– И все-таки, – спросила я, снова зевая, – ты жалеешь, что стал учиться, как и я угробил на тренировки пять лет и пришел на работу в нашу компанию?

– Не-а, – помотал головой друг. Голос его стал задумчивым, вид – отсутствующим. – Не жалею. Это интересно, увлекательно, хоть и опасно. Мне кажется, что как раз эта работа – моё призвание. Мне нравится наш шеф, друзья, нравится работать с тобой в связке. Нравится решать проблемы клиентов, выполнять разные задания и совершать почти невозможное. Это стало моей жизнью, моим увлечением, и, работая, я чувствую, что по-настоящему живу. А ты?

– Тоже, – улыбнулась я. – Я чувствую то же самое, что и ты. И очень рада, что шесть лет назад поверила в свои возможности, тренировалась и год назад смогла найти свое место. Мне тоже очень нравится жизнь, всегда полная новизны, никогда не надоедающая работа, наши коллеги.

Мы помолчали, потом в унисон зевнули.

– Не хочешь все же поспать? – уже совсем другим, обычным тоном спросил Серёжа. – У меня есть запасное одеяло, ты можешь лечь прямо здесь.

– А ты? – спросила я. – Я, пожалуй, подремала бы, и тебе тоже хочется. Хочется-хочется, не притворяйся! Я лучше так, сидя, а потом, как сдадим задание, уже…

Серёжа кивнул и достал два одеяла. Я закуталась в одно из них, облокотилась на подушку и закрыла глаза. Рядом ерзал, устраиваясь поудобнее, мой напарник. Это было последнее, что я запомнила: только-только расслабившись, я провалилась в сон. Мне снилось, что я снова прохожу собеседование, как это было год назад, и шеф смотрит на меня пронзительными серыми глазами.

Утро лично для меня началось около девяти утра. Я отлежала себе, кажется, всё, что можно, к тому же сквозь сон почувствовала, что Серёжа осторожно вытащил из-под меня край своего одеяла, и решила, что нужно вставать. Продрав глаза, я широко зевнула и, скорчив гримасу, медленно встала. Ноги, руки и даже шея не слушались, но нужно было приводить себя в порядок, завтракать, везти адвоката к заказчику, а потом ещё отчитываться шефу. Денек предстоял тот ещё, и скорее всего нам в очередной раз не удастся развести начальника на отпуск. Я, конечно, очень люблю свою работу, но мне кажется, что трех дней отдыха, которые положены нам и нашим коллегам после каждого задания, явно недостаточно. Всё же почти каждое поручение растягивается минимум на пару недель и часто требует напряжения всех наших сил. И мы с напарником считаем, что в особо сложных случаях имеем право хотя бы на недельный отпуск. Многие друзья и коллеги с нами соглашаются, но в некоторых вопросах шефа просто невозможно переспорить. Но это не значит, что мы перестанем пытаться, и, возможно, когда-нибудь… В общем, наш оптимизм неискореним!

На этой мысли я усмехнулась и поспешила на поиски ванной, – я так и не узнала, где она находится – попутно подбирая аргументы, которых мы ещё не пускали в ход и с помощью которых нам, возможно, удастся переспорить шефа. Наскоро умывшись, я так же быстро причесалась и неодобрительно оглядела в зеркале свою одежду: грязная (во дворе тюрьмы был газон), мятая (конечно, я же в ней спала), местами рваная (камни стен острые), ещё и влажная… В общем, не совсем то, что нужно для визита к богатому заказчику, а потом и к шефу, но альтернативы все равно нет. И вообще: адвоката мы спасли, так какое кому дело до того, как мы одеты? А шеф поймет, да и привык он ещё и не к такому. Придя к такому выводу, я направилась прямо на кухню. Мужчины уже были там. Серёжа, зевающий, но вполне бодрый, доставал кружки из шкафа. Чайник закипал, рядом стояла баночка с кофе. Адвокат, подперев голову руками, сверлил взглядом какую-то точку в пространстве. Вид у него был сонный и недовольный. Я лично почти выспалась, и у моего напарника тоже давно нет проблем с ранней побудкой. Тренировки помогают. Но, в принципе, я могла понять этого самого лучшего, известного адвоката: жил себе человек спокойно, занимался любимым делом, никого не трогал – и тут его упекают за решетку, потом крадут, тащат через всю тюрьму, заставляют выкладывать все силы, что есть и даже те, которых нет, а потом приводят в какую-то странную квартиру и при этом дают поспать только пять часов! Его сидячий образ жизни очень отличается от нашего, при котором люди без нормальной физической формы, не владеющие навыком отсыпаться за пяток часов и при этом работать на полную просто не задерживаются в нашей организации. Но уже скоро этот человек сможет проспать хоть целые сутки: вот сдадим его на руки заказчику, он приставит к нему охрану, и все. Да и нам светило как минимум три дня отдыха. Так что я перестала стоять столбом на пороге кухни, наблюдая, как мой напарник заваривает нам растворимый кофе, и плюхнулась на стул.

– О, Вик, ты уже встала? Доброе утро! – улыбнулся Серёжа, подавая мне и адвокату чашки. – Извините, больше ничего нет. Я довольно долго тут не был и продукты не покупал.

– Да ладно, – махнула рукой я, пробуя кофе. Он был заварен крепко, без сахара, как я и люблю. – Я пока не хочу, да и адвокат, похоже, не слишком голодный. Если что, перехватим что-то по пути.

Некоторое время было тихо. Я наслаждалась кофе, мурлыкая под нос крутящуюся на языке песенку. Потом поставила чашку на стол и заговорила о деле.

– Что дальше? Сразу к заказчику? – спросила я друга.

– Ага. Уже около десяти часов, нам пора выходить. Мы же сами назначили на одиннадцать, нехорошо опаздывать, а пока к нему доберешься…

– И о чем мы думали?… Ну ладно. Я готова, Николай Андреевич тоже, можно выходить. На чем поедем?

– Тут недалеко стоянка с моей машиной. Пару минут ходу.

– Класс! – обрадовалась я. – Николай, вы уже допили кофе? Это хорошо. Времени перекусывать нет, да и должны вас покормить, как приедем. Заказчик богатый, не разорится. А сейчас каждая минута на счету.

Говоря это, я жестом предложила ему идти в прихожую. Мой напарник уже открывал дверь квартиры.

– Ладно, – адвокат торопливо пошел за моим напарником. – Но кто этот заказчик? Что ему от меня нужно? Вы скажете наконец? Я, между прочим, заинтересованное лицо!

– Увидите, – лаконично ответил Серёжа, выходя последним и закрывая за нами дверь. – Одно можем сказать: он ОЧЕНЬ богатый и ОЧЕНЬ влиятельный человек. А теперь мы должны как можно быстрее добраться до него. Он – ваша единственная защита от тюрьмы.

Адвокат кивнул и пошел рядом со мной к выходу на улицу.

Стоянка действительно была недалеко. Пока мы ждали, не показываясь на улицу, Серёжа подогнал открыл машину к подъезду и мы быстро загрузились внутрь. Я села на переднее сиденье, адвокат умостился сзади. Во время поездки он молчал, только вставил пару слов в наш разговор. А мы обговаривали отчет для шефа, хотя и не слишком старательно: шеф, если что, расспросит поподробнее, да и свой он человек. Проехав через весь город, мы выехали из него с другой стороны и через пару километров свернули к владениям нашего клиента. Пройдя через блокпост, на котором нас чуть не завернули обратно, но, к счастью, мы вовремя показали документы, а один из охранников нас узнал, мы проехали ещё с полкилометра и затормозили возле огромного особняка из красного кирпича. Серёжа помог мне выйти из машины, адвокат выскочил сам и нерешительно покосился на вход. Я же толкнула напарника в бок и кивнула на вторую машину, стоящую сбоку от входа. Мы понимающе усмехнулись: все же шеф слишком любопытен, не может даже пары часов подождать. Потом мы собрались, спрятали улыбки, и Серёжа повернулся к Николаю.

– Идемте, пора.

– Хорошо, – ответил мужчина и пошел за нами. Он чувствовал себя немного не в своей тарелке, и я, сказать честно, понимала и частично разделяла его чувства. Дом был подавляюще большим и роскошным даже снаружи, так что посетителям сразу становилось неуютно.

В холле нас встретил суровый мужчина лет тридцати и проводил на второй этаж, к хозяину. Наш наниматель сидел в роскошной большой комнате, в кресле возле камина. Шеф вполоборота стоял у окна. Войдя, мы с напарником поздоровались с ним, с заказчиком, и присели на диван. Адвокат же удивленно вытаращил глаза и, не веря себе, сказал: