— Это истинная правда, — согласился Глорфиндел и, обвив рукой Леголаса за плечи, поцеловал своего принца в белоснежную макушку, как бы подчеркивая этим жестом, что никому не позволит унижать или оскорблять своего Синда, потому как это неизменно задело бы чувства его сына. Принц не возражал. Честно говоря, он бы предпочёл, чтобы галадрим не замечали его присутствия на протяжении всего времени его пребывания в Золотом лесу.

Лес привлекал Леголаса гораздо больше, чем все эти официальные скучные ужины. Он был безумно красивым, древним и таил в себе несметное количество тайн, которые ему натерпелось разгадать. Умиротворяющая долина Имладриса с её красивыми водопадами и бескрайними садами, утопавшими в лучах солнца и аромате благоухающих цветов, была настоящим раем на земле, но юный Синда не раз ловил себя на мысли о том, что скучает по густому влажному мху под ногами и бодрящему запаху зелёной листвы после грозы.

Поездка в Лориэн заставила его вспомнить, как сильно он истосковался по голосу древнего леса, по той жизни, что теперь была для него в прошлом, — его уединённой жизни, вдали от всех и вся, а в частности, от таких эльфов, как Келеборн или Халдир. Но он не питал особых иллюзий по этому поводу — Глорфиндел заказал у портных Имладриса целую кипу официальных нарядов для него, и потому принц был уверен, что отшельнический образ жизни ему явно не светит.

— Что ж, тогда, может быть, уже сядем за стол и приступим к трапезе? Вы должно быть жутко проголодались с дороги, — разрядила напряжённую обстановку Галадриэль.

Еду, что подавали за столом у Владык Лориэна, можно было бы описать двумя словами — изысканная и необычная. Леголас понятия не имел, как называлась большая часть яств, что им подавали, но всё было более чем вкусно, особенно если учесть, что они уже давно не ели ничего, кроме лембаса, вяленого мяса и сухофруктов. Вино, равно как и оживлённая беседа, текло рекой, а дивные яства то и дело сменяли друг друга. Правда, Глорфиндел, приняв во внимание неудачный опыт их прошлого выхода в свет, позаботился о том, чтобы вино в бокале его Синда было разбавлено водой.

К удивлению принца, все эльфы, что присутствовали за столом Владык Лориэна, были более чем обходительны. Никто не бросал на него многозначительных взглядов, не шептался у него за спиной и не пытался унизить или оскорбить. Собственно, единственная проблема, с которой столкнулся Леголас во время ужина, — это Гилрион. Малыш всей душой прикипел к благоухавшему весенними цветами мёду, который пчёлы собирали с цветущих маллорнов, и потому и он сам, и скатерть, а также волосы и одежда его ada были перепачканы в липкой сладкой субстанции.

— Маленькая пчёлка, кто-то отчаянно нуждается в ванне, — расхохотался Глорфиндел, когда Гил взобрался к нему на колени, не преминув оставить на его великолепной мантии следы маленьких ладошек, а также попутно вцепился в столь обожаемые им золотые локоны atto.

Малыш снова потянулся к тарелочке с мёдом и, обильно зачерпнув из неё сладкую липкую жидкость маленькой ладошкой, с упоением облизал крохотные пальчики, совершенно не заботясь о том, что мёд капал на безумно дорогую одежду Глорфиндела. Когда же Гил снова потянулся этими перемазанными в меду ладошками к волосам его лорда, у Леголаса глаз задёргался.

— Я искупаю его и уложу спать, если вы не против, мой лорд. Уже поздно, и ему давно пора в кроватку… — услужливо предложил Синда и забрал Гила из рук его легендарного отца прежде, чем тот смог зарыться маленькими пальчики в золотые кудри воина. Честно говоря, он и сам очень устал, и потому решил воспользоваться Гилом, как предлогом, дабы потихоньку улизнуть из-за стола. В конце концов, для чего ещё нужны эльфята?

Глорфиндел, минутку поколебавшись, неохотно кивнул и поцеловал малыша в сладкие липкие губы.

— Losto vae, gîl nín!

— Bain dhaw, atto! Bain dhaw, brennyn a brinnil, — вежливо ответил Гилрион, сладко зевнул и свернулся калачиком в руках Леголаса, зарывшись перепачканной мордашкой в белоснежные волосы.

— И Леголас… не забудь о том обещании, что я дал тебе в горах! — напомнил принцу Глорфиндел и расплылся в предвкушающей улыбке, заметив, как юноша вспыхнул и поспешил улизнуть из талана королевской семьи.

Леголас прекрасно знал, о каком таком обещании говорил Глорфиндел — порка! Это всё, о чём он мог думать, когда вернулся в выделенный им талан, и когда купал Гила, и когда укладывал малыша спать, и когда отмывал себя от мёда, и когда натянул на себя лёгкую ночную рубашку, едва прикрывавшую тело от посторонних глаз, и даже тогда, когда свернулся клубочком на огромной мягкой кровати и укрылся тёплым одеялом…

Он никак не мог избежать наказания, что ждало его этой ночью, а потому решил принять его стойко, как мужчина…

Когда Глорфиндел вошёл в их талан, его маленькие мужчины уже погрузились в свои сладкие эльфийские сны.

Комментарий к Глава 28. Родственные узы Losto vae, gîl nín – Сладких снов, маленькая звёздочка

Bain dhaw – Спокойной ночи

atto – папа [квенья]

ada – папа [синдарин]

Bain dhaw, brennyn a brinnil – Спокойной ночи, лорды и леди

Гилрион на ужине у Владык: https://pin.it/o67t5b5q6cssn7

====== Глава 29. Сладкая боль ======

Леголасу снился кошмар. Он снова падал в чёрную бездну. Красивая измождённая эллет смотрела на него с такой тоской и болью, что у него замирало сердце. Её синие печальные глаза и волосы, белоснежные, как пёрышки голубки, трепетавшие на ветру, казались принцу до боли знакомыми. Юноша пытался разобрать, что же шептали ему эти бескровные губы, исказившиеся в предсмертной агонии, но не мог…

В детстве Келейдура не раз будили крики и рыдания младшего брата по ночам. Обычно юный принц забирал Леголаса к себе в кровать и лишь на рассвете возвращал малыша в его спальню. Он никогда не спрашивал, что именно снилось эльфёнку и почему он так горько плакал… Кошмар, что преследовал Леголаса, всегда был одним и тем же…

Вот и сейчас принц проснулся в холодном поту от собственного крика.

— Прости, малыш, мне пришлось разбудить тебя. Ты кричал во сне. Тебе опять снились кошмары? — обеспокоенно спросил его Глорфиндел, с тревогой вглядываясь в побледневшее личико Синда.

— Один кошмар. Мне всегда снится один и тот же сон. Я даже не уверен в том кошмар это или воспоминание, — хрипло прошептал юноша.

— Что тебе снится? — Глорфиндел не особо рассчитывал на то, что замкнутый мальчишка расскажет ему. Синда упрямо не желал впускать его в мир своих ночных кошмаров.

Как воин и ожидал, Леголас поспешил увильнуть от ответа.

— Простите, мой лорд. Ложитесь спать. Когда вы рядом, мне не снятся кошмары, — сонно прошептал принц и, обвившись рукой вокруг шеи своего лорда, попытался было притянуть его к себе, но, увы, силы были неравными, и потому юноша просто заполз к нему колени и свернулся калачиком на груди, сладко посапывая.

— Roch-neth… Не засыпай, — проворчал воин, пощекотал голую пятку прекрасного принца и был вознаграждён недовольным ворчанием. Когда это не помогло, Глорфиндел улыбнулся и покрыл сонное личико тысячей невинных поцелуев.

Наконец, сонный эльф открыл один глаз и осмотрелся по сторонам, с удивлением обнаружив, что они не в Имладрисе, а спальня, в которой он проснулся, его лорду не принадлежит.

— Ох… Я, кажется, уснул, да? Простите, мой лорд. Я не хотел. Правда, — пролепетал ошарашенный принц.

— Не нужно извиняться передо мной за то, что ты уснул, Леголас. Ты устал, и это абсолютно нормально. Путешествие было долгим и изматывающим, — промурлыкал Глорфиндел, настойчиво прокладывая двумя пальцами дорогу к тому, что скрывалось под ночной рубашкой его принца.

От этих дразнящих прикосновений Леголас вспыхнул.

— Простите, мой лорд… Я знаю, что в Имладрисе вы не разрешали мне спать в одежде, но я…

— Сейчас мы не в Имладрисе. Во время нашего пребывания в Лориэне я разрешаю тебе спать в ночной рубашке. Но не особо привыкай к этим тряпкам, малыш, — строго отметил Глорфиндел и был сражён наповал очаровательной улыбкой Синда. — И не подлизывайся! У нас ещё наказание на повестке дня за твоё из ряда вон выходящее поведение в горах. Ты хоть помнишь ещё, за что наказан, или уже успел позабыть?