– Не стоит. Лучше полежи, мало ли что с нами было. Кстати, как ты себя чувствуешь?

Напарник поморщился.

– Терпимо. Всё тело болит, и, похоже, я отлежал себе шею. Да ещё приборчики эти раздражают. А так нормально. Лучше, чем могло бы быть, учитывая, что бомба взорвалась почти рядом с нами, – он качнул головой и посмотрел на меня. – А ты-то как?

– Тоже неплохо. Даже не болит почти ничего. Хотя приборчики очень раздражают, ты прав, – я улыбнулась. – Только вот любопытство меня съедает: что было после взрыва?

– Да, кстати, об этом, – Серёжа нахмурился, потом вздохнул. – Ты вообще в курсе, как мы здесь оказались? Я лично нет.

– Тоже не знаю, – я пожала плечами, наморщила лоб и зажмурилась, пытаясь вспомнить хоть что-то. Получалось плохо, все было как в тумане.

– А что ты последнее помнишь, Серёж?

– Ну-у… – протянул друг. – Вроде помню, как тот человек выхватил у меня портфель, выбросил его, бомба взорвалась. А дальше – как отрезало. Только темнота.

– Мне кажется, мы сейчас в какой-то больнице, – предположила я. – Я помню, как нас куда-то везли и потом ещё врачей.

– Ага. Интересно, придет к нам кто-то или нет? Лично мне очень хочется знать, что же на самом деле с нами было и почему. А ещё поесть бы не помешало. Эх, шефа бы сюда. Он бы живо разобрался с этими всеми странностями. Как думаешь, …

Я прервала его, слегка приподняв более-менее свободную руку.

– Ты слышишь? – спросила, кивая на дверь в углу. И повернула голову, чтобы разобрать неясные звуки. Серёжа тоже навострил уши.

Из-за двери доносились три голоса: спокойный и уверенный, хриплый, как после простуды, и раздражённо-усталый. Слов было почти не разобрать, но скоро стало совершенно ясно, что они ссорятся.

– … необходимо увидеться. … срочное дело… не терпит отлагательств… …всего несколько минут… Неделя… волнуются…

– Ни в коем случае! Возможно…не очнулись… режим… устала от ваших… человеческим языком…

– Послушайте… несколько минут… должны понять… говорил… придут в себя… почти в порядке…

– Вас… слушать! Мало… говорил! А вот вы… только выздоровели… операция… не шутки! Если откроется… перенапрягаться! …обратно… палату… нет!

Мы ещё пару минут прислушивались к голосам. Насколько я поняла, двое мужчин пытались нас навестить, а дежурная не хотела их впускать. Но наконец дверь открылась, и внутрь зашли… шеф и тот самый человек, выхвативший у моего друга бомбу!

– Не иначе, накаркал ты, – повернулась я к Серёже. Он только развел руками.

– Добрый день, герои! – приветливо улыбнулся Станислав Александрович, присаживаясь на стул между нашими кроватями. Второй мужчина сел рядом.

– Здравствуйте, – ошарашенно отозвалась я одновременно с другом.

– Это, – шеф кивнул на своего спутника, – мой брат, Джеймс Картер, начальник отдела по борьбе с организованной преступностью.

– Брат?! – ошарашенно переспросил Серёжа, пока я разглядывала лица мужчин. А ведь и правда похожи, странно, что это не бросилось в глаза сразу же!

Шеф кивнул и спросил:

– У вас, наверное, куча вопросов? Можете их задавать. Но только после отчёта о самочувствии! – он улыбнулся.

Заверив его, что все в порядке, мы одновременно задали первый вопрос.

– Как долго мы здесь? – нахмурившись, поинтересовалась я.

– Как вы здесь очутились? Что вообще происходит? – с любопытством спросил Серёжа.

Шеф улыбнулся.

– Вы здесь уже неделю. Твоей маме, Вика, я позвонил и сказал, что все с тобой в порядке, просто пришлось немного задержаться в Америке. Кажется, она не слишком удивилась и почти не волнуется. А попал я сюда так же как и вы – самолётом, как только Джейми – он кивнул на своего брата, – позвонил и рассказал о происшествии в Башне Свободы.

– М-да… – кивнули мы. Потом мой друг спросил:

– А что с Башней стало? С людьми? И как Джеймс так быстро оправился?

Ответил ему не шеф.

– У здания разворотило шесть этажей, даже металлические перекрытия и балки покорёжило, – хриплым голосом сказал Джеймс. – Ещё несколько нижних уровней довольно сильно повреждены. Перестраховались преступники, силы взрыва на целый квартал хватило бы. С людьми все в порядке, убитых, насколько я знаю, нет, в основном сильно израненные. Но врачи говорят, жить будут. Они все легко отделались, далеко от окон стояли. А мне, можно сказать, вообще повезло. Я оказался рядом со стыком несущих опор, они меня частично прикрыли. Так что у меня не было ничего серьезного, только вот со связками что-то, у меня в горло осколок попал, – он дотронулся рукой до уже поджившей длинной раны. – Меня уверили, что со временем это пройдет, и уже на следующий день выписали. А вот вас знатно побило, хотя подробностей я не знаю. Вам даже операции делали.

– Ого. Вот это мы умудрились, – покачала головой я. Потом хихикнула:

– И опять башню чинить надо. Нет, всё же у зданий «Близнецов» и их наследников такая судьба – вечно быть разрушенными. Хозяевам стоит смириться и бросить этот проект. Сначала пожар, потом два теракта, потом мы с бомбой, что дальше? Кстати, нас во взрыве не обвинят?

– Нет, мы все выяснили. Это был заговор, его зачинщики – ваш «клиент» и его сообщники – уже пойманы. Они – исполнители, которых наняли вас устранить. Именно вас, Серёжу и Вику, – шеф пронзительно посмотрел на нас.

Я поёжилась. Что происходит? Почему нас хотели убить? И почему шеф так странно себя ведёт? Как будто бы в отражение этих мыслей мой друг поражённо спросил:

– Что? Как такое может быть? Чем мы это заслужили?

– Ну, работа у вас довольно опасная, – хмыкнул шеф. – И хотя у нас все делается в обстановке максимальной секретности, врагов вы за год успели нажить порядочно. Странно, что подобная ситуация вас удивила, вы должны были бы все понимать и ждать чего-то подобного.

Мы с Серёжей опустили головы, признавая свою ошибку. Шеф улыбнулся и продолжил:

– Но дело даже не столько в этом. Наше расследование показало, что причины гораздо глубже и серьезнее. Мы с Джеймсом готовы вам все рассказать, но только при одном условии. Это будет связано с вашей жизнью до поступления в нашу фирму и… с вашими тайнами. Вы должны быть готовы их раскрыть.

У меня зашумело в ушах, потемнело в глазах и бросило в жар. До сих пор эти воспоминания причиняли мне муки совести. Я никак не могла простить себя. И даже речи не могло быть о том, чтобы во всем признаться. Ладно бы шеф, он, как я и подозревала, все знает. Его брат тоже не выглядел удивленным, значит Станислав Александрович ему рассказал. Не в курсе только Серёжа, один из моих самых близких друзей, тот, которому я полностью доверяю, но… Как они могут требовать от меня такого?! Я даже себя не смогла до сих пор простить, а у Серёжи, если я признаюсь, появится веская причина меня ненавидеть… Я не готова потерять его дружбу! Лучше уж ещё пару покушений вытерпеть!

Ко мне подошёл Джеймс, положил руку на плечо, вгляделся в показания приборов над головой.

– Не стоит так волноваться, тебе сейчас вредно, – мягко сказал он, успокаивающе улыбнувшись. – На организм и так была очень большая нагрузка, не стоит ещё больше усугублять ситуацию. Тебя, Сергей, это тоже касается, – брат шефа повернулся к нему. Мой напарник отреагировал более спокойно, но все равно побледнел и смотрел подозрительно. Джеймс вздохнул и присел на край моей кровати, коротко глянув на Станислава Александровича. Тот кивнул, продолжая молча следить за нами.

– Вы, видимо, против, – озвучил очевидное Джеймс.

– Да, – в один голос категорично заявили мы. Я ещё и головой кивнула.

– И зря, – припечатал наш собеседник. Мы удивлённо на него уставились.

– Ну что вы так смотрите? – хмыкнул он. – Да, зря. И я сейчас объясню почему. Во-первых, если вы ничего не узнаете, на вас так и будут покушаться. Эту проблему нужно понять и решить, причем как можно быстрее и именно вам двоим. Иначе она не исчезнет. А поскольку вы почти все время вместе, то своим упрямством подставляете под удар не только себя, но и напарника. Во-вторых, поскольку вы работаете в связке, вы должны полностью доверять друг другу. После этого разговора, если мы уйдем ни с чем, полного доверия не будет, выход только один – все рассказать.