«Растяжка моей челюсти скоро станет вызовом для меня самого», — ухмыльнулся Леголас, но каким-то чудом всё-таки смог заглотить член отца довольно глубоко.
Он попытался спуститься ещё ниже и тут же начал давиться слюной, стараясь нечаянно не задеть нежную плоть зубами. Заметив замешательство сына, Трандуил в тот же миг пришёл неопытному мальчишке на помощь — сильная, уверенная рука давила на затылок сына, направляя, и нежно гладила по белоснежным волосам, пока Леголас не успокоился и не привык к непривычному для себя ощущению. Наловчившись, юный любовник понял, что дышать во время таких ласк вполне возможно — немного, совсем чуть-чуть, но вполне достаточно для того, чтобы не задохнуться. Он слегка отстранялся, чтобы сделать вдох, а затем снова скользил вниз.
Несказанно довольный собой, Леголас поднял глаза на отца и чуть не поперхнулся от восторга — тот стонал от удовольствия, наслаждаясь его ласками. Рука Трандуила грациозно скользила по лицу сына, — его подбородку, щекам и губам — чтобы почувствовать, как тот сосёт его член. Юноша же, в свою очередь, не сводил глаз с отца, ещё активнее работая язычком и наблюдая за тем, как трепещут длинные чёрные ресницы, а совершенные губы медленно открываются, обнажая белоснежные зубы. Трандуил застонал — это был самый эротичный звук из всех, которые Леголасу доводилось слышать. В попытке доставить отцу ещё большее наслаждение, юноша принялся вращать и двигать языком — вперёд и назад. Трандуил запрокинул голову назад, тыльной стороной ладони накрыл лоб сына, обвив его длинными пальцами, и, задыхаясь, протяжно застонал:
— Леголас…
Бёдра мужчины слегка приподнялись вверх, умоляя любовника о большем, и Леголас подчинился, двигаясь в темпе, заданном отцом, ни на миг не отрывая взгляд от его лица, а тот, казалось, рассыпался на части под напором сына. Юноше безумно хотелось прикоснуться к Трандуилу, и потому он попытался развязать узлы, сковывавшие его запястья. Леголас утратил контроль над ситуацией всего лишь на долю секунды — мираж подчинения надменного, властного Короля лесных эльфов тут же рассеялся, как дым.
— Достаточно на сегодня, — отрезал Трандуил и наклонил голову сына под нужным ему углом, принуждая того заглотить его член целиком.
Бесцеремонно, чуть отстраняясь временами, чтобы юноша мог изредка вздохнуть, но не выходя из его горла полностью, доминантный мужчина принялся беспощадно трахать податливый горячий рот. Со связанными руками, не имея возможности издать ни звука, Леголас чувствовал себя ещё более беспомощным, нежели раньше. Кончив, Трандуил заставил сына заглотить его член до самых яичек; Леголас сопротивлялся, но отец был непреклонен. Горячая, опаляющая горло сперма заполнила горло юноши, заставляя того инстинктивно глотать её. Последняя капля спермы приземлилась юному любовнику на язык — она была тёплой и влажной на вкус, абсолютно ни на что не похожей. Когда Леголас проглотил и её тоже, Трандуил, решил-таки, наконец, отпустить свою жертву из когтей. Опрокинув Леголаса на кровать и, мурлыкая от удовольствия, мужчина устроился позади него.
— А теперь спи, — не терпящим возражений тоном, приказал Трандуил и заключил юного любовника в объятия, как трофей. Сыну ничего не оставалось делать, кроме как подчиниться воле своего господина.
Комментарий к Глава 6. Господин. Подчинение “Подчините себе ваши страсти, и их сила станет вашей силой, их величие — вашей красотой”. Анатоль Франс.
====== Глава 7. Мастер. Награда ======
И снова Трандуил разбудил Леголаса задолго до рассвета. Юноша проснулся уже подготовленный (и когда отец успел это сделать?!) от ощущения глубокого проникновения — отец жёстко трахал его. Руки юного любовника всё ещё были связаны, поэтому он просто расслабился и позволил ненасытному самцу получить желаемое. Это не продлилось долго, но к тому времени, когда всё закончилось, Леголас снова изнывал от желания. Правда, когда Трандуил развязал ему руки, юноша не постарался удовлетворить себя, чем заслужил одобрительную улыбку и поцелуй.
Насытившись, жестокий любовник потянулся за заживляющим бальзамом, чтобы ещё раз смазать синяки Леголаса, которые уже успели потемнеть к утру.
— Смотри, — сказал Трандуил, протягивая сыну ручное зеркальце, чтобы тот смог рассмотреть метки, оставленные его рукой. Любовник медленно провёл длинным пальцем по его телу, и Леголас почувствовал, как волна наслаждения накрыла его с головой. — Ты носишь метки моей благосклонности. Помни, они нанесены во имя любви, чтобы исправить и улучшить моего драгоценного любовника. Каждый раз, когда ты чувствуешь их, помни, что это я трогаю тебя. Сегодня ты прочувствуешь каждую из них — все до единой, — Трандуил страстно поцеловал сына, а затем отстранился. — А сейчас уходи, пока дворец не зашевелился. И помни мой приказ. Подчинишься, будешь вознаграждён.
— Никаких прикосновений? — лукаво улыбнулся Леголас, гадая, как он это сможет вынести.
— Совсем никаких! — приказал Трандуил, угрожающе сощурившись, дабы придать драматизма брошенной им реплике. Леголас заливисто рассмеялся.
Оказавшись в своих покоях, юный принц прислонился к дверному косяку и вспомнил прошлое утро. Тело умоляло о разрядке, но он подумал, что может хотя бы попытаться подчиниться в этот раз и, тяжело вздохнув, направился к кровати. Разворошив простыни, юноша создал видимость того, что провёл эту ночь в своих покоях, а затем переоделся в ночную рубашку, чтобы скрыть метки на теле.
Слуги принесли ванну и наполнили её горячей водой. Леголас вымыл себя снаружи и внутри, так же как делал это раньше. Правда, в этот раз этот ритуал не показался ему чем–то унизительным. Напротив, теперь юный принц был уверен в том, что его тело было чистым и готовым ко всему, что бы ни сулил ему новый день. Награда. Леголас жаждал её. Но, томясь в предвкушении, юноша, конечно же, не подумал о том, сколько часов пройдет до того момента, когда он сможет её получить.
«А тут ещё этот ужасный, скучный посол Гондора с тяжёлой походкой!».
Посол оказался человеком с холодными глазами, сыном нынешнего наместника Гондора. Он дотошно изучал каждую мелочь в проекте договора, пока Леголас старался сохранять абсолютно нейтральное выражение лица несмотря на то, что медлительность человека его бесила.
Раздражительность юного принца было вовсе не беспочвенна — у кресла, на котором он сидел, не было обивки и его гладкая, ровная поверхность обжигала кожу, как языки пламени. Леголас знал, что это кресло поставили сюда специально для него. Все остальные кресла, стоявшие вокруг стола, были сделаны из бука. Это же проклятое кресло было из чёрного дерева. Такие деревья в Эрин Гален не росли, поэтому древесина закупалась в королевствах в Кханде далеко на востоке. Проклятое кресло было просто невероятно жёстким… Казалось, чем дольше юноша сидел на нём, тем горячее оно становилось. Вдобавок ко всему, он находился под неусыпным надзором отца. Несмотря на то, что Трандуил ни разу даже не взглянул на сына, а его ровный, спокойный голос не дрогнул ни на миг, Леголас прекрасно знал, что краем глаза отец наблюдал за ним.
Очень медленно и осторожно принц заёрзал на жёстком кресле, кожей почувствовав, что Трандуил не упустил это из виду. Король, внешне казавшийся таким безразличным и холодным, трогал его таким образом — прямо здесь, на глазах у всех послов и советников, а те ни о чём и не подозревали.
«Желанный и обожаемый».
Леголас чуть не застонал во весь голос, когда твёрдое дерево безжалостно врезалось в его кожу. Казалось, тупая, ноющая боль пронзала каждую клеточку его тела. Но не только боль волновала его — Леголас чувствовал, как по низу живота разливается приятное тепло, как если бы Трандуил действительно прикасался к нему. Лишь усилием воли он заставил себя сидеть спокойно и, тяжело вздохнув, потянулся к стакану с водой.
«Ожидание награды будет очень долгим и многообещающим!»
Человек бесконечно, монотонно говорил о каких-то пустяках, растягивая каждое слово, а Леголас боролся с желанием зевнуть — за такое нарушение протокола Король строго наказал бы принца, даже если бы они не играли в свои жестокие игры. Скучая, юноша украдкой взглянул на отца. Тот казался сосредоточенным и пристально смотрел на посла, но у принца закралось подозрение, что всё внимание Трандуила было приковано только к нему. Какое–то время Леголас сидел спокойно, несмотря на то, что его кости словно сговорились против него — ему казалось, будто его кожа продавливается между костями и этим жёстким креслом.
