Эрестор осёкся — признание, слетевшее с его губ, удивило даже его самого, но это была чистая правда. Он уже давно не брал любовников себе в постель, но даже те любовники, что побывали в ней за многие тысячелетия, не смогли бы вынести многочасовой сладкой пытки, через которую он заставил сегодня пройти Элладана. Ещё никто из его многочисленных любовников не доставлял ему такого удовольствия, никем из них он не был настолько доволен. Никем, кроме… сына Орофера.

Следующие полчаса Эрестор был сама нежность и забота — Элладан застыл где-то на грани: между реальным миром и миром грёз. Юноша то и дело проваливался в забытье, иногда на пару минут приходя в себя. Пока Элладан витал в мире грёз, Мастер позаботился о том, чтобы тот не был обезвожен, внимательно осмотрел метки, которые он оставил на его теле и заботливо смазал их мазью — Эрестор не относился с пренебрежением ни к одному из своих любовников, не говоря уже о сокровище, которое по какой-то счастливой случайности попало ему в руки.

Когда через полчаса он снова попытался прикоснуться к члену Элладана, юноша беспомощно заскулил — это было всё, на что он был сейчас способен, — и притянул колени к груди, заливаясь слезами. Его член не откликался даже на искусное прикосновение руки Мастера — выжать из мальчишки пятый оргазм сейчас было совершенно невозможно. Всё, что он почувствовал бы, попытайся Эрестор совершить невозможное, — это дикую боль.

— А теперь я трахну тебя, — мягко заметил Эрестор, раздумывая над тем, как же ему это лучше сделать.

Он решил взять мальчишку на спине — Мастер хотел видеть лицо Элладана, когда он будет брать его, прочитать все эмоции и чувства в этих карих миндалевидных глазах, смотревших на него с таким обожанием.

Элладан лежал на кровати Эрестора, абсолютно податливый, затерявшийся в своих ощущениях. Юноша тяжело дышал, тихо стоная при каждом проникновении члена мужчины в его тело, и пытался невидящими глазами разглядеть лицо своего Мастера. Эрестор был очень нежен со своим прекрасным любовником, затерявшимся в мире подчинения своему Мастеру, — он скользил руками по совершенному юному телу, успокаивая мальчишку, шептал ему ласковые слова на ушко и трахал его нежно, размеренно и плавно. Мужчина не особо заботился о том, чтобы доставить удовольствие своему любовнику или задеть членом его простату, он знал, что это было бы больше, чем мальчишка смог бы вынести. Поэтому Эрестор просто брал то, что хотел — он сфокусировался на своём удовольствии и наслаждался тихими, прерывистыми стонами и криками, слетавшими с губ Элладана, когда он начал вбиваться в него сильнее и жёстче, преследуя собственный оргазм.

Юный принц был само совершенство — на пике страсти его лицо казалось ещё прекраснее и одухотворённее. Эрестор наслаждался этим завораживающим зрелищем, впитывая каждую эмоцию, отражавшуюся на лице юноши, как губка. Мужчина смотрел Элладану прямо в глаза и, казалось, мог увидеть его душу — чистая, открытая, без тени смущения или притворства, — она согревала ледяное сердце Нолдо, обволакивая его тёплым сиянием, просачиваясь сквозь толстые стены, которые он выстраивал вокруг него на протяжении многих столетий.

Когда Эрестор кончил с громким рычанием — последние несколько часов он провёл, реализовывая мечты мальчишки в жизнь, наблюдая за его страданиями, беспомощными криками и стонами, и сам порядком возбудился — с губ Элладана сорвался приглушённый, беспомощный крик, эхом отразившись от стен спальни. Никогда прежде Эрестор не слышал столь восхитительного и соблазнительного звука, и это возвело его на пик удовольствия — он вбивался в податливое тело до тех пор, пока его член окончательно не обмяк, и он не рухнул рядом со своим любовником, выжатый, как лимон, и совершенно опустошённый.

Но, даже кончив, Эрестор не вышел из тела юноши, вместо этого он потянулся к наручникам и, освободив запястья Элладана, нежно поцеловал их, смотря своему измученному любовнику прямо в глаза. Нолдо прекрасно помнил о том, что он приказал юноше спать в его ногах, свернувшись клубком, но предпочёл… забыть об этом.

— Мой лорд… — еле слышно прошептал Элладан. — …очень устал…

Эрестор вышел из него и перевернулся на бок, зажав полуживое податливое тело в руках, как трофей.

— Эрестор, — хрипло позвал своего любовника Элладан, голос потихоньку начал возвращаться к нему.

— Я здесь, малыш, — отозвался Эрестор и ещё крепче сжал юного любовника в объятиях, чувствуя, как Элладан судорожно впился пальцами в его руки, а затем расслабился, поняв, что его Мастер рядом. — Засыпай. Я присмотрю за тобой.

Элладан тут же уснул, как будто подчиняясь его приказу, — мальчишка был совершенно измотан. Эрестор нежно и зачарованно гладил юного принца по волнистым каштановым волосам. Лишь к одному из своих многочисленных любовников — сыну Орофера — он чувствовал нечто… подобное, нечто столь похожее на то чувство, которое он почти три тысячи лет назад похоронил в самом потаённом уголке своего «каменного» сердца. Орофер позаботился о том, чтобы опасный любовник его сына исчез из его жизни, раз и навсегда. Вот только с «навсегда» жестокий Король Эрин Гален несколько просчитался… И всё же… Принц Эрин Гален был для него потерян, хоть Эрестор всё ещё оставался его Мастером, даже по прошествии стольких веков. А Элладан… Этот мальчик принадлежал ему, никто не пытался отнять это бесценное сокровище — Элронд никогда не стал бы вмешиваться в личную жизнь своих совершеннолетних детей, в отличие от ныне покойного Короля Орофера.

Эрестор с трепетным благоговением поцеловал юного принца Ривенделла в лоб и, устроившись поудобнее, забылся умиротворённым сном — он был счастлив и удовлетворён, впервые за очень… очень долгое время.

***

Мужчину разбудил Элладан — мальчишка сонно ворочался в его руках, зарываясь носом в его шею. Эрестор с улыбкой поцеловал взъерошенную каштановую макушку и отстранился, пристально вглядываясь в лицо сонного принца, — Элладан уже почти пришёл в себя, но всё ещё был очень уязвим и немного смущён.

— Сегодня ты будешь отдыхать. Я не стану мучить тебя ни болью, ни удовольствием. Я позову слуг, чтобы они наполнили ванну. Хочу искупать тебя. Сам, — промурлыкал Эрестор и, предвосхищая вопрос Элладана, добавил, нежно поцеловав юношу в губы. — Тебе ничего не нужно делать, просто расслабься и наслаждайся. Это твоя награда за то удовольствие, которое ты подарил мне вчера, мой Элладан. Сегодня не будет ни унижений в трапезной, ни пыток, ни длительных ожиданий моей благосклонности… ни изъеденных насекомыми книг. Что бы ты хотел на завтрак? Скажи, и я прикажу слугам принести твой заказ в мои покои.

— Я бы хотел фруктов и сливок, если можно, мой лорд. И ещё я очень хочу пить, — смущённо и хрипло прошептал Элладан.

Эрестор позвал слугу и приказал ему принести в его покои завтрак: всевозможные фрукты, сливки, фруктовые соки, а также чай с мёдом для охрипшего горла его юного любовника — четыре оргазма, которые он вырвал из юноши, совершенно лишили его голоса. Он также распорядился, чтобы слуги наполнили ванну горячей водой после того, как они закончат завтракать.

Элладан с жадностью проглотил гору фруктов со сливками. Горячий чай он пил, уже сидя в тёплой ванне, и смущённо наблюдал за тем, как Эрестор нежно и трепетно омывает его тело влажной губкой — юноша не мог поверить в реальность происходящего и терялся в догадках, чем же он заслужил благосклонность своего жестокого Мастера. Его тело было измотано вчерашними многочасовыми «пытками» и не откликалось даже на прикосновение искусных пальцев опасного Нолдо. Впрочем, Эрестор другого и не ожидал. Вымыв своего юного любовника и вытерев его насухо тёплым, мягким полотенцем, он усадил его на кровать и смазал оставленные им прошлой ночью метки заживляющей мазью.

— Кто вы и что вы сделали с моим лордом Эрестором? — прошептал Элладан, с блаженством растянувшись на белоснежных простынях.

— Это всё ещё я. Ты доставил мне ни с чем несравнимое удовольствие прошлой ночью, я даже и не рассчитывал, что ты настолько хорошо справишься, — тепло улыбаясь, ответил Эрестор, чем поверг Элладана в ступор.