Но когда по улице идет почтальон, его видно издалека, он без одной ноги – все и всегда выбегают ему на встречу! И мамочка тоже…

Но писем от тебя нет и нет, а мы так их ждем! Почему ты не пишешь? Может, ты в руку ранен? И ты не знаешь, почему у нас все взрослые мужчины или без ног, или без рук? Вот у нас сосед есть, дядя Саша, приехал с войны недавно, так у него нет двух рук по локти, я ему всегда помогаю, воду ношу из колодца… Может потому, что он старый? Ему ведь уже 24 года…

Помнишь, когда ты меня держал на руках и уезжал на войну, я просила тебя привезти красное платье и красные туфли? Так вот не надо мне ничего! Просто скорее приезжай сам! Мама так тебя ждет, и я жду, и бабуля ждет, даже наша собака Шарик, когда я называю твое имя, сразу вскакивает и начинает тихонько гавкать, да свои собачьи песни петь – выть… правда взрослые на него начинают шикать… нам всем тебя очень не хватает, папуля, очень!. Не хватает твоих колыбельных, которые ты нам пел на ночь, когда мама была в ночную на работе, не хватает твоих шуток, игр, веселой твоей гармошки с частушками…

Володька, брат мой, пропал куда-то. Заболел, уехал в больницу и не вернулся. Мама говорит, что его крестный забрал, и он у него загостился, и не приезжает.

Дядя Данила уезжает на фронт, провожать его скоро будем всей улицей. Бабуля, почему-то, плачет без остановки последнюю неделю. Это письмо я отдам ему. Я знаю, что вы встретитесь, и он даст тебе его. Ты прочитаешь и сразу-сразу или напишешь, или приедешь! По радио говорят, что фашистскую гадину вы уже бьете прямо в Германии. Папа, убейте их! Убейте их всех! Хотя нет, не всех. Оставьте одного фашиста, чтобы он рассказывал всем, кто хочет напасть на русских, что вы сделали с теми, кто напал!

Целую тебя! Твои Надюша и Шарик.

Расскажу кратко о том месте, которое местные жители прозвали «Долиной Смерти».

После первого удачного контрнаступления под Москвой Сталин уверовал, что сможет закончить войну в 1942 году и бросил все силы на попытку окружить и уничтожить максимальное количество фашистов. Например, одна из десятков подобных операций – Болховская наступательная операция, продолжавшаяся с 8 января по 20 апреля 1942 г. была абсолютно безрезультатна. Войска Брянского и левого крыла Западного фронтов в конечном итоге не освободили ни метра оккупированной территории, а их потери составили около ста тысяч человек, из которых треть – пропавшие без вести.

Моя бабушка Нюра так и прождала своего Илью до конца жизни своей. Верила, надеялась, что он жив…

Моя мама Надежда, одна из двух детей, выжила, после описанной в письме болезни. Её братик Вова не смог пережить ту болезнь (воспаление легких) и умер в 1942 году… Не было ещё в те годы антибиотика…

Я побывал в тех местах вместе с мамой. Ездили мы по деревням и селам вдоль Оки. Ещё живы те из местных жителей, кто был ребенком в те годы. Они рассказывали о кровопролитных боях, больше походивших на мясорубку, о том, что река зимой и летом была красной от крови, а по весне выносила на отмели немыслимое количество наших бойцов и иногда фашистов… …отличали они наших от немцев по белым полушубкам из овчины… в деревнях были дети малые и дряхлые старики, баб угнали в рабство, мужики воевали, потому хоронить наших воинов было просто некому…

Чернозем в тех местах по весне превращался в непролазную грязь, и делали дети из останков наших воинов себе дорожки между селами, там, где они ходили… Не понимали тогда, что они творили. Да и Бог им судья.

Показали они мне и маме мемориал, могилу двадцати дивизий русских солдат. Рассказали, что и после войны эхо ее долго не отпускало селян. Как рвались на минах мальчишки, ходившие по грибы и ягоды, и по сей час зовут кусочки леса или Ванькиной опушкой, или Володькиным лугом… или те, кто вернулся живым с победой с той проклятой войны, во время пахоты натыкались плугом, который тянули быки, на мины. И как они потом пытались понять, где бык, а где два парня-пахаря, чтобы похоронить их… и таких случаев на их памяти десятки, только в их районе…

Печать 6-й гв. стр. дивизии.

34 гвардейского артиллерийского полка

///////////////////

Дорогие мои матушка, батюшка и братишка, шлю вам пламенный привет с фронта!

Спешу рассказать, что наша 6-я Гвардейская дивизия не отступила ни разу за всю войну перед проклятыми фашистами, но правда пока и наше наступление приостановилось. Вернее, мы наступаем уже который месяц, но каждый раз немец нас отбрасывает на исходные рубежи наши. Но и они нас сдвинуть с места не могут. Не на тех нарвались! Я уже вышел из госпиталя, нога себя ведет как новая, так что пишите по тому адресу, который указан на конверте. Я тоже не верю, что наш Илья погиб. Он иногда мне снится, значит думаю, что или с сильным ранением в госпитале, я видел таких, и с потерей памяти, и без документов или же может в плен попал. Это не страшно. Главное, чтобы жив был. Матушка, отвечаю на Ваш вопрос, мы с братьями воюем в одной дивизии, но в разных полках. У меня, например, 34 Гвардейский артиллерийский, и зачастую полк от полка находится в нескольких километрах, так что свидеться с кем-то из братьев – это большая удача! Получил весточку от Кости – их кавалерийский полк переводят на Донбасс под Дебальцево, и до конца войны мы навряд ли свидимся.

Василий в полковой разведке. С ним иногда встречаемся – мы наносим артиллерийские удары по тем местам фронта, где они переходят линию, бьем по минным полям и колючей проволоке, а они все над речкой, над Окой… никак мы ее не перейдем окончательно и бесповоротно. Научился Васька по-немецки шпрехать, прям как заправский фриц!

Уже лейтенант! Орден есть. Поклон Вам от него!

Обнимаю Вас, с красноармейским приветом Ваш сын Михаил.

Дорогой наш сыночек, Мишенька! Здравствуй!

С приветом к тебе из солнечной Киргизии пишут тебе твои мама и папа!

Получили сразу два твоих письма: одно из госпиталя, другое из части твоей воинской. Спасибо, что не забываешь стариков! Хорошо, хоть ты не женился, как остальные твои братья, потому как они нам не пишут – только приветы через своих жен передают!

От тебя вот, письма и получаем, да Васька иногда пишет… волнуемся очень за вас всех… рады, что все живы-здоровы! Почти все…

Гордимся вами! Что не отступаете перед фашистской сволочью ни на шаг! Но как бы там ни было, в плену Илюша или погубил его немец проклятый, но вы, его братья, должны воевать и за него, пока он не может, должны добить эту проклятую сволочь в его берлоге – Берлине! Это была мечта Ильи, и вы обязаны живыми добраться до этого логова фашистов! И раздавить его!! У нас все по-старому. Работаем, не покладая рук. Ранее писали тебе, что через месяц у Данилки экзамены. Будет получать «корочку»[11] машиниста паровоза. Очень все волнуемся за этого оболтуса. Григорий, отец твой, новый пиджак ему по этому поводу справил. Прямо жених! Аннушке с Надюшей помогаем, чем можем. В один год схоронить сына и потерять мужа… не дай Бог кому такую долю. В нашем Беловодском прибавилось беженцев. Почти каждый день приезжает одна-две, когда три семьи. К Аннушке тоже подселили. Да и она была не против. Сама ходила к председателю и стала на очередь, чтобы забрать кого-то. Теперь у них живет семья из Львова. Фамилия у них смешная – Кличко. Вроде по-нашему говорят, а вроде и нет. Но язык красивый, певучий. Сколько все-таки национальностей на земле русской! Нет у нашей Родины ни конца, ни края. И не одолеет фашистский гад нас никогда! Петухи уже пропели первые. Буду ложиться. Скоро вставать, похлебку Аннушке и Надюшке варить. Сегодня она внучку с собой на работу возьмет, потому как у директора день рождения и он обещался всех блинами угостить. Целуем тебя крепко и обнимаем, твои матушка и батюшка