчину нервничать. Краем глаза Леголас заметил, как лёгкая усмешка скользнула по губам отца.
Принц тут же выпрямился, терпеливо ожидая, когда заговорит Король.
— Мы рассмотрели условия вашего предложения, но у нас есть некоторые незначительные замечания, — лениво заметил Трандуил. — Как ваш Квенья, мастер Боромир? Мои писари подготовили для вас копию договора и уже внесли изменения в соответствующие пункты…
Леголас старался держаться как должно, но он мог лишь создавать видимость сосредоточенности на вопросах дипломатии — каждый сантиметр его тела изнывал от боли, храня воспоминание о прошлой ночи. Принц заёрзал на жёстком кресле и заметил, что человек не сводит с него глаз. Юноша снова заёрзал, — на этот раз нарочно — и человек хищно облизнулся. От принца не ускользнул тот факт, что отец тоже это заметил. Но Трандуил никак не отреагировал, и Леголас продолжил извиваться, медленно и осторожно пробежав кончиками пальцев по полированной деревянной столешнице.
Рука Короля опустилась на бедро сына, но не сжалась крепко, запрещая. Вместо этого он медленно и чувственно очертил круг по бедру юноши подушечками пальцев. Леголас тут же бессознательно отреагировал, откинув голову набок, и обнажил линию горла. Боромир, всё это время не сводивший с прекрасного юноши глаз, удивлённо ахнул.
От того, что отец делал с ним под столом, у Леголаса пересохло во рту. Никто не смог бы увидеть этого, и всё же…
Принц облизал пересохшие губы и потянулся к графину с водой. Налив стакан воды, — все движения Леголаса были нарочито медлительными из-за смертельной усталости — он демонстративно протащил его по столу с оглушающим скрежетом, прежде чем взять в руку. Леголас сделал маленький глоток. Маленький глоток превратился в большой. Принц наклонял стакан всё выше и выше. Ему вдруг страшно захотелось пить…
Опорожнив стакан с водой, Леголас смущённо поставил его на стол, как можно тише. Трандуил всё так же чувственно ласкал его бедро под столешницей, продвигаясь всё выше и выше. Леголас не смел взглянуть на отца. Не смел посмотреть вниз. Поэтому он посмотрел на человека, — Боромира — и тот запнулся в середине фразы, возмущённо пыхтя что-то об одном из пунктов, которые Король внёс в договор.
Так близко! Леголас чувствовал себя отданным отцу на растерзание и не смог сдержать резкий вдох, почувствовав, как эти искусные пальцы легко, почти не касаясь, скользят по его телу. Тело же, казалось, совершенно не возражало против этой пытки — кровь приливала вниз к его измотанному ночной скачкой члену. Как бы Леголас хотел высказать отцу всё, что он думал о его представлении, но не посмел. Он даже не решился сдвинуть руки с края стола — это было бы слишком уж очевидно.
— Ion nin! — резко одёрнул принца отец, и тот подпрыгнул от неожиданности. Эротическая атмосфера в тот же миг рассеялась, и юный любовник чуть не разрыдался. Взяв себя в руки, Леголас нервно сглотнул — Трандуил всё так же невозмутимо продолжал ласкать его у всех на виду!
— Ada? — беспомощно взглянул на отца сын.
— Леголас, ты витаешь в облаках! — смерил его строгим взглядом Трандуил. — Ты находишь эти переговоры скучными?
Пальцы отца на краткое мгновение блаженства сжались на его затвердевшем члене.
— Нет, аda, — искренне заверил Короля Леголас. Тому, что с ним делал под столом отец, можно было бы дать много разных определений, но вот определение «скучно» для этого действа точно не годилось!
И всё же Трандуил убрал руку и положил локти на стол, сцепив пальцы в замок. Леголас, не задумываясь, в отчаянии впился зубами в нижнюю губу. Сын с вожделением смотрел на эти длинные, тонкие пальцы, которые только что столь интимно прикасались к нему на виду у всех, и думал об удовольствии, которое они могли бы ему подарить. Трандуил же сверлил взглядом сына наместника.
