<p>
Николя пригляделся и увидел на борту выведенную красными буквами надпись: «Арзамас». Корабли этого типа сошли с производства пятьдесят лет назад.</p>
<p>
</p>
<p>
На исходе пятницы корабли, наконец, вышли из Магелланова облака, и капитан приказал держать курс на линию Ветров. Экипаж, успевший устать от однообразного дрейфа, приободрился. Очертания Таурона таяли вдали.</p>
<p>
Галеон нырнул в фиолетовый ураган. Несколько мелких астероидов пронеслись за стёклами иллюминаторов - и ещё столько же ударили о борт. А в следующее мгновение налетел ветер, натужно заскрипели мачты, захлопали и вздулись, поддаваясь напору космического ветра, стальные паруса. Напряглись, как вены, проступившие на лбу измученного моряка, удерживавшие их металлические тросы. Фиолетово-серебристые всполохи поседели от белых переливов раскалённых частиц, а навстречу кораблю, едва начавшему выравнивать курс, уже поднимались новые лиловые валы. А затем всё накрыла тьма, и настал кромешный Ад.</p>
<p>
Никогда ещё Николя не встречал столь беспокойных и мощных ветров. Поток частиц то налетал, едва не обрывая паруса, то толкал галеон так, что тот грозил перевернуться и вовсе вылететь из потока ветров. У самого борта выросла стена тёмно-фиолетовой энергии и, шипя, обрушилась на борт корабля. Галеон накренился, пушки, мебель, плохо закреплённые сундуки посыпались по палубе, люди судорожно цеплялись за что попало, оскальзывались, падали и катились по палубе следом.</p>
<p>
- Убрать паруса! – кричал где-то рядом Орлов, и, заметив, что пульт управления парусами пуст, Николя бросился туда. Корабли Крылатых тоже ходили на парусах, но их было куда меньше, да и сами полотна располагались под другим углом. Почти инстинктивно Николя надавил на экран, и корабль втянул внутрь несколько самых мощных мачт и расположенных по правому борту косые паруса. Корабль немного выправился, но уже через несколько секунд над носом поднялась новая вертикальная громада, пугающая и неотвратимая, как сама смерть. С шипением тысячи гремучих змей она набросилась на галеон, отталкивая его назад, загрохотали, ломаясь, неубранные мачты корабля, а затем Николя окружила мертвенная тишина, звон в ушах - и наконец спасительный глоток обжигающе холодного воздуха, пробирающего ознобом до костей. Галеон, ведомый штурманом, как утка подныривал под новые потоки один за другим, раз за разом могучим усилием вытягивая себя наверх и стряхивая с себя ошмётки частиц.</p>
<p>
Так продолжалось весь следующий день, и ещё день, и много дней, пока Николя не потерял им счёт.</p>
<p>
</p>
<p>
</p>
<p>
ГЛАВА 8</p>
<p>
Николя рухнул на койку и думал, что мгновенно уснёт, но сон к нему не шёл. За те две недели, что они двигались в ураганных потоках бешеного Ветра, Орлов несколько раз пытался отправить его на отдых - и один раз капитану это даже удалось. Впрочем, и тогда Николя спал беспокойно, всё время думая о том, что происходит в рубке без него. А едва зазвонил будильник, вскочил и снова направился на пост, где всё ещё сражался со стихией, казалось, не нуждавшийся в сне Орлов.</p>
<p>
Не мог Николя уснуть и теперь. Лежал и смотрел на потолок, будто на гигантский экран, демонстрировавший ему воспоминания прошлых дней.</p>
<p>
Рука капитана на его собственной руке. Они вдвоём сжимают штурвал - и хотя они, возможно, находятся в мгновенье от смерти, близость тела мужчины обжигает его.</p>
<p>
Толчок - и оба валятся на пол, друг на друга, так что, повернув немного лицо, Николя видит прямо напротив своих глаз чёрные глаза. О чём думает Орлов? Невозможно угадать. Но по телу снова несётся обжигающий ураган.</p>
<p>
- Я сошёл с ума… - пробормотал Николя. Но поделать с собой ничего не мог. С каждым днём его болезненное состояние ухудшалось, и чем дальше - тем большее место в его мыслях занимал Орлов.</p>
<p>
Капитан же, казалось, не видел, в какое состояние вгоняет его. Как он мог не понимать – Николя не знал. Он не сомневался, что Орлов всё, что нужно ему, читает по глазам. А сам Николя никогда не умел и не пытался ничего скрывать. Это был первый раз, когда собственные чувства смущали его настолько, чтобы он боялся о них сказать.</p>
<p>
Поворочавшись с боку на бок, Николя погрузился наконец в беспокойную дрёму. Ему казалось, что стены всё ещё раскачиваются с обеих сторон от него - и вместе с ними раскачивается потолок. Тошнота одолевала его, и он не был уверен, что на самом деле уснул, когда тишину комнаты нарушил звонок.</p>
<p>
- Да! – моментально сев, Николя нажал на лежавшем на столе коммуникаторе приём.</p>
<p>
- Вы не выполнили мой приказ.</p>
<p>
- Что?.. – волосы зашевелились у Николя на голове, и он судорожно пытался вспомнить, где оплошал, а потому не сразу поправился: - Простите, ваше высокопревосходительство, я не хотел…</p>
<p>
- Я приказывал вам в субботу явиться ко мне на открытый стол.</p>
<p>
До Николя, наконец, дошло.</p>
<p>
- Но… - он глубоко вдохнул и тут же понял, что тошнота опять одолевает его, - простите, адмирал.</p>
<p>
Николя попытался припомнить, что же делал в субботу, но вспомнил только фиолетовые брызги энергетических волн, летящие в лобовое стекло.</p>
<p>
- Я жду вас через полчаса.</p>
<p>
Орлов нажал отбой, а Николя вскочил и, пошатываясь, бросился в душ. Кое-как смыв с себя недельный пот, он определил китель в химчистку и, надев чистый, ненадолго задержался перед зеркалом. Красивым себя Николя никогда не считал – лучшее, что он мог бы сказать, это «не хуже других». Хотя у него были правильные черты лица и редкого цвета бледно-голубые глаза, обычно ему не хватало времени следить за собой как те, кто полностью посвящает этому себя. Он, конечно, брился по утрам, но больше никаких процедур не знал. Сейчас к тому же влажные волосы его лежали непонятно как, они слегка завивались после душа и выглядели на несколько тонов темней, чем он бы того хотел прямо сейчас. Качнув головой и прокляв свою несобранность, он бросился в коридор, чтобы ровно за минуту до назначенного срока постучать в дверь.</p>
