<p>
Ко времени появления императора в зале находилось уже более семи сотен приглашённых особ. Стоило мужчинам поклониться, а дамам присесть в реверансе, как одна из стен исчезла, и зал огласил удивлённый шёпот. Открылась ниша, декорированная под грот, уходящий далеко в глубину гор. С вершин утёсов ниспадали два источника, оставлявшие множество каскадов и ручейков, в которых резвились Нимфы, плавали Наяды, катались на дельфинах Тритоны. Грот окружали кадки с деревьями, имитировавшими рощи и виноградные лозы-вьюны.</p>
<p>
Грянула музыка, и Орлов сам, под руку с Леоном, вышел к самой середине чудесной декорации. Надев кольцо на маленький пальчик Леона, он торжественно поклялся вернуться из чужих миров, чтобы заключить с ним брак. Сердце юноши стучало как бешеное, а через несколько секунд ударили литавры, вторя музыке, звучавшей в его груди, и начался балет.</p>
<p>
По окончании представления начался бал, и часть гостей отправилась в парк. А когда часы пробили полночь, декорация снова поднялась, и в анфиладе комнат, убегающих вдаль, гости увидели длинные уставленные кушаньями столы. Камердинер возвестил начало ужина, который длился ещё час. Затем, по окончании ужина, в саду загремела канонада фейерверков, расцветившая зелёным и красным небосвод — и опять продолжился бал.</p>
<p>
Только ближе к рассвету бал стал утихать, а гости — разъезжаться по домам. Леон стоял, глядя на торжество, абсолютно счастливый, и даже мысли о том, что это всего лишь помолвка и граф может ещё взять свои слова назад, не тревожили его. Он был абсолютно уверен, что у них ещё всё впереди.</p>
<p>
</p>
<p>
ГЛАВА 5</p>
<p>
Николай не провёл в столице и трёх дней. Уже на следующее утро после бала он вернулся в расположение своей эскадры, и один за другим потянулись серые, сонные зимние дни.</p>
<p>
Самой загруженной была первая половина дня. Эскадру поднимали в шесть утра, и тут же весь состав эскадры Крылатых отправлялся в ангар – чистить, смазывать и заправлять стоящие там небольшие манёвренные корабли.</p>
<p>
Подразделения Крылатых, в одном из которых служил и Николай, появились в те далёкие дни, когда флот императора встретил кочевников в первый раз. Было это через пару лет после того, как Ромеи отбили первые перекрёстки Ветров и решили было уже, что начинают выигрывать войну. Корабли захватчиков были тяжёлыми, и тактика против них была худо-бедно отработана за десять лет войны. Когда же один из первых рейсов продовольствия, направленный на новые военные базы на перекрёстках Ветров, цели не достиг, для многих это был шок – десятки тонн бесценного продовольствия были потеряны навсегда. Вторая поставка была организована на следующую неделю после того, как стало ясно, что корабли погибли, и теперь уже тяжёлые линкоры вели их всю дорогу до узлов. Однако снова продовольствие не удалось довезти. Лёгкие манёвренные кораблики, которые, как узнали ромеи много позже, назывались гунали, целились не столько в корабли сопровождения, сколько в охраняемый ими груз. Проследить дорогу, которой пришли эти корабли, тогда не удалось – скорость их в области Ветров превышала скорость самых быстрых кораблей ромеев в несколько раз. Зато одному из линкоров удалось подбить корабль противника и взять его на борт.</p>
<p>
На какое-то время сообщение с базами было прервано, а затем в космос были выпущены два десятка новых, выстроенных по типу вражеских, лёгких кораблей. Так началась история эскадрилий Крылатых.</p>
<p>
Крылатые, формирований которых через несколько лет уже насчитывалось более сотни, вели разведку, несли боевое охранение, выставляли боевые посты на границах освоенных миров, совершали рейды в тылы противника – так были открыты платформы кочевников и установлен первый контакт.</p>
<p>
Особой радости он ромеям не принёс. Противник требовал передать ему полную монополию на торговлю по линиям ветров и ни на какие уступки не шёл. Потому приказом Основателя было решено отправить послов восвояси, а по периметру границ выставить заслоны Крылатых.</p>
<p>
С тех пор война с кочевниками шла практически не прекращаясь, и если она затихала, то это значило лишь, что противник готовит новый серьёзный бой. Однако для новорожденной Империи Ромеев, которая к тому времени продолжала воевать с захватчиками и вступала в периодические стычки с мало объединёнными между собой полубандитскими образованиями корсиканцев и японцев, пытавшихся захватить власть в Содружестве Земных миров, ещё одна перманентная война изменила не слишком много. Главной статьёй финансирования в любом случае оставался флот, на службе в котором состояли все женщины и все мужчины Империи до одного.</p>
<p>
Последнее обстоятельство немало тормозило развитие столицы и первых мирных колоний, так что скрепя сердце Основатель был вынужден освободить от военной службы всех, вступающих в брак «в качестве пассивной стороны». Закон был рассчитан прежде всего на женщин, которые должны были растить детей, однако абсолютно неожиданно выяснилось, что подпадает под него и определённая часть мужчин, вступавшая в разрешённый к тому времени однополый брак. Впрочем, уходили в отставку далеко не все. Многие предпочитали остаться с супругом на военном корабле, и если до этого служили порознь (что случалось нечасто) - просто просили перевод. Однако со временем население Империи росло. В Шлиссельбург и его окрестности стекались беженцы из охваченных хаосом чужих колоний и миров. Появились те, кто служить вовсе не хотел или вовсе не подпадал под данное Основателем смутное определение военнообязанных, которыми являлись «все рождённые на территории Ромейской Империи и имеющие родителями офицеров и рядовых ромейского флота». Так население Империи постепенно разделилось на тех, кто был ромеем, и тех, кто был ромеем не совсем. Первые постепенно образовывали уже другую категорию – родовых дворян. И хотя со временем были введены откупные, позволявшие имевшим офицером всего одного родителя не вступать во флот, воспользоваться подобной возможностью уважающий себя дворянин не мог.</p>
<p>
Так, когда мать Николя только заикнулась о том, что хотела бы оставить сыновей при себе, супруг отчитал её, сказав: «Ежели судьба сделала тебя из купеческой дочери женою офицера и дворянина, вступить в сословие, кое не платит податей государю деньгами, но владеет ромейской землёй, то ты должна знать, что взамен того взаплату за почёт по неоспоримой справедливости и дети твои обязаны будут наряду с другими заплатить за своё почётное звание трудами военными, потоками крови на поле чести и, может быть, утратою которого-нибудь из них: иначе же они были бы чистые тунеядцы, могущие размножением себе подобных на беспрекословной от совести льготе задушить своё отечество, а не защищать.»</p>
