– Спасибо, что встретили. Завтра я займусь своими неотложными делами. Меня уже ждут адвокат и нотариус. А вот послезавтра с удовольствием поступлю в ваше распоряжение.

– Отлично, – улыбнулась Тата, – но имейте в виду, что в один из дней вы обедаете у нас.

– С удовольствием! Договорились! – Кругленькая тетя Адель подпрыгнула в глубоком кресле.

В машине некоторое время они ехали молча.

– Да, – наконец, произнесла Тата, – похоже, ты был прав. Скромное вино «соаве» можно было не покупать.

– Как фамилия тети? – спросил Рябцев, который сидел рядом с водителем и копался в телефоне.

– Моримото. Адель Моримото.

– Ох, ты ж… – крякнул Рябцев. – Ее покойный муж Моримото был миллионером.

Появление тети неожиданно нарушило гармонию их отношений. Рябцев первым охарактеризовал проблему:

– Я не умею вести себя с миллионерами.

Тата уставилась на него:

– И вот потому ты все больше отлыниваешь от прогулок, обедов и театров?

– Да, поэтому, – с каким-то упрямством в голосе отвечал Геннадий Петрович.

– А ты пытайся абстрагироваться от этого факта, – посоветовала Тата.

– Это невозможно, она все время норовит заплатить за все и за всех. Я не привык к такому. Мне это не нравится. Я считаю это неприличным! А спорить с ней невозможно!

– Да, тут она перегибает палку. Но, наверное, ей не хочется быть нам в тягость. В материальном смысле, – согласилась Тата.

– И это мне не нравится. Базар какой-то. Дошло до того, что уже не получаю удовольствия от обеда или кофе, только потому что ожидаю, как она снова будет спорить из-за счетов!

Тата помолчала. Рябцев был прав. Тетя Адель и слышать не хотела, чтобы они тратили на нее свои деньги, и устраивала по этому поводу баталии. В конце концов, стесняясь официантов, им приходилось уступать.

– Адель, – как-то сказал Тата. – Вы у нас в гостях. И нам не очень удобна подобная ситуация.

– А мне совестно сидеть на шее двух молодых, в поте лица работающих людей. У вас и без меня полно проблем. Я же это понимаю, – парировала тетя и перевела разговор на другую тему: – Кстати, в Японии меня зовут Тако.

– Тако? – удивилась Тата.

– Адель – значит благородная. А по-японски благородная – Тако. Стало быть, я – Тако Маримото.

– Здорово! Очень красиво. И все логично, – улыбнулась Тата. – Адель, мы уже знаем, что твой муж известный и богатый человек. Но расскажи, почему же ты не приехала в Россию после его смерти. Как ты живешь там?

– Не люблю я на эти темы говорить, но пока твой Гена едет с работы, пару слов скажу. Мой муж – прекрасный человек, он был помешан на работе. Что абсолютно естественно для большинства японских мужчин. Должна сказать, это его и сгубило. Когда я осталась одна, я хотела вернуться в Россию. Но, знаешь, у мужа бизнес огромный был, и все это требовало внимания. Наследников, кроме меня, тоже не было. Думала, дело продам и уеду. А как стала разбираться во всем – понравилось. И даже азарт появился. И, представь, своего мужа покойного поняла, который говорил, что «даже горы не могут спокойно стоять, им извергаться надо». Не может человек жить вот просто так, без дела. А уж коль судьба мне такое дело в руки дала, что ж я его брошу?! Или в чужие руки отдам?

– Ты по России не скучала? Ну, может, что-то такое было, что так хотелось увидеть?! Или с кем-то поговорить? Или, – Тата рассмеялась, – что-то такое съесть. То, что было здесь, но нельзя было достать там.

Адель рассмеялась:

– Глобализация лишает нас права тосковать. Представь, в Японии есть русские магазины. А там, где их нет, обязательно есть приятель, который звонит и говорит: «Я тут недалеко, тебе привезти сгущенки?»

Тата расхохоталась.

– И все же… ну, не может быть, чтобы ты не скучала.

– Я всегда любила зефир. Знаешь, такой, из двух половинок состоящий?

– О, я тоже! – воскликнула Тата.

– Вот, иногда мне его хотелось. Но в Японии такие вкусные десерты, что я очень быстро нашла замену любому лакомству. Я любила рисовые колобки с черным кунжутом и желейные кубики, которые называются «анмитцу».

– Там, наверное, все из желе?

– Да, много, водоросли – основа многих блюд и добавок. Там очень красивые конфеты и десерты. Но самое вкусное, – тут Адель не удержалась и громко проглотила слюну, – но самое мое любимое – это «манжу».

– Странное название.

– Обычное, японское, – махнула рукой тетя. – Понимаешь, это очень сладкий десерт. Вот просто суперсладкий! Слаще халвы. И тягучий.

– Тоже из водорослей? Из агар-агара?

– Нет, из гречневой муки и рисовой пудры. Но там еще начинка из красных бобов. Тоже с сахаром. Очень вкусно, очень сладко. И очень опасно.

– Господи, а это еще почему?

– Каждый год в Японии погибает человек, который подавился этим пирожным. Оно тягучее… К пищеводу может приклеиться.

– Зачем же его есть?!

– Вкус необычный и сладость феноменальная! Просто-таки удушающая сладость…

Тата слушала Адель и старалась незаметно ее рассмотреть. Больше всего она напоминала шарик ртути – круглая, неутомимая, ускользающая и блестящая. Ее короткие волосы были уложены правильными полукольцами. Тетя была энергичной женщиной, и, похоже, здоровье ее пока не подводило. А вот блестящие вещи она точно любила. От маникюра и до пряжек на туфлях все блестело и переливалось. Тата напряженно пыталась вспомнить хоть что-то о модных японских тенденциях, но ничего похожего на образ тети в памяти не всплывало.

– Да, как только я стала вдовой, я плюнула на все эти условности. У меня миллионы, а буду придерживаться этих глупостей? Нет, я этим занималась всю свою жизнь. Не могу сказать, что сильно страдала, но буйства красок мне не хватало. Народ там все больше сдержанный. И вот теперь…

«Понятно, она не всегда была такая… Такая фееричная в смысле одежды! Ну, не самый плохой заскок. Хотя, конечно же, заскок. Ярко-зеленый перламутр с розовым не самое лучшее сочетание», – думала Тата.

– Собственно, вот и вся история. Русский язык, как видишь, я не забыла. В моем доме всегда работает русский канал. Книги читаю. Да и русские знакомые у меня есть.

– А почему вы раньше не приезжали в Москву?

– Не было времени. Бизнес. Ты думаешь, это легко – вокруг одни мужчины. Японские. А ты вдова. Да еще и не японка. Продираться пришлось. Но ничего, сейчас уже все нормально!

Тата с уважением посмотрела на Адель.

– Прямо для журнала история.

– Так обо мне много писали. Разное писали. Только в Японии, – рассмеялась тетя и добавила: – Теперь про себя рассказывай. Ты извини, что так напрямую, но, как мне кажется, я имею право. Твоему отцу я была ближайшей живой родственницей. И как же я теперь могу не волноваться о тебе?

Тата растерялась:

– Не надо волноваться обо мне. Вернее, спасибо большое. Но у меня все хорошо – работа… еще одна работа. А потом учусь на сомелье.

– Погоди, это что же, изучаешь вина? Вот почему у тебя столько бутылок разных и столько разных фужеров?! И эти таблицы…

– Да, я иногда дома занимаюсь. То есть пробую вино и описываю его. Его аромат, вкус, послевкусие…

– Опасное занятие, – протянула Адель, – так недолго и того… Спиться!

– Да что вы! – рассмеялась Тата. – Это же ерунда! Когда дегустируют вино, его не глотают. Его пробуют на язык, перекатывают во рту, полощут им рот. А затем выплевывают! Обязательно! А вот свои впечатления записывают.

– Господи, ты не подумай, я знаю, кто такой сомелье, но мне в голову не приходило, что девушка может этим увлечься.

– Папа любил делать вино. И у нас был свой виноград. Вдоль ограды рос. Папа мне все о винограде рассказал.

– Я не знала. А сейчас кто виноградом занимается?

– Чужие люди. Мама дом продала. Она же замуж вышла. У нее муж… – Тата чуть запнулась, – у нее муж очень деловой человек. У них прям там плантации всего и домище огромный. В общем, хозяйство.