— Алиссе здесь понравится. — произнесла Робин Бертли.

— Почему? — спросил юноша.

— Она любит кошек…

— Я не понимаю эту её любовь к кошкам. — хмуро ответил Девид и пошёл вперёд. — Что больше любить не кого?

Робин молча ухмыльнулась и поспешила за Метзоном.

Молодые люди шли вперёд и подошли к регистратуре, а стадо разношёрстных кошек стало уменьшатся. Регистратура находилась в самом конце широкого, длинного коридора, освещаемого тусклыми лампами. Все стены больницы и этого коридора покрашены в тёмно-зелёную краску, которая давно осыпалась, помрачнела и потрескалась. На стены свежей красной краской нанесены какие-то знаки, печати, рисунки, надписи и пентаграммы.

На пути в коридоре появился огромный мед-брат, который вывозил коляску с пациентом из другого коридора. В инвалидном кресле сидел полуживой старик, он был очень стар, немощен, худ и болезнен. На его серой коже не было ни одного волоса, лишь глубокие морщины и мучительная худоба. Как и все пациенты больницы, старик одет в серо-голубую робу и белые тапочки. Одна его рука постоянно и быстро дёргалась… нервы. А глаза старика без признаков жизни смотрели в пустоту. Коренастый мед-брат, хрипя, вёз коляску вперёд, и скрип от её колёс разносился эхом по коридору. Скрип был такой тонкий и мерзкий, что он тихо влезал в голову и резал мозги, как садист-любитель. Мед-брат приблизился к Робину и Девиду, и раздался хриплый, холодный голос:

— Останови,

Верзила остановился. Молодые люди перед собой увидели живой скелет человека. Ослабленная, дрожащая рука не спеша поднялась, и старик с трудом произнёс:

— Берегите ваши души.

— Дедушка, что Вы этим хотите сказать? — вежливо начал Девид.

— Дедушка? — удивился старик, ловя ртом воздух. — Я моложе вас… Мне пятнадцать лет.

Старик закашлял, и верзила снова повёз его дальше по коридору. Робин с опасением проводила их взглядом, а после повернувшись к Девиду, забросала вопросами:

— Что он имел в виду? Ему на самом деле пятнадцать лет? Как это возможно? Это результат от лечения? У него страшная, неизлечимая болезнь, которая превращает молодого в старика за считанные минуты?

— Не знаю. — кратко ответил он и посмотрел на мед-брата и старика. — Не бери в голову. Ты забыла где мы находимся? Это больной мед-клиники и у него проблемы с абстрактным мышлением. Он считает себя пятнадцатилетнем подростком, это сразу кажется странным. И болезнь что ты назвала называется «прогерия», он не похож на человека, который этим болеет.

— Перед тобой не все тайны вселенной раскрыты. — с каплей поддевки произнесла Робин.

— Почему Алиссу перевели именно сюда? Больница находится в другом конце города от места аварии. Как-то здесь всё очень странно.

— Может тут лучшие специалисты и они помогут ей…

— Ещё не известно что с ней. — строго сказал Девид и пошёл вперёд.

За строгостью, серьёзностью и хладнокровием, Девид прятал страх из-за этого места. Он чувствовал внутренний испуг, который готовился вырваться наружу.

Подойдя к регистратуре, они встретили молодую, высокую девушку. Её светлые, волнистые волосы были убраны в заколку в виде скелета кисти руки инкрустированную искусственными камнями и стразами. Голубые глаза девушки не походили на человеческие, а напоминали линзы «глаза кошки», а на веки нанесены тёмные тени, которые чётко выделялись на её бледном лице. На нижней губе, девушка имела два пирсинга. А одета она в белый медицинский халат с каплями крови на манжетах.

— Вы что-то хотели? — спросила она, заметив людей.

— К Вам попала девушка шестнадцати лет после аварии… — начала Робин, посмотрев на неё.

— Да. Она в 22-й палате. На пятом этаже.

Девушка всё быстро и чётко произнесла и, даже, не посмотрела в бланки и карточки. У Девида и Робин возникло впечатление либо эта девушка гений, быстро всё запоминающая, либо в больнице не так много пациентов.

— Спасибо, — поблагодарила Робин и увидела как служащая больницы растянулась в улыбке, а в глазах заблуждала неадекватность.

Робин и Девид зашли в лифт и долго смотрели на улыбающуюся служащую, пока двери не закрылись.

— Странная больница. — сказала Робин и не могла скрыть свой страх и испуг.

— Это сумасшедший дом, здесь нечего удивляться. — мрачно сказал Девид, и на несколько секунд в лифте погас свет.

Лифт, скрипя, остановился на пятом этаже и распахнул свои ржавые двери. По коридору этажа разносился душераздирающий крик о помощи. Крик доносился с этажа выше, но он был слышен везде. Девид и Робин замерли на месте, но подумали, что это один из пациентов сходит сума и здесь нет ничего не обычного. Крик не стихал, а сильнее усиливался, как будто перед человеком стоял его страх, увеличенный в сотни раз. Незаметно по телу молодых людей пробежала дрожь страха. Любой крик в тишине: внезапный и неожиданный, непривычный слуху — может напугать и свести сума.

По коридору шли два врача в белых халатах, они были спокойны и равнодушны к крику — дело привычки. Врачи о чём-то беседовали между собой. Двое мужчин очень сильно походили друг на друга: оба высокие, худые, с тонкими очертаниями лица и короткими стрижками, у каждого в нагрудном кармане халата лежали очки, ручка, несколько ампул и шприц. Врачи с интересом посмотрели на людей и в их глазах читалось: «Что здесь удивляться, это же больница. Дикари!». Крик стал стихать, а после умолк.

— Что это было? — спросил Девид у врача, остановив одного из них.

На лице врача появилось возмущение, которое он не мог скрыть.

— Это Майкл… — произнёс врач и отстранил от себя юношу, дав понять Девиду, чтобы держался на расстоянии.

— Ему кажется, что комната уменьшается и скоро его раздавит. Успокоительное поздно ввели. — преспокойно ответил второй врач, а после спросил: — А Вы к кому?

— Мы к Алиссе Бертли, девушка в аварию попала. — ответила Робин и скромно улыбнулась.

Два врача-близнеца не являлись дружелюбными, любезными и добрыми, а были гордыми, самолюбивыми и со своими королевскими принципами.

Врачи, покачав головой, пошли дальше. Краем уха Робин услышала их слова: «Авария — это хорошо», «Безусловно!». Это сильно удивило девушку, она обернулась, но врачей уже не было.

Девид и Робин подошли к 22-й палате. Что за ней? Что стало с Алиссой? Всё ли с ней в порядке? Эти вопросы постоянно крутились в головах молодых людей, но обсудить их в слух друг с другом они не могли — было страшно. Если в больнице царит ужас и мрак, что же они вытворяют с людьми попавшими к ним? Робин повернула ручку и открыла дверь, за ней открылась светлая, уютная палата с разнообразными приборами для поддержания жизни человека. По середине палаты стояла одна постель, а около неё стоял врач.

— Добрый день! — с доброй улыбкой сказал врач, заметив людей.

Врачом оказался молодой, симпатичный, стройный мужчина, с тёмными волнистыми волосами, а на его безымянном пальце блестело дорогое, обручальное кольцо. Он не такой, как многие врачи этой больницы, а наоборот: живой, добрый, ответственный и внимательный.

— Добрый день, — произнесла Робин, но насторожилась. Такая дружелюбность может быть обманчива.

— Вы к Алиссе Бертли? — поинтересовался врач. — Вы родственники?

— Да. Я её старшая сестра, а это наш общий друг Девид Метзон. — любезно ответила Робин. — Что с Алиссой?

— Она в коме. Девушка перенесла множество операций и теперь ей ничто не угрожает. Но… к сожалению, мы ничего не смогли сделать и… она потеряла зрение. — сказал врач и кратко, сочувственно посмотрел на пострадавшую.

— Она больше не сможет видеть? — спросила Робин, не веря, что такое возможно.

— К сожалению, да. Простите, я вас оставлю… — сказал врач и поспешил уйти.

— Почему так случилось? — остановил врача Девид.

— Лобовое стекло машины было плохого качества и оно разбилось на большие, острые осколки и они прорезали яблоко глаз девушки… Мы сделали всё что могли. — оправдывался врач и смог вырваться из рук юноши.