— Иди ко мне, — приказывает он, откидываясь на спинку сидения, и мое тело подчиняется ему.

Его рука все еще гладит мое лицо, а я задираю платье и сажусь на парня верхом. Я знаю, что водитель видит нас, но сейчас я совсем не против устроить для него шоу.

Я кладу свои ладони на гладко выбритое лицо Чейсена, а он слегка приоткрывает свой рот и проводит языком по своим белоснежным зубам, слегка смеясь.

— Тебя это веселит? — бормочу я, слегка выгибая бровь.

Алкоголь накрывает меня все сильнее с каждой секундой.

— Вовсе нет, — отвечает он, бросая взгляд на мои губы. А я улыбаюсь ему в ответ. — Я не вижу в этом ничего забавного.

Его голос становится серьезным, и он пристально смотрит мне в глаза. Я наклоняюсь к нему, сгорая от желания. Он не спешит предпринимать каких-либо действий, хотя я жду, когда наши губы сольются в поцелуе. Затем он убирает свои руки с моего лица и крепко хватает меня за задницу. Я прижимаюсь к нему настолько сильно, будто он мне заплатит за мой энтузиазм. Его уже довольно твердый член делает меня еще более мокрой и несдержанной. И теперь я уверена, что он тоже хочет меня.

Мы наконец-то сливаемся в поцелуе, когда его язык врывается в мой рот. И я чувствую вкус, который заставляет меня отстраниться от него.

— В чем дело? — тяжело дыша, спрашивает он, все еще вцепившись в мои ягодицы.

Я поднимаю свою руку и дотрагиваюсь пальцами до своих губ.

— Я чувствую этот вкус, — шепчу я, пытаясь успокоиться, чтобы сглотнуть комок, который мгновенно встает у меня в горле.

— Вкус чего? — Он внимательно изучает меня своими голубыми глазами, а его темные брови нахмурены от непонимания.

Я слезаю с его колен, и он позволяет мне вернуться на сидение, попутно хватая бутылку с шампанским, чтобы она не упала.

— Вина, которое ты пробовал, — довольно резко говорю я.

— Оно потрясающее... — произносит он, удовлетворительно кивая.

— Не нужно ничего говорить, — перебиваю я его.

— Что произошло? — интересуется он, устраиваясь на сидении удобнее.

Может быть, виноват алкоголь, который я выпила сегодня, а возможно мне просто нужен кто-то, кто поймет, почему меня трясет от гнева при упоминании об этом вине.

— Это мое авторское вино.

— Я в курсе. И оно великолепно.

Я просто киваю в ответ на его комплимент.

— Это мое вино, которое должно было стать подарком.

— Я не понимаю тебя, — произносит он, нахмурив брови еще больше.

Я провожу своими вспотевшими ладонями по своим бедрам, и Чейсен внимательно следит за моими движениями, прежде чем вновь посмотреть мне в глаза.

— Это был свадебный подарок для моего жениха.

Вот и все. Мне и правда нужно было выговориться.

Он смотрит на меня ошарашенными голубыми глазами, и его рот слегка приоткрыт. Он нервно проводит рукой по своим растрепанным каштановым волосам. Должно быть, он не знает, что мне ответить, и я не могу винить его в этом. Слова сожаления все равно были бы бессмысленными. Поэтому я просто стараюсь сдерживаться, чтобы не разреветься.

— Я разорвала нашу помолвку полгода назад. — Я смотрю на свои руки на коленях, не желая смотреть Чейсену в глаза. — Так как это вино должно было быть свадебным подарком, то я попросила о том, чтобы его сняли с производства.

Я стискиваю зубы и мотаю головой от злости и обиды.

— Но моей матери видимо было все равно. Она могла бы просто подать его на этой дурацкой вечеринке и не говорить мне об этом. Но она захотела, чтобы я выступила перед всеми и презентовала его. Я смеялась, но в этом не было ничего смешного. Боже, какой же сукой она может быть.

— Мне очень жаль, — произносит Чейсен.

— Тебе не к чему успокаивать меня. Ты тут не причем. Это я сказала ему «да» и хотела подарить вино на свадьбу. И тем более, не твоя вина, что моя мать — эгоистичная стерва, которую волнует только внешний лоск и показуха.

От каждого, произнесённого мной, слова моя кровь закипает все сильнее. Моя семья считает меня стервой, но я просто никогда не говорила им о том, как сильно Малкольм ранил меня.

— И тот факт, что он помолвлен, тебя тем более не порадовал, я уверен.

Я поднимаю на Чейсена глаза.

— Неудивительно, что ты сбежала с вечеринки.

— О чем, — я откашливаюсь, — ты говоришь, черт возьми?

— О девушке, с которой он был на аукционе. У нее на пальце было кольцо... — Он замолкает и просто смотрит на меня.

Помолвлен? Нет, такого не может быть. Я прекрасно знаю свою мать, она специально пригласила его, чтобы нас примирить. Зачем бы еще ей нужно было приглашать его, если у нее в списке приглашенных и так около трехсот человек. И он бы не за что не помолвился тайно, чтобы я об этом не узнала. А кольцо? Неужели он сделал это втихаря, даже не уколов меня этим.

— Дай мне свой мобильник, — требую я.

Чейсен лезет в карман своих брюк и достает сотовый, затем протягивает его мне, и я отодвигаюсь от него.

— Скажи свой пароль, — рычу я, едва удерживая мобильник в дрожащих руках.

— Пять, шесть, восемь, три, — незамедлительно отвечает он.

Я быстро набираю цифры на дисплее, но мне требуется две попытки, чтобы сделать это правильно. Я забиваю его имя в Гугле, и, конечно же, первой всплывает именно эта новость.

«Малкольм Майерс сделал предложение своей новой подружке Джейслин Коутс всего спустя месяц после знакомства. Самое главное, что это произошло всего через полгода, после расторжения помолвки с предыдущей невестой Пристин Ингер».

— Этого не может быть, — шепчу я себе под нос.

Чейсен выхватывает телефон из моих руку, когда я откидываюсь на спинку сидения, и уже не могу сдержать слез. Я думала, что наша размолвка — это самое страшное, что случилось со мной. Но это словно тысяча ножей в мое сердце.

Чейсен

Я откидываюсь на сидение и замечаю, что она плачет. Я ненавижу себя за то, что сказал ей. Несмотря ни на что, я должен был держать свой рот на замке.

— Прости, — говорю я.

Я не уверен, что она слышит меня сейчас. Она сидит, уставившись в пустоту. Ее взгляд и выражение лица говорит о том, что она полностью повержена. Мне это знакомо. Я чувствовал ранее нечто подобное. Я в курсе, какого это потерять кого-то, кого любишь. Тем более, я потерял свою любовь из-за того, кто был... считался моим лучшим другом.

— Планы изменились, — говорю я в сторону водителя и диктую ему новый адрес. Он понимающе кивает в ответ и разворачивает машину, как только достигает шоссе.

Она ничего не говорит, и я просто сижу и смотрю в окно, как мы движемся в новом направлении. К черту клуб. Я должен увезти ее в более уединенное место, где она сможет поплакаться мне в плечо, если ей это понадобится. Это моя вина, что сегодня она так расстроена. Конечно, Пристин рано или поздно бы узнала об этом, но не так и не от меня.

Я бросаю взгляд на свой телефон, там еще высвечиваются две фотографии ее бывшего: на одной он со своей новой пассией, а на другой — с Пристин. Он стоит в черном смокинге, а она — в вечернем платье цвета шампанского. Они стоят на вертолетной площадке, а за ними за горизонтом исчезает вертолет. Заголовок фотографии гласит: «После того, как они были помолвлены три месяца, Пристин Ингер разрывает помолвку».

Я провожу пальцами по фотографии, рассматривая ее. Она выглядит такой счастливой на снимке. Она смотрит на Малкольма, широко улыбаясь, а он смотрит в камеру совершенно без эмоций. Правильно говорят, что один снимок может говорить нам больше, чем тысяча слов. Я закрываю статью и блокирую свой телефон, прежде чем убрать его в карман.

Я бросаю свой взгляд в сторону Пристин и с удивлением обнаруживаю, что она смотрит на меня. Слезы на ее глазах и щеках уже высохли. Ее плечи опущены, а губы слегка сжаты. Глядя на нее, я думал только о том, как Малкольм мог не хотеть ее. Что он мог такого сделать, чтобы она разорвала помолвку с тем, кого так любила? Ведь она страдает уже на протяжении шести месяцев. Хотя мой разрыв произошел еще раньше, но все равно боль периодически возвращается.